Резьба по живому - Ирвин Уэлш

– Иди, – говорит он в третий раз.

Кувер смотрит вслед Мелани и детям, покидающим пляж. Ее тело в бикини – упругое и подтянутое, но она ссутулилась от страха, и ее движения, обычно такие грациозные, задумчивы, изломанны и некрасивы. Тем не менее Кувер похотливо косится на нее.

– Аппетитную пелотку ты себе отхватил, брат, – со смехом говорит он Джиму Фрэнсису, а его дружок Сантьяго, который все это время сжимал и разжимал кулаки, тоже негромко и невесело смеется.

Реакция у Джима Фрэнсиса одна – бесстрастное оценивание.

Поэтому Сантьяго и Кувер вынуждены смотреть на молчащего мужчину, который стоит перед ними в одних шортах защитного цвета. Загорелое тело, мускулистое, но покрытое странными шрамами, наводит на мысль, что в эту семью калифорнийских блондинок он попал из-за косяка при кастинге. Он неопределенного возраста – как минимум сорок, возможно, и под пятьдесят, а значит, он на добрых лет двадцать старше своей бабы. Чем должен обладать этот мужик, думает Сантьяго, чтобы заполучить такую вот секс-бомбу? Деньгами? В нем явно что-то есть, хоть и трудно понять что. Он смотрит на них, будто узнаёт.

В голове Сантьяго разворачивается база данных со всеми прошлыми стычками, харями из баров и тюряг. Ничего. Но этот взгляд…

– Ты откуда, браток?

Все так же молча Джим переводит взгляд с темных линз Сантьяго на голубые глаза Кувера.

– Чё вылупился? – резко говорит Кувер, сует руку в спортивную сумку у себя под ногами, достает большой охотничий нож и машет им в паре футов от Джима Фрэнсиса. – Хочешь попробовать? Вали отсюда нахуй, пока еще успеваешь!

Джим Фрэнсис пару секунд глядит на нож. Потом наклоняется, ни на миг не спуская глаз с Кувера, подбирает сумочку и полотенца и, неторопливо повернувшись, уходит по пляжу за женой и детьми. Они замечают, что он слегка прихрамывает.

– Хроможоп, – рявкает Кувер, убирая лезвие.

Джим приостанавливается, делает медленный вдох и идет дальше. Два мужика презрительно смеются, но это смех облегчения оттого, что человек, недавно стоявший напротив, уже свалил. Дело не только в его крепком телосложении и решимости яростно, до смерти драться ради своей семьи. Есть в нем что-то еще: рубцы на теле и руках, будто покрытых огромными татуировками; тонкие, но протяженные шрамы на лице; но самое главное – глаза. Да, думает Сантьяго, они говорят о том, что он из другого мира – не того, где обитают эта баба и эти детишки.

Джим подходит к «гранд-чероки», припаркованному на посыпанной гравием стоянке за пляжем, в полусотне ярдов от асфальтированной дороги. Там стоит еще одна машина – обшарпанный четырехдверный пикап «сильверадо». На секунду его охватывает паника, потому что он не видит Мелани и девочек, но это просто восходящее солнце, прожигая облака, отражается в стеклах машины. Они в безопасности, он возвращается к ним, и Грейс забрасывает его вопросами. Кто эти люди? Чего они хотели? Они плохие? Он пристегивает ее сзади вместе с Евой, а сам залезает на переднее пассажирское сиденье. Мелани заводит «гранд-чероки» и проезжает мимо «сильверадо», понимая, что он принадлежит двум незваным гостям.

– Надо пойти в полицию, – шепчет Мелани, довольная, что Грейс увлеклась игрушкой. – Я так испугалась, Джим. От таких ничего хорошего не жди. – Она понижает голос: – Я подумала о бедняжке Поле… Даже не знаю, что случилось бы, если бы ты не пришел… Я не видела тебя за дюнами…

– Давай отвезем девочек домой, – тихо говорит Джим, роняя руку ей на колено, которое равномерно дрожит. – А потом я подумаю о полиции.

Чтобы добраться домой, нужно немного проехать по шоссе 101, а потом еще милю – до здания в испанском колониальном стиле в Санта-Барбаре, в нескольких кварталах от океана. Мелани загоняет «гранд-чероки» на передний двор, Джим всех выгружает, после чего идет во второй гараж, который он превратил в мастерскую, появляется оттуда через пару минут и выгоняет машину обратно на дорогу. Мелани молчит, но, когда он сворачивает с подъездной дорожки, ей снова становится не по себе.

Из его размозженной башки текла кровь. Наконец все стихло и застыло. Отойдя от тела, я посмотрел вверх на голые неприступные стены. Вверху, на вспученном сиренево-черном небе, блестела полная луна, припорашивая светом металлические ступеньки, вмурованные в каменную стену. После этой стремной передряги я был как выжатый лимон, и в моих маленьких слабых ногах не осталось больше сил. Я подумал: «Как же, блядь, я теперь выберусь обратно наверх?»

Джим возвращается через пару часов и видит, что Мелани играет с девочками на заднем дворе за деревянной террасой, под купой зрелых фруктовых деревьев. Она затеяла хитроумную игру вокруг огромного кукольного дома, выкрашенного красной краской, над которым он проработал почти целый год. Девочки этот дом обожают, потому что внутри Джим соорудил запутанную систему из блоков, пандусов и подшипников, при помощи которых кукольным обитателям можно устраивать всякие бедствия. На лужайке валяется нереальное множество фантиков и игрушек – Мелани попыталась хоть как-то загладить неудачную вылазку на пляж.

Она встает и подходит к нему:

– Ты говорил с полицией?

Джим молчит.

– Не говорил, да?

Джим выпускает воздух из легких.

– Нет. Просто физически не могу. Моя ДНК не располагает к общению с ними.

– Когда психопаты угрожают женщинам и детям, нормальные граждане сообщают в полицию, – обрывает Мелани, качая головой. – Ты же знаешь, что случилось с Полой, твою ж мать!

Джим поднимает брови. У Полы другая история – два парня, студенты, которых она знала. Но он не собирается спорить на эту тему.

Понимая, что повела себя чересчур высокомерно и Джима это напрягло, Мелани ободряюще гладит его руку и с настойчивой мольбой произносит его имя:

– Джим…

Джим щурится в солнечном свете, пробивающемся сквозь листву большого развесистого дуба, и снова равномерно втягивает воздух. Мелани смотрит, как расширяется его грудная клетка. Потом он выдыхает.

– Знаю… Это глупо. Но я просто не смог. Поехал глянуть, там ли они еще, но их и след простыл. Они ушли – на пляже ни души.

– Что-что ты сделал? – Мелани от изумления открывает рот. – Ты издеваешься?

– Я не собирался чинить с ними разборки. – Джим качает головой, крепко сжав зубы. – Просто хотел убедиться, что они больше ни к кому не пристают. У них же одно на уме – шастать по кампусу и кого-то доставать. Тогда бы я…

– Что?

– Позвонил в охрану кампуса.

– Именно это я сейчас и сделаю, – сообщает Мелани и направляется в дом за своим сотовым, лежащим на барной стойке в кухне.

Джим входит за ней следом.

– Не надо…

– Что…