Шарик Даша - Полина Полежаева

будет! – снова заревела Даша. – Куда же их Дед Мороз положит, раз ёлки нет?

– Так может быть, сейчас купить? – настаивала бабушка.

– Бог с вами, Алёна Дмитриевна, где? В одиннадцать вечера?

– В круглосуточном магазине.

– Это где же я вам возьму такой круглосуточный? Нет уж, – отмахнулся папа. – Завтра днём съездим и купим. А подарки, – голос его стал строгим, – подарки, значит, позже будут. Всё. Теперь быстро мыться и спать! Полотенца мама уже нашла.

В ночь перед Новым годом Даша всегда засыпала плохо. Но обычно не спалось ей от радостного предвкушения. Ещё чуть-чуть, и под нарядной ёлочкой она увидит пёстрые коробки и свёртки с подарками. Будут блестеть ленты, шуршать цветастая бумага – красота! Но в этот раз утром не наступит никакого праздника. От этой мысли у Даши снова и снова наворачивались слёзы. Нос тут же переставал дышать и принимался противно булькать, от чего становилось ещё обиднее. Бабушка с дедом давно ушли домой, а Даша ещё долго вслушивалась в тихие голоса родителей. Наверное, они тоже так расстроились, что не могли уснуть. Потом Даше показалось, что в дверь постучали. Кажется, кто-то пришёл.

«Если это Дед Мороз», – подумала Даша, – «он увидит, что ёлки нет, и не станет оставлять подарки».

Даша проснулась в темноте и не сразу поняла, где это она. Когда под рукой не нашлось выключателя от ночника, жёлтого щекастого месяца, она вспомнила и о переезде, и о коробках, и о потерянной ёлке. Даша снова всхлипнула, забулькала носом и встала. Раз проснулась, надо хотя бы высморкаться и попить.

Даша прошлёпала босыми ногами к двери, выскользнула из детской и оказалась в комнате родителей. В темноте она различала очертания пухлого дивана, всё тех же надоедливых коробок, папиных огромных тапок на полу и чего-то ещё. Это что-то напоминало то ли лохматый ёршик, то ли… Ёлку!

Даша едва не взвизгнула от удивления. Она подбежала ближе через лабиринт коробок, нахмурилась и чуть отодвинула на окне тяжёлую занавеску. Свет уличного фонаря пробрался в комнату. И что же это такое? Нет, странный ёршик на самом деле оказался ёлкой. Да вот только совсем не той! Старая была другой – разлапистой, мягкой на ощупь, высокой-превысокой и самой красивой. А вот новая была какой-то неказистой. Даже уродливой! Во-первых, вместо того, чтобы стоять на полу, как полагается нормальной ёлочке, эта для чего-то забралась на небольшой столик. Росла она не из подставки, а из странного белого сугроба, вовсе не похожего на снег. На ощупь сугроб был волосатым и пах почему-то школьным медпунктом. «Да это же вата, фу-у-у!» – догадалась Даша и поморщилась. Даже взобравшись на стол, ёлка казалась совсем маленькой. И ненастоящей! Какая-то голубоватая, твёрдая и колюче-пластмассовая. Вся замотана блестящим, но спутанным дождиком. Никогда-никогда они с родителями не вешали на свою ёлку дождик! Но самым странным оказались игрушки. Ни одного тебе бантика, ни одного колокольчика или ангела! Шарики, и те стеклянные, кривые какие-то. Тронь – и разобьются! Даже гирлянды стеклянные, будто длинные бусы. Но все равно некрасивые – потертые, битые, бусинок то тут, то там не хватает. Про остальные игрушки вообще говорить нечего! Ракеты, звери непонятные, кукуруза, даже баклажан! Ну кто станет украшать ёлку баклажаном?

Папа на диване заворчал что-то во сне, и Даша отскочила от занавески. Она была готова снова расплакаться. И что же это такое? Откуда взялось здесь это страшилище? Разве станет Дед Мороз под такую ёлку подарки класть? А как с такой сфотографируешься? Лучше бы вообще без ёлки, чем с такой!

Даша рассматривала куцые ветки, и тут её сердитый взгляд остановился на одной из игрушек. Это был ни то клоун, ни то циркач в широких штанах и с дудочкой в руках. Красный колпак на его голове был отколот. И вместо того, чтобы висеть на петельке, он сидел прямо на ветке, уцепившись за неё прищепкой. Его чёрные капельки-глазки смотрели прямо на Дашу. Та рассердилась ещё пуще и притопнула ногой. Только тихо, чтобы никого не разбудить.

– Ах вы! – прошептала она и ткнула в клоуна пальчиком. – Что вы делаете у меня дома? Папа завтра купил бы новую красивую ёлку и новые красивые игрушки. А теперь не купит! И что, весь Новый год на вас смотреть? Да вы же все старые, битые. На себя гляньте, кому вы такие понравиться можете?

Только Даша перестала шептать, как с комнатой что-то произошло. Диван, стол, ёлка, коробки – всё закрутилось перед глазами, поплыло, полетело, словно Даша превратилась в маленький смерч. Перед её глазами стало черным-черно, пусто и очень страшно.

– Стойте, стойте, что происходит?! – крикнула она, и тут вихрь прекратился.

Мир перестал вращаться, остановился. Но остался таким тёмным, что ничего не разглядишь.

– Где я? – прошептала Даша и забулькала носом. – Мама?.. Папа?!

– Да тише, чего бушуешь? – раздался тонкий голос у нее под боком.

– Я двинуться не могу! – захныкала Даша. – И ты вообще кто?

Голос тихонько засмеялся, зазвенел:

– И зачем тебе двигаться, ты же шарик! Лежи спокойно, поблёскивай. Тогда нас обязательно купят.

– Я не шарик, я девочка! – возмутилась Даша.

– Девочка, ха-ха, – снова засмеялся голос. – Ничего себе придумала!

Вдруг стало светло, и над Дашей склонились два лица. Дяденька в смешной шапке и девушка, замотанная в шаль. Кажется, Даша их уже где-то видела.

– Какие же они красивые! – ахнула девушка.

– Да уж, – протянул дяденька.

– Может… возьмем их?

– Хм-м, может. Женщина! А по чём игрушки ёлочные?

– Девяносто копеек, – услышала Даша ещё один голос. Это, должно быть, была продавщица.

– Ну, скажете! – дяденька махнул рукой. – За такие деньги можно целый набор для ёлки-малютки взять! Игрушек тридцать разом. И причём новый!

– Товарищ, – возмутилась продавщица. – Так это же большие игрушки. Чего же вы сравниваете. И пусть, что не новые. Зато целые все, даже коробка не мятая. Берите, не пожалеете.

– Митенька, давай возьмем? – зашептала девушка в шали. – Ну нам одной этой коробочки на всю ёлку хватит.

– Ну куда там, хватит, – нахмурился дяденька. – Это надо ещё… Дождика. Или бус каких.

– Так вот, товарищ, взгляните, – оживилась продавщица. – Тут и дождик у нас есть. Новый, не открывали ещё. Пятнадцать копеек. А вот, поглядите, бусы из стекляруса. Тут потёртые немного, так что двадцать копеек будут.

– Митенька, смотри, как хорошо! – взмолилась девушка. – Один разок в жизни купим украшения, а потом каждый год любоваться ими будем. А Алёнка как обрадуется!

– Вот, верно ваша жена говорит, товарищ, – поддакнула продавщица. – Всё вместе за рубль двадцать вам отдам. Внуки ваши ещё эти игрушки увидят.