Опасные игры с реальностью 1 - Эрли Моури

Закустами началось самое интересное: Агата принялась пронзительно орать. Выслышали когда-нибудь, как трахаются больные наголову кеошерийки? Отихвоплей мороз покоже. Если быярискнул попробовать это сней, тоуменя быотеевоплей упал бычлен. Хотя, может наоборот— лопнул отизбытка эмоций.

—Безумие какое-то,— высказался рыжебородый, поглядывая накусты.— Что они там такое делают⁈ Наши настоящие боги этого точно неодобряют. Человек создан для человека. ИСварог, иКрон видят все это снебес. Прямо сейчас видят! Все будет отмечено ввеликих книгах вечных.

Ясразу неответил. Может, быть да. Может, онправ. Ноесть идругие боги. Например, наш славянский Велес, который бог колдовства итайных знаний. Слышал, будто онсам втаинственной связи сдемоницей. Аесли брать эльфийских богов, которые Вятичевском княжестве стали все более почитаемы, тотам тем более все весьма неблагопристойно.

Ияспросил рыжебородого:

—Разве ваша княгиня Ольга непризывает чтить эльфийских богов? Увас жетеперь многие порядки стали заморскими. Так чего теперь сокрушаться озаписях вкнигах Сварога?— честно говоря, божественные игры мне были похрену, ноимелась обида, что Вятичевское иДубличевское княжества все больше попадали под эльфийское влияние, иостроухие чувствовали себя наэтих землях хозяевами. Дошло дотого, что подорогам возле Дублича расхаживали ихпатрули, авхрам Эйлиэн едва линенасильно загоняли людей, раньше вполне счастливых верностью Сварогу.

Отмоих вопросов стражник помрачнел исказал:

—Нет, Ольга Васильевна кэльфийским богам никого нетолкает. Слухи это. Хотя почести, еймало дела идонаших богов. Все безобразие начал еемуж, который теперь вВятиче непоявляется. Говорят, околдовали его чертовы леадорцы. Теперь ондушой сними. Живет себе всадах под Тиирлиэном, онас совершенно забыл идаже освоей супруге непомнит.

Отом, что князь вятичевский— Разим Георгиевич Славин продался леадорским эльфам, яслышал много раз. Правда обэтом по-разному говорили. Кто-то, мол, околдовали Разима Георгиевича. Кто-то, мол, влюбился взнатную эльфийку ибросил молодую жену. Анекоторые оправдывали, мол, Славин добра Вятичу желает, как ивсем славянским землям, называемым Славврат. Идобро это, так говорящие, понимали как соединение сцивилизованным миром, при разрыве сварварским прошлым. Слушая такие речи, так ихотелось воскликнуть: «Петр Первый, бля!». Только Петр рубил окно вЕвропу ивводил новые порядки для процветания страны, аэтот Разим Славин, судя попроисходящему, отворил ворота чужеземцам итворит историю лишь вугоду эльфийскому Леадору, который прежде пролил немало славянской крови. Разумеется, восточным княжествам Славврата такие перемены, идущие отсамого влиятельного княжеского дома, ненравились.

Размышления огнусной политике, вдруг прервал человеческий вопль, долетевший ровно оттуда, откуда минуту назад слышались сладостные вскрики моей подруги. Рыжебородый среагировал мгновенно: выхватил меч ибросился кзарослям кизила. Янащупал пальцами рукоять эльфийского кинжала ипоспешил застражем. Набегу заветвями глазам открылась вовсе неожиданная картина: наполянке, рядом срасселенным плащом, скорчившись лежал один извятичевских— который гражданский. Второй пятился клесу, сжимая дрожащей рукой короткий меч. Агата, полностью голая, приближалась кнему, топыря хвост ипоигрывая двумя кинжалами-баллоками. Вискусстве владения легкими клинками ейнебыло равных. Кеошерийка явно неспешила, чувствуя свое безмерное превосходство ииграла состражем точно смышонком. Только шорох кустов итреск сучьев под ногами рыжебородого, спас обреченного стража. Агата повернулась ирезко отпрыгнула всторону, чтобы держать вполе зрения сразу двоих.

Рыжебородый замешкался, оценивая ситуацию, понимая, что яунего заспиной ивсхватке яненаего стороне. Этой паузы хватило, чтобы другой страж проявил неожиданное малодушие: сломя голову, бросился влес. Агата сердито выругалась, прошипев что-то накеошерийском. Жонглируя, перехватила баллоки истала приближаться крыжебородому.

