Несносные боссы - Жасмин Майер

Кофе покрывает мои брюки от пояса до колен. Терпкий аромат корицы вгрызается в рубашку и тело.

Ноутбук с грохотом приземляется на пол. Эмма поскальзывается на кофе, наступает на крышку ноутбука, машет руками в воздухе, пытаясь зацепиться хоть за что-то. Я словно живу в параллельной вселенной. Где все делается медленно. Пока я делаю одно движение, она умудряется сделать пять.

Облитый с ног до головы кофе, я протягиваю обе руки к ней и удерживаю от падения на пол.

Она охает, цепляется за меня, хохочет и тут же меняется в лице, пытается оттолкнуться. В результате снова чуть не падает, ее шелковая блузка прилипает к животу, намокнув от моей. Чувствую ее тело близко к своему. Ее постоянный аромат корицы, на которую у меня аллергия. Я успел привыкнуть к нему. Но, пожалуй, еще никогда не чувствовал его так близко.

Впервые чувствую, как ее грудь упирается в мою. Как напрягается ее спина от моих прикосновений. По ощущениям у нее достаточно тонкая талия. При размерах ее бедер это беспроигрышное сочетание. Кое в чем вы действительно победили, мисс Чамп.

Как я уже сказал, в моем медленно мире, где пули, как в «Матрице», летят чрезвычайно до-о-о-олго, я успеваю насладиться каждым мгновением, пока держу ее в своих руках.

Эмма запрокидывает голову и смотрит на меня снизу-вверх. В ее взгляде медленно отражается осознание того, что произошло.

– Ой! Простите, не знаю, как так вышло!

Зато я знаю.

Эмма вздрагивает, когда мокрый шелк касается ее живота. Вздрагивает в моих руках, слишком близко, стоя ко мне.

И это движение мигом отзывается в моем теле. Член пробуждается от спячки, в яйцах покалывает.

Эмма ахает, приоткрывая ротик. И это уже перебор – член салютует ей полной выправкой, яйца вжались и напряглись так, словно готовятся к залпу.

Расслабились, ребята! Вольно!

Отодвигаю от нее немного в сторону бедра, чтобы скрыть эту досадную реакцию. Физиология, ничего личного.

Эмма отодвигается, смотрит на последствия всего одной чашки кофе. Глаза становятся квадратными.

Еще большими они становятся, когда она видит собственную испорченную блузку.

– Ох ты черт, – шепчет она сквозь зубы.

Щеки краснеют от злости, из растерянности в ярость за две секунды. Запустила обе руки в волосы, лихорадочно соображая, что делать дальше.

Не прерываю ее. У меня есть решение. Не совсем уверен, чем оно продиктовано.

Вернее – какой частью тела оно продиктовано. Но я верю, что разум возьмет верх над упрямым членом, который становится только тверже от ее румяных, как после оргазма, щек. От того, как она облизывает губы.

– Простите, – снова повторяет она, – мне, наверное, надо бы переодеться? Только… Черт, мне так далеко ехать до дома.

– Вам не надо переодеваться, мисс Чамп.

– Что?

– Нам предстоит многое сделать сегодня, не так ли?

– Так, – неуверенно соглашается. – Но я не могу в таком виде… Она липнет и она… холодная, – она ежится.

Блузка липнет не только к ее животу, но и к груди. Через ткань проступает кружева бюстгальтера, и одной части меня очень нравится этот вид. Впрочем, я бы скривил душой, если бы сказал, что мне самому не нравится вид ее груди, облепленной мокрой тканью. Я все-таки мужчина, а у нее красивая грудь.

– Мы потеряем время, если вы уедете, – говорю ей. – Идите за мной.

Отворачиваюсь, на все равно успеваю услышать ее тихое ворчание сквозь стиснутые зубы. Она недовольна. Злится. Еще бы.

Нажимаю на кнопку на фальшивой панели, и та отодвигается в сторону.

– Ого. Да вы настоящий Джеймс Бонд.

Замираю на долю секунды.

Черт, она не собиралась сравнивать меня с Джеймсом. Это шутка. Всего лишь неудачная шутка, ведь она знать не знает о моем прошлом. Кроме моей очевидной ненависти к Джеймсу, Эмма ничего не знает о том, что привело к этому непримиримому противостоянию.

– Иногда я работаю по двадцать часов в сутки, – отвечаю ей, не оборачиваясь. – Это не прихоть. Это необходимость.

Включаю свет во втором, уютном кабинете. Он меньше первого и у него более домашний вид. Есть ковер, диван с подушками, стол и книги. А в глубине дверь в ванную и встроенный шкаф со сменной одеждой.

Отодвигаю дверцу шкафа и достаю две рубашки. Начинаю расстегивать свою и говорю:

– Доставайте документы и начнем, как переоденемся.

Эмма все еще стоит посреди кабинета. Мнется на ковре, переступая с ноги на ногу. Почему-то отводит глаза в сторону, избегая глядеть на меня.

– Сейчас? – едва слышно переспрашивает она.

Я срываю с себя мокрую рубашку и беру чистую.

– Сейчас. Вы можете переодеться в это.

Бросаю ей другую рубашку. Эмма ее не ловит. Только следит, как она пролетает мимо и падает на диван.

Как это по-женски.

Это плохая идея. Очень плохая.

Как средневековая барышня, я близка к обмороку. Я только что видела его без рубашки. И его спина, как у пловца, еще круче, чем я представляла.

А ведь всего-то и нужно было облить его кофе. Знала бы – сделала бы раньше.

Он хочет работать. Конечно! Он же чертов трудоголик. Если не пахать по двадцать часов в сутки, такого состояния, как у него, не сколотить. Еще и берлогу себе такую уютную соорудил. И чего только держал меня в том царстве хромированных стульев и стеклянных столов, если тут такой уют?

А ковер до чего мягкий. На нем приятно растянуться, лечь на спину или на колени…

Так! Стоп.

Кажется, меня о чем-то спросили.

– Хотите, чтобы я сделал это первым?

О боже, что?

– Простите? – выдохнула я.

– Там душ, вы можете переодеться. Или хотите, чтобы я сделал это первым?

– Ах, душ! я пойду, хорошо.

Хватаю рубашку и скрываюсь за дверью. В нос сразу же ударяет запах геля для душа. Как наркоман, тянусь к баночке на полке, которая уже полупустая, открываю и аккуратно нюхаю.

Ох. Могу кончить от одного только запаха. Мята и цитрус, резкий запах, как и сам Александр. Как несгибаемая столетняя ель, стоит на своем, хрен его сдвинешь.

Стягиваю свою безбожно испорченную блузку. Не стирать же ее здесь. А если она проваляется так до вечера… О черт! Вот почему Александр так спешит, мне ведь после полудня ехать к Джеймсу, договариваться уже с ним. Конечно, если Александр «Мята с цитрусом» не поставил сейчас свои условия первым, то вместо него это сделает Джеймс. А этого он никак не может допустить.

И в чем же мне ехать? В мужской рубашке? Я ведь не успею заехать переодеться, только если заскочить в какой-то магазин и быстро что-нибудь купить…