Retrum. Когда мы были мертвыми - Франсеск Миральес

Что-то похожее на ответ ворвалось в мою жизнь лишь спустя несколько месяцев, ближе к концу зимы, когда снег сошел даже с вершин окрестных гор. Должен сказать, что отгадка эта оказалась даже более тревожной и беспокойной, чем породившая ее тайна.

Оплакивать можно лишь смерть людей счастливых,

а следовательно — очень немногих.

— Густав Флобер —

Население Тейи составляет около шести тысяч человек. Этот городок входит в так называемый золотой треугольник области Маресме. Почти слившиеся воедино Тейя, Алелья и Масноу представляют собой один из самых богатых и дорогих жилых районов в окрестностях Барселоны. В какой-то момент многие жители столицы Каталонии, разбогатевшие на волне экономического роста, решили переселиться сюда из шумных центральных кварталов большого города.

Мои родители также принадлежали к этой волне переселенцев, которых прозвали новыми испанцами и которым удалось сменить довольно скромную квартирку в центре города на двухэтажный дом с небольшим собственным садиком. В общем, «американскую мечту» можно было считать сбывшейся. Все шло просто замечательно до тех пор, пока в один кошмарный день не случилась трагедия, полностью разрушившая и переломавшая всю жизнь нашей семьи.

Несмотря на то что наш поселок находится всего в двадцати километрах от огромного города, ему каким-то непонятным образом пока что удается сохранять атмосферу некоторой провинциальности, я даже сказал бы, своего рода медвежьего угла. Наверное, причиной этому было то, что городок наш располагался чуть в стороне от моря, в котловине между гор. Даже шоссе, которое вело к нам из Барселоны, было тупиковым и заканчивалось буквально в считаных километрах выше нас по склону долины. Местные жители, запертые в своем небольшом мирке, даже поездку, в общем-то, к недалекому морскому побережью воспринимали как серьезное предприятие: этакое путешествие в далекие и чужие края.

Такая оторванность от большого мира была мне по душе. Впрочем, поначалу, когда мы только переехали в Тейю, и вплоть до того трагического дня я придерживался иной точки зрения. Дело в том, что мы переехали сюда, когда мне было четырнадцать лет, и я, вполне современный, продвинутый подросток, уже успел привыкнуть ко многим благам, в основном развлекательного толка, которые столичный город, несомненно, предоставляет в большем объеме, чем маленький поселок. Мне казалось диким, что по соседству нет кинотеатра, где можно было бы посмотреть фильмы, только что вышедшие в прокат. Да что говорить о развлечениях, когда даже продуктовый магазин в ближайших окрестностях был всего один! Что же касается немногих баров и кафе, расположенных в ближайших кварталах, то я не просто старался в них не появляться, а избегал этих заведений как чумных бараков. Мне казалось, что их посетители будут рассматривать меня как под микроскопом, а становиться предметом наблюдения местной публики в мои планы никак не входило. В общем, если выразиться коротко и начистоту, то меня попросту тошнило от перспективы жить в этой деревне.

Потом в один прекрасный день случилось то, чего предположить никто не мог. В то злосчастное воскресенье родители уехали на море с утра пораньше. Мы же с моим братом-двойняшкой Хулианом отказались от совместной поездки с родителями и выспались в свое удовольствие. Дело было летом, и ни в какую школу идти не требовалось.

Спали мы долго и спустились в столовую позавтракать уже после полудня.

Мы с Хулианом родились не близнецами, а двойняшками. Разумеется, внешне мы с ним все равно выглядели очень похожими, но трудно было придумать двух более несхожих людей с абсолютно противоположными характерами. Меня с детства частенько называли циником и эгоистом, Хулиан же вполне вписывался в образ этакой сестры милосердия. Смыслом своей жизни он, сам того не замечая, сделал стремление помогать окружающим его людям. Все трудные дела, от которых любой нормальный человек бежал как от огня, он выполнял даже не безропотно, а легко, естественно и с явным удовольствием.

Иногда я возмущался его манерой поведения и жизненной позицией. По правде говоря, мне не очень-то нравилось, что многие попросту пользуются безотказностью и добротой моего брата. Хулиан, не повышая голоса, но с полной уверенностью в своей правоте отвечал, что высочайшее предназначение человека в этом мире заключается в том, чтобы делать жизнь других людей более осмысленной и по возможности легкой.

Не случись в нашей жизни то, что произошло в то черное воскресенье, я уверен, рано или поздно Хулиан уехал бы куда-нибудь в Индию или какую-нибудь другую экзотическую страну в качестве миссионера. Впрочем, куда бы его ни забросила жизнь, он везде нашел бы себе важные дела, которые нужно было бы делать для других людей и ради их блага, — таким уж он уродился.

Всякий раз, задумываясь о том, как все получилось, я лишний раз убеждаюсь, что в этом мире нет ни справедливости, ни даже элементарного порядка. Любому нормальному человеку понятно, что в той аварии, когда на нас налетел грузовик, должен был погибнуть я, но никак не мой брат.

Самое страшное заключается в том, что именно я как раз и затеял все то, что закончилось столь трагически.

В тот день после завтрака я вдруг предложил брату:

— А не прокатиться ли нам на мотоцикле?

Хулиан удивленно посмотрел на меня, хотя прекрасно понимал, о чем идет речь. В гараже стоял четырехсоткубовый мотоцикл фирмы «Санглас», который отец купил совсем недавно. Этот мотоцикл семьдесят пятого года выпуска был полностью отреставрирован практически до состояния музейного экспоната. В общем, настоящий бриллиант в короне.

— Ты же прекрасно понимаешь, что папа очень рассердится, если узнает, что мы даже хотя бы заводили этот мотоцикл, пусть и не катались на нем, — возразил мне Хулиан. — Кроме того, далеко мы не уедем, — добавил он. — Полиция сразу же остановит нас, как только увидит двух подростков на четырехсоткубовом мотоцикле.

— Никто нас не остановит. Мы же не поедем куда-нибудь далеко — прокатимся вокруг поселка и вернемся. Я ведь уже пробовал ездить на этом мотоцикле. Уверяю тебя, ничего сложного. Он послушный, как ягненок.

Этот довод оказался решающим. Хулиан согласился поучаствовать в авантюре с тем условием, что все ограничится парой кругов по окрестностям.

Мы зашли в гараж и надели шлемы, даже не подозревая о том, что уже вышли на сцену в прологе грядущей трагедии. Отцу, разумеется, и в голову не приходило, что мы осмелимся прокатиться на этом мотоцикле, поэтому ключи были оставлены прямо в замке зажигания.

Автоматические ворота гаража поднялись, и старый «санглас», рыча как рассерженный зверь, выкатился на улицу.

Мы и предположить не могли, что буквально в ста метрах впереди нас поджидает смерть. Впрочем, ей удалось забрать жизнь лишь одного из нас — к огромному моему сожалению.