Пучина боли - Джайлс Блант

Кэтрин же покатила к восточным окраинам города, и у него в голове промелькнул вопрос, куда она, собственно, направляется. Но, что ни говори, ему всегда было приятно видеть ее вовлеченной в работу, к тому же она продолжала принимать лекарства. Если она немного покапризничает — ничего страшного. Она уже год как выписалась из психиатрической больницы. В предыдущий раз она оставалась дома около двух лет, а потом после внезапного срыва ее снова пришлось госпитализировать. Но пока она принимала препараты, Кардинал не позволял себе слишком уж беспокоиться.

Был вечер вторника, и в преступном мире ничего особенного не происходило. Следующие два часа Кардинал провел за наверстыванием накопившихся бумажных дел. У них только что прошла ежегодная чистка ковровых покрытий, и воздух в помещении был наполнен цветочным духом химикатов и запахом влажных ковров. Кроме него, из детективов сейчас дежурил только Йен Маклеод, а даже Маклеод, известный своей дневной крикливостью, вечером сохранял сравнительную невозмутимость.

Кардинал надевал резинку на только что закрытую папку, когда красное лицо Маклеода показалось над звукоизолирующей перегородкой, разделявшей их столы.

— Эй, Кардинал. Должен тебя кое о чем предупредить. Насчет мэра.

— Что ему надо?

— Явился вчера вечером, когда тебя не было. Хочет сделать заявление о пропаже своей жены. Штука в том, что на самом-то деле она у него никуда не пропадала. Каждая собака в городе знает, где она, кроме нашего чертова мэра.

— У нее по-прежнему роман с Рэгом Уилкоксом?

— Ну да. Чего там, ее видели вчера вечером с нашим высокочтимым директором санитарной службы. Желаги как раз дежурил в мотеле «Бёрчез», приглядывал за братьями Порчини. Они полгода назад вышли из Кингстонской тюрьмы и, похоже, всерьез думают, что у них получится снова развернуться, и не где-нибудь, а в наших краях. Ну и вот, Желаги, в числе прочего, сообщил, что видел, как жена мэра вышла из двенадцатого номера вместе с Рэгги Уилкоксом. Мне он всегда был не особо-то по нраву, не понимаю, что женщины в нем находят.

— Он отменно выглядит.

— Да брось ты. Он выглядит, как манекенщики в «Сирсе».[1]— Передразнивая их, Маклеод развернулся в полупрофиль и растянул губы в фальшиво-радушной улыбочке.

— Некоторые считают, что это стильно, — заметил Кардинал. — Не все же разделяют твои вкусы.

— Пусть эти «некоторые» катятся… Короче, когда я вчера увидел его милость, я ему сказал так: знаете, никуда ваша жена не пропадала. Она взрослый человек. Ее видели в центре города. И если она не является домой, то таково в настоящий момент ее желание.

— И что он на это ответил?

— «Кто ее видел? Когда? Во сколько?» Такие вопросы всякий бы задал на его месте. Я ему сказал, что не имею права свободно говорить об этом. Мол, ее видели в районе Ворт — Макинтош, и пока мы не можем составить рапорт о пропаже. Сейчас она опять в «Бёрчез» с Уилкоксом. Я велел мэру Фекворту подъехать к нам, тебе же будет приятно с ним потолковать.

— Какого черта, зачем ты это сделал?

— От тебя ему будет легче это услышать. Мы с ним не очень-то ладим.

— Да ты со всеми не очень-то ладишь.

— Не вредничай.

Ожидая приезда мэра, Кардинал составил отчет о расходах за прошедший месяц и заполнил титульный лист для дела, которое только что закрыл. Он поймал себя на том, что его мысли вращаются вокруг Кэтрин. Весь год она хорошо держалась, в этом семестре вновь начала преподавать в местном колледже. Но за ужином он почувствовал в ней легкую отчужденность, какое-то нетерпение, как если бы в голове у нее был не только фотопроект. Кэтрин было под пятьдесят, у нее как раз наступила менопауза: из-за этого у нее то и дело резко менялось настроение, и приходилось постоянно варьировать режим приема лекарств. Так что если она и казалась немного рассеянной, этому можно было бы отыскать множество правдоподобных объяснений. А с другой стороны, хорошо ли мы на самом деле знаем тех, кого любим? Взять хоть нашего мэра.

Когда прибыл мэр Лэнс Фекворт, Кардинал отвел его в одну из комнат для допросов, чтобы они могли поговорить наедине.

— Я хочу добраться до самой сути, — заявил мэр. — Необходимо всестороннее расследование. — Маленький грузный Фекворт отличался пристрастием к галстукам-бабочкам; он неудобно примостился на краешке пластмассового стула, который обычно занимали подозреваемые. — Я знаю: то, что я мэр, не дает мне права на большее внимание, нежели к любому другому избирателю, однако я не ожидаю и меньшего внимания. Что, если с ней произошел какой-то несчастный случай?

Фекворт был не лучшим мэром. При нем городской совет, похоже, главным образом занимался тем, что без конца изучал проблемы и затем соглашался с тем, чтобы все шло как идет. Но обычно он отличался дружелюбием, всегда был готов отпустить шуточку или хлопнуть по спине. Кардинал видел, как он страдает, и это вызывало неуютное ощущение, как если бы здание, к которому ты привык с детства, вдруг выкрасили в кричаще-яркие цвета.

Как можно мягче Кардинал проинформировал его, что миссис Фекворт видели в городе прошлой ночью и что на этой неделе не случалось никаких чрезвычайных происшествий.

— Черт побери, почему вся моя полиция твердит мне, что ее видели где-то в городе, но не желает сообщать мне, где и кто ее видел? Каково бы вам было, если бы это была ваша собственная жена? Вы бы захотели узнать правду, а?

— Да, захотел бы.

— В таком случае я рассчитываю, что вы четко объясните мне, что происходит, детектив. Иначе мне придется обратиться напрямую к шефу полиции Кендаллу, и можете быть уверены, что я не скажу ему ничего хорошего ни о вас, ни об этом болване Маклеоде.

Вот как получилось, что Кардинал оказался в своей машине вместе с мэром Алгонкин-Бей во дворе мотеля «Бёрчез» («Березы»). Несмотря на это название, рядом не было ни единой березки. Да и вообще поблизости не росло никаких деревьев, ибо мотель располагался в самом что ни на есть деловом центре города, на Макинтош-стрит. Более того, это уже, собственно, не был мотель «Бёрчез», поскольку по меньшей мере два года назад его купила сеть «Сансет-инн», но все по-прежнему называли его «Бёрчез».

Кардинал припарковался в десятке шагов от двенадцатого номера. Желаги сидел в своей машине на другой стороне стоянки, но они не подали вида, что знакомы друг с другом. Кардинал чуть опустил окно, чтобы стекло не запотевало. Даже здесь, в центре, чувствовался запах опавших листьев, а из чьего-то камина уютно тянуло древесным дымком.

— Вы хотите сказать, что она здесь? — осведомился мэр. — Моя жена — в этом номере?

Конечно же он должен об этом знать, подумал Кардинал. Как вообще могло дойти до такого — чтобы его жена целыми днями не являлась домой и снимала номера в мотелях, а он об этом не знал?