Школа любви - Долли Нейл

Однажды Элизабет уже поддалась, последствия чего оказались плачевны и чуть не привели к полному краху. К счастью, она не позволила загубить свою жизнь. В конце концов ее спасли собственное благоразумие и сила воли. Она не переставала благодарить небо за счастливое избавление.

— Привет. Как я рада, что ты нашел время поговорить.

В голосе Элизабет звучало небрежение, пожалуй, даже насмешка.

— Разве я мог лишить себя такого удовольствия, если представилась возможность? — Филипп демонстративно оглядел девушку с головы до ног. — Встреча с тобой скрасила бы день кому угодно…

Элизабет сразу уловила иронию, буквально сочившуюся из его слов. Она прекрасно поняла намек. Однажды Филипп назвал ее бесчувственной стервой и, судя по всему, не собирался менять свое мнение.

Ее это не удивило, не один он так думал. В глазах многих мужчин, которым не довелось узнать ее поближе, Элизабет была холодной деловой особой, превыше всего ставящей карьеру и презирающей какие бы то ни было интимные отношения. Из-за чего вначале она, правда, расстраивалась, но постепенно научилась просто не замечать. Теперь же Элизабет намеренно поддерживала такой имидж, ибо он и на самом деле целиком соответствовал ее образу жизни.

Уколы Филиппа были ей безразличны, она лишь слегка приподняла бровь:

— Если тебе нужно скрасить скуку, могу посоветовать подыскать другую кандидатуру, желающие, надеюсь, как всегда, найдутся…

Элизабет почувствовала, что переборщила. И дабы не получить сдачи, подчеркнуто сухо продолжила, опередив Филиппа:

— Насколько я понимаю, мы оба тут по делу.

— Можешь не волноваться. Ничего другого я и в голове не держал. — Филипп рассмеялся. — Дела, моя дорогая, единственное, что у тебя получается.

— Благодарю. Ты прав. Они идут хорошо.

Чтобы позлить Филиппа, Элизабет ловко превратила насмешку в комплимент. Она, конечно, про себя отметила, как он сказал «моя дорогая». Ей даже почудилась в этом нежность, и сердце ее чуть дрогнуло.

Но она тут же взяла себя в руки. Пусть Филипп говорит как угодно, она не доставит ему удовольствия видеть, будто ласковые слова могут хоть на миг тронуть ее.

— Раз с этим у нас полная ясность, предлагаю прямо перейти к делу. — Элизабет решительно открыла черную кожаную сумочку и достала сложенный листок. — Прошу тебя объяснить, что ты имел в виду, адресуя мне такую бумагу?.. Я не любительница шарад.

— Извини, я предпочел бы сначала перекусить.

Филипп приподнял начищенную серебряную крышку с одного из многочисленных блюд, стоящих на столике перед ним, с удовольствием вкушая аромат копченой семги, сдобренной лимонным соком.

— А я, по-твоему, должна ждать, пока ты поешь?.. Мне есть чем заняться!

— Ну, так и займись, я разве против.

Наглость Филиппа обескуражила Элизабет. Она буквально потеряла дар речи. Какого черта он вздумал играть с ней, как кошка с мышкой?

В душе она метала громы и молнии, одновременно призывая себя к сдержанности. Если сейчас развернуться и хлопнуть дверью, он и бровью не поведет, потому что не он, а именно Элизабет предложила эту встречу.

Инициатива, к великому сожалению, исходила от нее, ибо иного выхода у Элизабет не было. Филипп, судя по всему, не горел особым желанием ее видеть. Разве случайно секретарше Элизабет раз пять пришлось перезванивать сюда, пока время встречи не было согласовано, при этом Элизабет предупредили — она может рассчитывать не более чем на полчаса. Время мистера Клэнси всегда расписано по минутам.

В том, что он преуспел, ничего удивительного для Элизабет не было. Шесть лет назад, когда ему исполнилось тридцать, Филипп не просто подавал надежды в бизнесе, он уже тогда прочно стоял на ногах, вернее, знал, чего и как хочет добиться.

Энергии и напора ему было не занимать, значит, итог справедлив. Теперь Филипп Клэнси один из самых крупных предпринимателей Англии. Производство, финансы — куда ни кинь, везде у него есть доля. Он контролировал интересы своей фирмы из этого роскошного офиса в центре Лондона. Да, Филипп Клэнси высоко взлетел, поэтому и позволяет себе так много. Хрустит себе салатом, и хоть бы что…

— Не выпьешь вина? — прервал Филипп ее мысли. — Или на работе не пьешь?

— Разумеется, нет. Предпочитаю вести дела на свежую голову.

— Весьма похвально… Ради бога, сядь, пожалуйста. Нелепо, когда ты стоишь. Это меня нервирует.

Слова были произнесены добродушно, даже виновато. Но Элизабет не обманешь — ничто не могло вывести Клэнси из себя, его нервы как канаты из лучшей стали. Неужели она должна разоблачаться только потому, что он сам без пиджака, упрямо подумала Элизабет.

Все же она села, повесив сумочку на спинку кресла, положила лист бумаги прямо под нос Филиппа на стол, постукивая по нему своим изящным ноготком.

— Это я получила вчера. Поскольку времени у нас мало и, как я вижу, ты крайне занят… Может быть, я прочту тебе вслух и мы обсудим?..

— Почему бы тебе не снять жакет?

— Не имею ни малейшего желания.

Неужели она должна разоблачаться только потому, что он сам без пиджака, упрямо подумала Элизабет.

— Да тебе же будет удобнее. Смотри, какая сегодня теплынь.

Филипп прав — отличный выдался денек. Хотя уже была середина октября, солнце сияло на безоблачном голубом небе — погода, которая у многих вовсе не ассоциируется с Лондоном. На самом же деле довольно типичная. Элизабет, которая прожила здесь всю жизнь, хорошо это знала. Если бы она была сейчас одна, то непременно сняла бы жакет. Но в присутствии Филиппа ни за что!

Дело в том, что ее шикарный шерстяной костюм был не просто модным нарядом, а прежде всего доспехами, ибо, несмотря на ее неприступность, отмечавшуюся всеми посторонними, в строго официальной одежде Элизабет чувствовала себя куда увереннее.

— Мне и так хорошо, — сухо возразила она, закрывая тему. — А теперь давай вернемся к твоему делу…

Филипп внимательно смотрел на нее, однако мысли его были далеко.

— Знаешь, сейчас ты стала похожа на Хелен больше, чем когда-либо. Просто потрясающе! Как две капли воды! — сказал он, не сводя с нее глаз.

У Элизабет все сжалось внутри. Все, кому не лень, всегда отмечали необычайное сходство между ней и матерью: те же светлые волосы и контрастирующие с ними по цвету глаза, классические черты лица. На фотографиях они вообще смотрелись как сестры.

Но хотя Элизабет вдоволь наслушалась этих комплиментов за свою жизнь и пыталась пропускать их мимо ушей, на самом деле они больно задевали ее. Фатальное сходство с матерью стало ее проклятием, чего никто, конечно, и заподозрить не мог бы.

— А как она сейчас?.. Наслаждается солнцем в Калифорнии?

— Наверное.

— Разве ты не общаешься с ней? — удивился Филипп.