Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) Иосиф Виссарионович Сталин - Михаил Мухин

Е. Г. Геладзе, мать И. В. Джугашвили.

Поступив в семинарию, Иосиф пробовал себя в поэзии. В 1895–1896 годах некоторые его стихи были опубликованы в тифлисских газетах. С 1897 г. Джугашвили стихов больше не писал – время поэзии прошло. В 1898 г. Иосиф вступил в социал-демократический кружок и погрузился в работу пропагандиста-агитатора. Дела его в семинарии шли все хуже, пока в 1899 г. его не отчислили. Обстоятельства этого события до сих пор остаются весьма запутанными. По официальной советской версии, Джугашвили был изгнан из учебного заведения за антиправительственную деятельность. Однако в официальных документах значилось, что семинарист Джугашвили был отчислен за неявку на экзамен, причем в справке об окончании четырех классов семинарии за поведение была поставлена высшая оценка. Думается, руководство семинарии махнуло рукой на строптивого ученика и предпочло закончить дело без лишнего скандала.

И. Джугашвили в 1902 г.

Некоторое время Джугашвили проработал наблюдателем на Тифлисской метеорологической станции, однако, очевидно, это было лишь прикрытие его агитационной деятельности. В 1900–1901 г. по Грузии прошла волна забастовок, после чего Джугашвили окончательно перешел на нелегальное положение. Карьера профессионального революционера началась. Надо отметить, что уже на этом, самом раннем этапе Джугашвили последовательно примыкал к самым радикальным группировкам в социал-демократическом движении, делая ставку не только (а иногда – и не столько) на агитацию, но и на насильственные действия. В 1902 г. рабочие в Батуме попытались взять штурмом тюрьму, где содержались арестованные забастовщики. Атака была отражена войсками силой оружия, а Джугашвили, являвшийся одним из организаторов выступления, был арестован. Это был его первый, но далеко не последний арест. В следующем году Джугашвили был сослан в Восточную Сибирь, но уже в 1904-м бежал из ссылки. Вернувшись в Грузию, Иосиф вскоре вошел в руководство закавказской социал-демократической организации. Этому способствовало два обстоятельства: с одной стороны, к этому моменту молодой революционер уже воспринимался как опытный боец, сумевший организовать несколько антиправительственных выступлений и бежать из ссылки. С другой стороны, в результате многочисленных арестов многие ветераны марксистского движения «выбыли из игры», что открывало перед Иосифом дополнительные перспективы. Впрочем, было и еще одно обстоятельство. К 1904 г. окончательно оформился раскол некогда единого социал-демократического движения на фракции большевиков и меньшевиков. Подробный разбор основных различий этих фракций потребует еще одной книги объемом как бы не большим, чем та, что сейчас читатель держит в руках. Поэтому позволим себе описать разницу между фракциями предельно грубо и схематично: меньшевики делали ставку на постепенное и органичное вызревание необходимых для революции предпосылок. Некоторые из них вообще считали, что революцию нельзя начинать, до того как рабочий класс не составит хотя бы половину населения России. Большевики пассивно ждать революционной ситуации не хотели. Они планировали создать сплоченную боевую подпольную партию, которая должна была возглавить пролетариат и осуществить революцию, преодолевая сопротивление всех остальных классов. По сути, речь шла о насильственном приведении в «социалистический рай» большинства населения страны кучкой профессиональных революционеров, возглавлявших очень узкий социальный слой – фабрично-заводских рабочих, составлявших на тот момент считанные проценты населения России. Хотя формально Российская социал-демократическая рабочая партия (РСДРП) оставалась единой, на деле между сторонниками разных фракций нередко возникали острые конфликты. Разумеется, Джугашвили, давно пользующийся славой завзятого радикала, без раздумий встал под большевистские знамена. Однако большинство социал-демократов Закавказья, наоборот, в большей степени симпатизировали лидерам меньшевиков. Это накладывало на положение Джугашвили в руководстве закавказской организации особый отпечаток. С одной стороны, ему приходилось постоянно бороться с меньшевистским большинством, а с другой – он был практически единственным видным большевиком региона, поэтому все большевики Закавказья ориентировались только на него.