—Сершш, немешай мне!— она обошла лежавший втраве труп.— Этот мальчик мой! Если оннезахотел любви, товстретится сосмертью!

—Может прекратим это безумие⁈— неопуская кинжала, яотступил отстражника влево нанесколько широких шагов.

—Уже поздно!— кеошерийка словно танцуя переставляла лапы, несводя взгляда спобледневшего стража.— Уже пролилась кровь! Мынеможем оставить никого вживых!

Янехотел соглашаться сней. Пока нанебеса отправилась душа лишь одного— гражданского. Покрайней мере так онвыглядел. Если жесейчас Агата решится наубийство стража, тоэто совсем иной расклад. Убийство стража или воина дружины— очень серьезное преступление любом изкняжеств Славврата. ВКитеже такое карается безвременной отправкой нарудники, вВятичах, Муроме, Добриче самые тяжкие работы напять-семь лет. Только вКронграде, говорят, можно откупиться заогромные деньги. Нопроблема втом, что один изэтих двух служивых сбежал, анаша «сладкая парочка» из-за Агаты слишком приметна. Нас могут легко отыскать втом жеВятиче, куда мыдержали путь.

Дальше все произошло быстро: тупого созерцания танца смерти рыжебородый невыдержал. Нервы его сдали. Онвскрикнул ибросился наАгату, пытаясь пронзить ловкую кошку мечом, однако моя подруга только этого иждала. Она легко уклонилась отвыпада. Вследующий миг баллок веелевой лапе рассек воздух, одновременно разрезая мышцы правой руки вятича. Агата развернулась ивонзила клинок внезащищенный левый бок стража. Ксчастью, этот удар оказался смертельным. Смертельным сразу— нелюблю смотреть намучения человека впоследние мгновения жизни. Рыжебородый упал наземь, неуспев издать стон.

—Бля*ь! Сумасшедшая! Зачем⁈ Зачем это сделала⁈— ясхватился заголову, глядя надвоих распростертых натраве мужчин.

—Тынепонимаешь. Уэтого есть что-то ценное,— она подошла ксумке, брошенной рядом сплащом.— Оночень переживал засумку. Говорил другу, чтобы тот смотрел, когда занимался мной!

—О, Крон! Царь Небесный! Так что теперь нужно убивать всех, укого есть что-то ценное? Агата! Тыникогда небыла жадной довсякого добра!— еепоступок непомещался вголову. Да, унее эти дурацкие дни, когда хочется трахаться иделать глупости. Нонетакие жеглупости, которые вполне могут стоить нам жизни!

—Прости, мне так захотелось,— оправдалась она.— Незнаю почему. Что-то нашло…

—Ненадо без особых причин убивать людей,— простонал я, присаживаясь накорточки рядом срасстеленным плащом.

—Аэльфов можно?— спросила она, зная мое отношение кним.

—Эльфов можно,— согласился я.— Ноэльфиек лучше нетрогать.

—Да, знаю, как они тебе нравятся,— вееголосе послышалась ревность.— Яобыщу мертвых. Тыпроверь сумку,— Агата наклонилась над рыжебородым, повернув его ксебе лицом. Потом наклонилась еще ниже илизнула его влоб.

Всамом деле уэтой девочки иногда сносит крышу. Надеюсь, ненастолько, чтобы трахаться струпом. Иотчасти она права: мне нравятся эльфийки, иямечтаю, что когда-нибудь смогу зацепить одну. Эльфиек мало вСлавврате ивсе они очень красивы, высокомерны инепреступны.

Сумка была добротной, изхорошо выделанной телячьей кожи. Несколько карманов сбронзовыми пряжками иосновное глубокое отделение. Мне бытакую сумку. Однако брать еенельзя. Ведь один изэтой троицы сбежал. Сумка— тоже примета. Потом беды необерешься. Расстегнув карманы иосновное отделение, яначал выкладывать содержимое наплащ. Вещей оказалось здесь немного: бутылка скакой-то жидкостью, рубаха свышивкой, шоссы иплаток. Кое-какая еда: вяленое мясо, сыр идве головки чеснока иеще всякая ерунда. Отдельно завернутым вкусок шелковистой ткани, явно эльфийского производства, лежала странная вещица, похожая надвустороннюю печать. Содной стороны замысловатый знак, похожий навосьмиугольную звезду смелкими значками всередине, асдругой сова над расходящимися молниями.