Пятая содержанка Рассела Бэдфорда - Диана Соул

Еще некоторое время он что-то заполнял от руки, а после, отложив в сторону перо, неестественно выгнул пальцы прямо над бланком.

Мне даже показалось, что он решил их сам себе сломать, так нелепо изогнулись суставы, а в следующий миг с кончиков пальцев офицера сорвались крошечные молнии.

Они коснулись пергамента и оставили на нем подобие печати.

Из моих легких вышибло воздух.

Меня точно кто-то накачал наркотиками, и теперь я ловила приходы.

Из оцепенения вырвал сам офицер – передал штрафную квитанцию и бланк со штампом. Я вцепилась в них мертвой хваткой.

Во-первых, дают документы – надо хватать. А во-вторых, пальцы похолодели, когда я поняла, что буквы совершенно непривычны для меня.

Я знала этот язык и одновременно не знала. Понимала смысл, хотя никогда не изучала ничего подобного.

Чертовщина какая-то.

Я тайком щипала себя и надеялась, что вот-вот проснусь.

А после меня все же выгнали из участка, и я вновь оказалась на улице неизвестного города в шортах и футболке.

Прохожие смотрели на меня, как на прокаженную. Еще бы, я была словно папуасом среди благородных господ.

Леди в платьях, мужчины в сюртуках – я бы решила, что меня закинуло в Англию середины девятнадцатого века, если бы не одно но: вокруг говорили точно не на английском.

Вдобавок это – я опять покосилась на временное удостоверение. Что это было? Магия, что ли?

В общем, всю следующую неделю я училась наблюдать, молчать и выживать. Делать выводы.

Продала серьги – единственную драгоценность, что была на мне. Раздобыла платье и теперь решала, как быть дальше.

Ходила искала работу и жилье.

Лейкер-март 38 находился на тихой улочке в спальном районе.

Хозяйка все же лукавила, когда написала в объявлении, что это самый центр города. Но я была не в том положении, чтобы жаловаться.

Если мне сдадут комнату, я буду рада уже тому, что тут не клоповник.

Я подошла к деревянной двери с заветными цифрами и решительно постучалась круглым молоточком.

Ждала недолго. Вскоре изнутри раздались чуть шаркающие шаги.

– Кто? – Голос принадлежал женщине, скорее всего, немолодой.

Наверное, хозяйке дома. И я решила рискнуть.

– Доброго вечера, рьина Томпсон, – вежливо поздоровалась я. – Вы откроете мне двери?

Повисла пауза.

С той стороны явно размышляли.

Послышались щелчки замков, дверь приоткрылась – всего на десяток сантиметров. Ровно настолько позволяла золотистая цепочка.

Из дома на меня смотрела седовласая старушка, я бы сказала – божий одуванчик, но что-то в собранном взгляде и поджатых губах новой знакомой подсказывало: не так проста хозяйка.

– Мы знакомы? – скупо спросила она и тут же сама ответила: – Нет. Не знакомы. До свидания.

– Постойте, – едва опомнилась я. – Вы же подавали объявление о сдаче комнаты. Я прочла газету.

Старушка смерила меня еще одним долгим взглядом.

Придирчивым.

Особенно ей не понравилось мое платье.

– Вы, видимо, плохо умеете читать. Там было четко сказано: только мужчинам. До свидания.

Она уже закрывала дверь, когда я отчаянно пихнула носок слишком современной по местным меркам туфли (хоть что-то у меня осталось от прежней жизни) между дверью и косяком. Старушка оказалась жесткой и что есть силы попыталась сломать мне все кости в ступне. Я едва не взвыла.

– Да постойте же вы, – едва переведя дух, просипела я. – Вы же написали, что нужен кто-то умеющий молчать. Так вот – я умею!

– Не похоже, – старушка была непробиваема. – Уберите же вашу конечность, пока я не позвала полисмагов.

При упоминании последних у меня внутри все опустилось.

Штраф еще был не оплачен, и попадать на повторный очень не хотелось.

Кажется, надо было отступать – силы явно сегодня не на моей стороне.

– Хорошо я уйду, – сдалась я. – Только дверь ослабьте, я даже не могу вытащить носок.

Старушка легонько приоткрыла створку, и я убрала ногу.

Собиралась уже развернуться, когда неожиданный голос из глубины дома остановил:

– Рьина Томпсон. Впустите эту рье. Я бы хотел с ней поговорить.

– Но рьен Бэдфорд! – В голосе старушки сквозило возмущение. – Только не говорите мне, что это вы вызвали шлюху?

Я вспыхнула.

– Я не шлю… – Но меня, кажется, не слушали. – У меня даже документы есть!

Все тот же мужской бархатный баритон вещал откуда-то из глубины дома.

– Я же сказал: впустите. Значит, впустите.

* * *

Внутри дома было тепло.

Это первое, что я заметила, успев как следует замерзнуть на улицах.

И пахло тут выпечкой. По всей видимости, хозяйка баловалась кулинарией, а мой полуголодный желудок не мог такого не заметить.

Впрочем, угощать меня не спешили.

Рьина Томпсон недовольно цокала языком, постоянно оборачивалась на меня и подгоняла:

– Да идите уже быстрее! Чего топчетесь! Если что-нибудь пропадет, я сразу заявлю куда следует.

От такого отношения становилось противно.

Наверное, мне стоило бы уже разворачиваться и уходить: ясное дело, что комнату мне тут не сдадут, но вопреки логике я продолжала следовать за старушкой.

– Я не воровка, – все же ответила ей.

Старушка фыркнула, будто норовистая лошадь, на том наше общение и завершилось.

Она довела меня до закрытых дверей с резными наличниками и деликатно постучалась:

– Рьен Бэдфорд. Как вы и просили! – В голосе ее продолжало скользить недовольство.

– Впустите девушку, – распорядился голос. – И можете быть свободны, уважаемая рьина.

Дверь перед нами открылась, приглашая шагнуть в комнату, но я даже не шелохнулась. Уж слишком пугающим показался полумрак внутри: все, что я различила, это отвернутое к камину кресло, силуэт которого очерчивали отблески пламени.

Зато хозяйка решительно вошла.

– Ну, знаете ли, рьен, – возмущенно начала она. – Я терпела, когда вы ставили эксперименты на мышах, терпела, когда мой дом едва не взлетел на воздух, ваших дружков тоже терпела. Но это! Я не позволю вызывать в МОЙ ДОМ ШЛЮХ! Вы подумали, что скажут соседи?

Не знаю, сколько копилась эта тирада у хозяйки дома, но, кажется, с моим появлением ее прорвало.

– Я НЕ ШЛЮХА!