Реаниматор культового кино - Дмитрий Мишенин

Инопланетное наказание за человеческие удовольствия предсказывает будущее Америки и гибель ярчайших представителей богемы во время чумы XX века. Смерть, следующая за сексуальным наслаждением и наркотической эйфорией в «Жидком небе», недвусмысленно намекает о надвигающейся на человечество катастрофе в форме смертельного вируса.

Противостояние главного героя с наркомафией в «Игле» в итоге приводит его к роковой встрече в зимней аллее с наемным убийцей, а наркотическая зависимость главной героини оказывается сильнее умирающей любви. Все это происходит в преддверии самого крупного расцвета наркомании на территории Советского Союза. Опять предсказание…

Ну, а фильм о «соцсоревновании» художника с Богом в попытке создать нового идеального человека и о конце Российской империи, вышедший в последние годы существования СССР, – разве не визуализированный символ надвигающегося очередного исторического и духовного катаклизма? Все три киноленты – настоящие кинопророчества, а их творцы соответственно – кинопророки.

Почему именно сейчас появилась эта книга интервью со знаменитыми кинорежиссерами-визионерами, воспевавшими декаданс и конец старого Света?

Возможно, мы опять живем во времена, когда все вокруг будет кардинально преображаться, и мы в ожидании глобальных перемен?

Возможно, произойдет смена парадигм, и маргиналы станут мейнстримом, а все, что кажется нерушимым и незыблемым, превратится в аутсайдеров? Об этом и рассказывают снятые и неснятые фильмы трех выбранных мной режиссеров…

Возможно, одна эпоха заканчивается, и скоро начнется нечто совсем новое и невообразимое?

И в такое время неплохо послушать мудрые слова людей, уже прошедших через подобное.

Так это или нет – ответит сам читатель, и пусть моя книга ему в этом поможет.

В этой части книги Дмитрий Мишенин встречается с легендарными кинодеятелями и знакомит читателей с их неосуществленными проектами. Каждая история посвящена одному неснятому фильму, у которого были все шансы стать культовым

Первый эпизод книги посвящена самому успешному советскому кинорежиссеру за рубежом – Славе Цукерману. Его легендарный фильм «Жидкое небо», снятый в эмиграции и вышедший на экраны в 1982 году, стал классикой американского кинематографа, одним из самых экстравагантных фильмов о Нью-Йорке и любимым зрелищем панков, уфологов и наркоманов конца XX века.

Это было время, когда наш соотечественник обсуждал с Грэйс Джонс[1] производство ее клипа, Билл Боггс[2] интервьюировал его на ТВ, а с Диной Меррилл[3] он обедал. Дима Мишенин поговорил со Славой Цукерманом о его неосуществленном проекте под названием «Сладкие шестнадцать», в котором одну из ролей должен был сыграть сам мэтр поп-арта Энди Уорхол.

Д.М.: Слава, ты можешь назвать точную дату, место, обстоятельства, когда родилась идея фильма, в котором ты решил отдать одну из ролей Энди Уорхолу?

С.Ц.: Чтобы прийти к этому «как» и ответам на остальные вопросы, нужно осмыслить предысторию. Перенестись в начало пути. Итак, после эмиграции из России в Израиль, где я провел три года, мы с женой приехали в Америку. И поскольку три года я уже жил за пределами «железного занавеса», слегка изучил, как устроен мир, в Америку ездил пару раз до этого на фестивали, какой-то определенный план у меня сложился. План был такой: я еду не в Голливуд, а в Нью-Йорк, не стараюсь добиться съемок голливудских фильмов, а пытаюсь сделать независимый дешевый фильм. И для этого у меня были достаточные основания, потому что вряд ли возможно, приехав из-за границы, снять свою первую художественную картину в Голливуде. Так просто не бывает! А кроме того, я чувствовал за собой способность делать фильмы дешевле, чем другие. И у меня был такой редкий опыт. Потом мне казалось, что для меня этот путь вообще наиболее естественный. Была и дополнительная причина: когда я ездил на фестивали в Голливуд, то встречался со многими президентами студий, вообще крутился на очень высоком уровне. И мне все время хотелось сделать научную фантастику, а президенты мне объясняли, – и опыт Голливуда последних лет доказал, – фантастика – мертвый жанр, ее никогда уже больше не будет. То есть я понимал, что с фантастическими идеями обращаться в Голливуд бесполезно. (Через очень скорое время после этого на экраны вышли «Звездные войны», и вся ситуация с фантастикой в Голливуде быстро и кардинально изменилась.) Но в тот момент Голливуд не хотел слышать ни про какие фантастические сюжеты.

Идея у меня была такая: я приеду в Нью-Йорк, буду писать сценарии и изучать жизнь. Чем больше я изучу жизнь, тем лучше будет сценарий. Чем больше я изучу тамошнее производство, тем легче мне будет работать. Чем больше повстречаю людей, тем больше у меня будет возможностей собрать какие-то деньги. И когда бюджет отыщется, возможности собрать деньги встретятся с качеством моего сценария, – тогда и будет снят фильм. Что и получилось с «Жидким небом». Но перед этим было несколько этапов.

Вспомни один из самых известных американских романов – «Великий Гэтсби» Фицджеральда. На Лонг-Айленде есть полуостров Грейт-Нек[4], где живут миллионеры, и там стоят дома, из которых можно через огромный пролив видеть вдали как призрак стоящий Нью-Йорк. Наши с женой первые американские друзья жили как раз в одном из таких домов, судя по всему, именно в том самом доме, где жил великий Гэтсби. Познакомила нас наша первая американская подруга, – из-за того, что жена в этой паре изучала в студенчестве русский язык. И это должно было облегчить нашу жизнь. К тому моменту я уже понял, что облегчать жизнь не надо, – это самоубийственный путь, и за всю нашу долгую дружбу с этой парой я ни разу не произнес ни одного русского слова, кроме тех случаев, когда мы писали сценарий и надо было что-то перевести.

Оба, Рони и его жена, окончили университет, оба были очень образованными людьми, прочитали много книг и очень хотели делать кино. Но работа у Рони была необычной. В студенческие годы он был чемпионом по теннису, и сейчас тренировал миллиардеров, в большой концентрации обитающих в его районе, – это была самая доходная и легко доставшаяся ему работа, которая может быть в Нью-Йорке. Это очень хорошо оплачивалась и, кроме того, формировало круг общения. И нам всем казалось, что это совершенно замечательно, потому что в кругу миллионеров мы легко соберем деньги на кино. И так мы прошли через несколько проектов. Сначала взяли рассказ Башевиса-Зингера[5]. Не знаю, насколько в России сегодня известно это имя, но в тот момент более известного писателя не только в Америке, но и в мире не было, потому что он только что получил Нобелевскую премию. Тем не менее, собрать деньги на фильм нам не удалось.