Сон в зимнюю ночь - Артём Блюдёнов

замыкается на наручнике, защелкнутом вокруг его ноги.

— Этот карлик случаем не напоминает нашего Петровича? — хмуро спросил Олег.

— Нет. Ничего общего. Он вообще никого не напоминает.

— А в чем заключается его уродство, — спросил Сергей.

— Дело в том, что у него из головы растет бубен. Вернее, создается такое впечатление, что этот бубен просто врос ему в голову.

— Бубен?

— Да бубен.

— Ты ничего не куришь в последнее время? — поинтересовался Олег.

— Или кушаешь? — поддержал друга Сергей.

— Нет и нет, — помотал головой Андрей, — и это еще не все. Когда я начал рассказывать, то сказал про Борхеса и Кафку. Так вот, бубен — это к Борхесу, а дальше пойдет чистый Кафка.

— Тебе книжки писать надо, а не клиентов на бабло разводить, — съехидничал Сергей, — больше поднимать будешь.

— Не думаю, — нервно хихикнул Андрей, — так вот, в руке у карлика пустой стакан. Обычный граненый стакан. Мы в молодости из таких стаканов сотни раз пили. Но фокус в том, что стакан пустой, а цепь не позволяет карлику дотянуться до бассейна. Так как зал реально огромный. И вот он сидит на цепи у колонны в пяти метрах от фонтана и умирает от жажды.

— Лихо, — пробормотал Олег.

— В этом месте мне всегда становится страшно, — ежась, сказал Андрей, — реально страшно. Как будто вот-вот должно произойти что-то очень жуткое. Не плохое, не стремное, а именно жуткое. Точнее, оно уже давно произошло, но я об этом пока не знаю. И вот сейчас мне все расскажут.

— Давайте-ка мы все вмажем, — Сергей разлил еще по одной.

Мужчины снова выпили.

— А что дальше, — поинтересовался Олег.

— А дальше, я замечаю изящную мраморную тумбу, расположенную около диаметрально противоположной от карлика колонны. Высота этой тумбы около метра. На ней стоит эбонитово-черный телефон. Он блестит, как мокрая шкура выдры в солнечных лучах. Вместо циферблата эмблема. В разных снах она разная, но ее суть никогда не меняется. Иногда это двуглавый орел, иногда герб СССР, иногда российский триколор.

— И чего?

— И этот телефон начинает звонить, — прошептал Андрей, — будто кто-то знает, что я в этом зале и начинает звонить мне по этому телефону. Кто-то хочет мне сообщить что-то крайне жуткое. И мне страшно. И я замираю там, на этом подиуме, и по моим щекам течет холодный пот, а потом начинают течь и слезы, а телефон исходит пронзительными трелями. И карлик не в силах выносить эти трели. Он начинает стонать и биться головой о колонну, и его бубен звенит. Весело так звенит, как на утреннике в детском саду. И мне становится совсем худо, но я не могу заставить себя снять трубку.

— Почему, — спросил Сергей.

— Мне страшно, — сказал Андрей, — но, что намного важнее этого — мне стыдно. Мне ужасно стыдно перед той, кто может оказаться на другом конце провода. Ведь она спросит меня обо всем. Даже нет, не спросит. Просто скажет, как оно есть. И от этого мне становится еще хуже.

— Да уж, — тряхнул головой Олег.

— Ну и сны у тебя братец, — протянул Сергей, — отдохнуть тебе надо, на юга съездить, в воды целебные окунуться.

— Да, — устало вздохнул Андрей, — так и сделаю. Самолет вылетает через пару дней.

***

Алкоголь не принес желаемого облегчения. Закрыв глаза, Андрей провалился в тот же сон. Он стоял у подножья лестницы с алой ковровой дорожкой, а ноги уже сами несли его вверх. Взойдя на подиум, он увидел величественный фонтан, карлика с бубном в голове и эбонитово-черный телефон с гербом СССР вместо диска. Сегодня цифры на колоннах были такие: «I», «IX», «VIII», «IX».

— 1989 год, прикинул Андрей, — дата моего поступления в университет.

Телефон начал звонить.

Карлик пронзительно запищал и заколотил головой о колонну.

Бубен зазвенел.

— Господи, ну за что мне это, — затрясся Андрей, — почему именно мне? Чем же это я так отличился то? Да кругом таких как я валом валяется! Штабелями, сука, складировать можно!

По его щекам потекли слезы.

Телефон продолжал звонить.

Карлик бился головой о колонну и выл.

Бубен весело звенел.

— Да пошло оно все, — отчаянно пробормотал Андрей, — идет оно все на #@[!

Он протянул руку, снял телефонную трубку и поднес ее к уху.

— Ты вернулся? — спросила трубка.

— Типа того, — осипшим голосом прошептал Андрей.

март 2009 года.

Аннотация

Что бы мог снять Пелевин или написать Линч? Размышляя на эту тему, я лег спать, и мне приснился сон, который лег в основу этого короткого рассказа.