Хорошие жены - Луиза Мэй Олкотт

Будучи лишь «прекрасным смертным», он, разумеется, шалил и флиртовал, становился то щеголем, то любителем водного спорта, то сентиментальным, то спортивным, в зависимости от того, что предписывала студенческая мода, зло подшучивал над другими, так же как другие над ним, употреблял жаргонные словечки, а не раз даже был опасно близок к исключению из университета. Но так как основной причиной всех его проделок было приподнятое настроение и любовь к забавам, он всегда ухитрялся спасти положение искренним раскаянием, честным искуплением вины или неотразимой силой убеждения – искусство, которым он владел в совершенстве. Он, пожалуй, даже гордился тем, что так часто был на волосок от провала, и ему нравилось повергать девочек в трепет рассказами о своих победах над разгневанными младшими преподавателями, важными профессорами и опасными врагами. Студенты «нашего курса» были героями в глазах девочек, которые никогда не уставали слушать о подвигах «наших ребят» и которым часто представлялась возможность заслужить благосклонные улыбки этих великих людей, когда Лори привозил однокурсников погостить в большом особняке Лоренсов.

Эми особенно часто удостаивалась высокой чести пользоваться вниманием героев, так как рано почувствовала силу своего очарования и научилась ею пользоваться. Мег была слишком поглощена своим единственным и неповторимым Джоном, чтобы уделять внимание иным представителям сильного пола, а робкая Бесс могла лишь украдкой бросать взгляды на студентов и удивляться, как это Эми осмеливается так командовать ими, но Джо чувствовала себя в своей стихии, и ей было нелегко удержаться от того, чтобы не подражать мужским манерам, речам и геройским поступкам, которые казались ей куда более естественными, чем все приличия, в рамках которых предписано держаться юным леди. Джо невероятно нравилась всем мальчикам, но ни один не был влюблен в нее, хотя лишь весьма немногие воздерживались от принесения нежной дани в виде одного-двух сентиментальных вздохов на алтарь красоты Эми. И раз речь зашла о сантиментах, мы можем вполне естественно перейти к рассказу о «голубятне».

Так назывался маленький, выкрашенный коричневой краской домик, который мистер Брук приготовил для себя и Мег. Название домику дал Лори, утверждавший, что оно как нельзя лучше подходит для жилища нежных влюбленных, которые «не перестают ворковать и целоваться, словно голубок и горлица». Это был крошечный домик, к которому примыкал маленький садик сзади и газончик, размером чуть больше носового платка, спереди. Тем не менее Мег собиралась иметь фонтан, обсаженную деревьями и кустами аллею и половодье великолепных цветов; пока же фонтан был заменен старой каменной вазой, потемневшей от непогоды и очень похожей на надбитую полоскательную чашку, аллею изображали несколько молоденьких лиственниц, еще не решивших, бороться ли им за жизнь или умереть, а на мысль о половодье цветов должны были наводить ровные и частые бороздки на земле, указывающие, где были посеяны семена. Но внутри домик был очарователен, и счастливая невеста не видела изъяна нигде – от чердака и до погреба. Хотя, конечно, передняя была такой узкой, что, будь у молодоженов фортепьяно, оно никак не вошло бы в дом целиком, а лишь по частям, но его, к счастью, не было; в столовой с трудом можно было посадить за стол шесть человек; кухонная лестница, казалось, была специально расположена таким образом, чтобы обеспечить падение и слуг и фарфора прямо в ларь с углем. Впрочем, стоило лишь привыкнуть к этим незначительным недостаткам, как ни один другой дом уже не мог показаться более совершенным жилищем, поскольку те, кто обставлял его, руководствовались здравым смыслом и хорошим вкусом, и результат можно было назвать в высшей степени удовлетворительным. В гостиной не было ни мраморных столиков, ни высоких зеркал, ни кружевных занавесей, зато была простая мебель, множество книг, несколько хороших картин, подставка для цветов в эркере и немало красивых мелочей – подарков, сделанных дружескими руками и казавшихся еще прекраснее оттого, что несли на себе печать глубокой любви.

Не думаю, что мраморная Психея[1] – подарок Лори – хоть в какой-то мере утратила свою красоту оттого, что Джон поставил ее на самодельную консоль, или что какой-либо обойщик мог задрапировать скромные муслиновые занавески более изящно, чем сделала это искусная рука Эми, или что какая-нибудь иная кладовая хранила больший запас добрых пожеланий, веселых слов и счастливых надежд, чем та, в которую Джо и миссис Марч сложили немногочисленные коробки, ящики и свертки с приданым Мег; и я глубоко уверена, что чистенькая, совершенно новая кухня не выглядела бы такой уютной и аккуратной, если бы Ханна не переставила десяток раз каждую кастрюлю и сковородку, выбирая для них наилучшее место, и не принесла бы растопку, чтобы все было готово к тому моменту, когда «миссис Брук придет к себе домой». Я также сомневаюсь в том, что какая-либо юная мать семейства начинала супружескую жизнь с таким запасом тряпочек для вытирания пыли, разнообразных прихваточек и лоскутных мешочков – Бесс приготовила их в таком количестве, что Мег должно было хватить их до серебряной свадьбы. Бесс даже изобрела три вида тряпочек особой формы специально для мытья предметов свадебного сервиза.

Те, кто заказывает изготовление подобных вещей посторонним, не понимают, чтó они при этом теряют, ибо даже самые простые и непритязательные предметы обретают красоту, если они сделаны с любовной заботливостью, и Мег нашла немало подтверждений этой истины: в ее маленьком уютном гнездышке все, от кухонной скалки до серебряной вазы на столе в гостиной, красноречиво говорило о семейной любви и нежной предусмотрительности.

Как весело проводили они время, совместно составляя свои планы, как торжественно отправлялись все вместе за покупками, какие смешные ошибки совершали, какими взрывами хохота встречали нелепые покупки Лори! В том, что касалось любви к проказам, этот молодой человек, хотя почти с университетским образованием, оставался самым настоящим мальчишкой. Его последней причудой было, возвращаясь домой на выходные, привозить с собой какие-нибудь новейшие, полезные и хитроумные товары, необходимые юной домохозяйке. То это был комплект замечательных зажимок для белья, ничего не зажимавших, то удивительная терка для мускатных орехов, развалившаяся на части при первой же попытке пустить ее в дело, то приспособление для чистки ножей, совершенно их все затупившее, то щетка, аккуратнейше снимавшая с ковра ворс, но оставлявшая мусор, то облегчающее труд прачки мыло, от которого с рук слезала кожа, то надежнейший клей, который намертво приклеивался только к пальцам обманутого покупателя, то разнообразные скобяные товары – от игрушечной копилки для медяков до чудесного бака, моющего посуду паром и грозящего взорваться во время этой процедуры.

Тщетно Мег умоляла его остановиться. Джон смеялся над ним, а Джо называла «мистером Тудлем»[2]. Он был одержим стремлением оказать поддержку изобретательным янки и обеспечить своих друзей на будущее всеми необходимыми для жизни приспособлениями. Так что каждая неделя приносила какой-нибудь новый нелепый сюрприз.