Великое княжество Литовское - Геннадий Левицкий

В советской и постсоветской историографии существует немало работ по исследуемой теме. Почти в каждой из них выдвигаются смелые гипотезы, которые, к сожалению, часто не соответствуют фактам.

Несомненно, в истории Великого княжества Литовского многие вопросы ждут исследователей, многое нужно пересмотреть, но подходить к этому следует осторожно. Отбрасывать теории дореволюционных историков следует, лишь доказав их несостоятельность. Они близки к источникам, глубоко исследуют вопросы. Если они описывают какое‐либо событие, то не просто передают факт, содержащийся в летописи, а сравнивают его со сведениями других источников, берут во взаимосвязи с другими событиями того времени и лишь после этого высказывают свое отношение к предмету исследования.

Богатый материал по политической истории Литвы содержится в труде П. Д. Брянцева «История Литовского государства». Хотя заметим, что автор зачастую стремился преувеличить русское влияние в Литве.

Вероятнее всего, самым полным исследованием вплоть до настоящего времени по истории Полоцкого княжества является работа В. Е. Данилевича «Очерк истории Полоцкой земли до конца XIV столетия».

Взаимоотношения Литвы с Русью, начиная с самых первых контактов, подробно описываются в поистине великой и по объему, и по количеству используемых источников, и по исследованию огромного промежутка времени работе С. М. Соловьева «История России с древнейших времен».

Из работ советских историков особо хочется отметить «Образование Литовского государства» В. Т. Пашуто. В ней автор дает в развитии экономические и политические процессы, приведшие к образованию Великого княжества Литовского, анализирует социально-экономические сдвиги литовского общества в годы правления первых великих князей: Миндовга, Войшелка, Шварна, Тройденя. Нашла отражение в работе В. Т. Пашуто и борьба литовцев совместно с Русью и прибалтийскими народами с крестовой агрессией в Восточной Прибалтике.

Весьма важны исследования И. Б. Грекова «Восточная Европа и упадок Золотой Орды» и «Очерки по истории международных отношений Восточной Европы XIV – XVI вв.». Огромное количество использованных автором источников при написании книг (в первой работе свыше четырехсот ссылок) не избавило И. Б. Грекова от ошибок и неточностей. Виной тому однобокое использование автором источников. Так, ссылаясь на Троицкую летопись, И. Б. Греков пишет: «Уже первая половина жизни Ольгерда, проведенная им в Полоцке (до 1345 г. он был женат на полоцкой княгине Марии Ярославовне)…» Однако, согласно остальным летописям и хроникам, Ольгерд никогда не был в Полоцке, а его первая жена Мария Ярославовна была единственной дочерью не полоцкого князя, а витебского.

Для работ И. Б. Грекова характерно вольное обращение с фактами. В другом месте «Восточной Европы…» он отнес к Черной Руси почти всю территорию современной Беларуси: «…Тесные контакты Литвы с Черной Русью – Новогрудком, Слонимом, Волковыском, Полоцком, Минском, Берестьем и т. д.». Но согласно картографическому материалу, только три первых города относились к Черной Руси.

Не отличается изяществом и стиль изложения И. Б. Грекова. При описании средневековых войн и межкняжеских столкновений автор пользуется терминологией времен Второй мировой войны. Вряд ли уместно для событий 1382 года такое выражение: «Назначение князя Литовской Руси на пост командующего московским гарнизоном…» В его работах почти на каждой странице встречаются такие слова, как: «по‐видимому», «видимо», «возможно», «вероятно» и т. д., а за ними кроются не подтвержденные фактами догадки автора, фантазия его ума.

Истории Полоцкой земли в основном посвящена работа М. Ермоловича «Старажытная Беларусь» («Древняя Беларусь»). Она довольно подробно в хронологической последовательности освещает историю белорусских земель до включения их в состав Великого княжества Литовского. Материал богат историческими фактами, взятыми из источников. Однако М. Ермолович настойчиво проводит линию возвеличивания Полоцка периода феодальной раздробленности в политическом и военном отношении, вопреки фактам, которые сам же и приводит.

Вышеперечисленные научные труды использовались мною в основном при описании начального периода Великого княжества Литовского – самого процесса его возникновения. С последующими годами легче – сохранились различные документы: грамоты великих князей, привилеи королей, договорные грамоты, дневники сеймов, письма, рапорты, высочайшие рескрипты, мемуары и т. д. Счет использованных в книге документов идет на многие десятки, и нет надобности комментировать каждый. Все они вместе – материалы далекой эпохи – создают неповторимый колорит и словно приближают ее к нам.

Миф и реальность – на первый взгляд категории несовместимые. Однако в каждом мифе присутствует доля его антагонизма, и важно лишь извлечь крупицы правды.

Иногда миф при более пристальном рассмотрении становится вполне осязаемой реальностью. Так было с историей о том, как Архимед сжег римский флот с помощью зеркал. Долгое время она отвергалась, как вымысел, но французский естествоиспытатель Ж. Бюффон и греческий инженер И. Сакас экспериментально подтвердили, что подобное вполне возможно. Первый сфокусировал отраженные зеркалами солнечные лучи в одной точке и зажег дерево с расстояния 50 метров; второй с помощью солнечных «зайчиков» сжег лодку. Впрочем, речь пойдет о другом мифе…

В «Хронике Литовской и Жмойтской» и «Хронике Быховца» есть рассказ о том, как во времена Нерона (37 – 68) «повинный» римского императора Палемон «с жоною и детьми своима и подданными», которых было пятьсот человек, «зо всеми скарбами», взяв с собой астронома, бежали из Рима.

В поисках нового места для жизни они достигли Балтийского моря, затем вошли в устье Немана и, плывя вверх по течению, достигли реки Дубиссы. Место римлянам понравилось: «…равнины большие и дубравы роскошные, изобилующие всяческого рода зверями, то есть, прежде всего, турами, зубрами, лосями, оленями, сернами, рысями, куницами, лисицами, белками, горностаями и прочими различными породами, и здесь же в реках масса необычных рыб» («Хроника Быховца»).

Здесь римляне «поселились и начали размножаться», а назвали они место пристанища «Жемайтийской землей». Один внук Палемона – Гимбут – правил Жемайтией; второй же – Кернус – перебрался за Вилию. «И назвал тот Кернус берег на своем итальянском языке по‐латински, Литус, где люди размножаются, а трубы, на которых играли, – туба, и назвал тех людей по‐своему, по‐латински, соединив берег с трубою, – Листубаня. А простые люди не умели говорить по‐латински и начали называться просто Литвою, и с того времени начало называться государство Литовским и увеличиваться со стороны Жемайтии» («Хроника Быховца»).

Прежде всего возникает вопрос: существовал ли действительно Палемон? У Светония в биографии Нерона читаем: «Расширять и увеличивать державу у него не было ни охоты, ни надежды. Даже из Британии он подумывал вывести войска и не сделал это лишь из стыда показаться завистником отцовской славы. Только Понтийское царство с согласия Полемона, да Альпийское после смерти Коттия он обратил в провинции».