И. В. Джугашвили, материалы полиции.

Между тем в России началась революция 1905–1907 годов. Для Джугашвили это были горячие деньки – он выступал на митингах, организовывал подпольные типографии, сколачивал отряды боевиков… Однако основной проблемой для молодого политического деятеля внезапно стала не деятельность царской политики, а… объединение партии. В условиях революционного кризиса лидеры большевистской и меньшевистской фракций решили отложить прежние теоретические споры на тему «Как и когда нам революцию начинать». Объединение усилий сулило победу, поэтому в 1906 г. в Стокгольме прошел так называемый объединительный съезд РСДРП, на котором единство партии было восстановлено. Но то, что было хорошо для партии в целом, для Джугашвили персонально стало катастрофой. Преобладание меньшевиков в Закавказье было подавляющим, поэтому в условиях совместных выборов его шансы были невелики. На том самом стокгольмском съезде Джугашвили стал единственным делегатом-большевиком от всего Закавказья. На следующий съезд (1907 г., Лондон) закавказским большевикам вообще не удалось провести ни одного делегата, и, для того чтобы отправить туда хотя бы Джугашвили, пришлось проводить специальные довыборы. Разумеется, такое унизительное положение делегата «на приставном стульчике» оскорбляло самолюбивого молодого человека. Впрочем, именно тогда, в последние годы первой российской революции, Иосиф сделал очень важный шаг вперед в партийной карьере. По пути на лондонский съезд он в Берлине впервые очно познакомился (переписывались они и раньше) с В. И. Лениным, являвшимся к тому моменту общепризнанным лидером большевиков и не без оснований претендовавшим на руководство всей объединенной РСДРП. Неизвестно, что именно обсуждали два большевика, но вскоре после возвращения Джугашвили в Тифлис там произошло громкое выступление – отряд боевиков под руководством Тер-Петросяна (более известного под партийной кличкой Камо) ограбил почту, похитив 250 тысяч рублей.

И. В. Сталин в 1913 г.

Тут следует сделать небольшое отступление. Всякая политическая деятельность требует денег, и революция тут не исключение. Поэтому революционеры всех мастей никогда не чурались пополнять партийную кассу в том числе и различными экспроприациями (на партийном жаргоне тех лет – «эксами»), а попросту говоря – грабежами. Однако с течением времени романтический флер экспроприаторов, которые грабят не просто так, а на партийные нужды, изрядно поблек, да и широким кругам общественности стало все труднее различать, где там кончается революционный «экс» и начинается уголовный налет в стиле Бени Крика. В результате революционных событий 1905–1907 годов царь был вынужден пойти на определенные уступки. В частности, в России был создан первый парламент – Государственная Дума. Конечно, можно спорить по поводу того, насколько были широки ее полномочия, но какой-никакой законодательный орган все же был создан. В свете выборов в Думу социал-демократам требовалось максимально дистанцироваться от имиджа бандитов с большой дороги, поэтому на лондонском съезде было решено практику «эксов» прекратить. И вот спустя несколько недель после принятия этого решения отряд Камо, находящийся под патронажем видного закавказского большевика Джугашвили, в нарушение резолюции съезда устраивает ограбление почты! Да какое – с пальбой, с убитыми и ранеными, с похищением грандиозной по тем временам суммы! Внутрипартийный скандал получился едва ли не более громкий, чем само ограбление. Разумеется, сейчас, спустя столетие, о подоплеке этих событий можно только догадываться. Видимо, Ленину требовалось наглядно продемонстрировать меньшевикам, что съезд – съездом, но выполнять большевики будут лишь те резолюции, которые их, большевиков, устраивают. А вы, господа меньшевики, можете и дальше во внутрипартийную демократию играть. И «чудесный грузин» (именно так Ленин отзывался о Джугашвили в переписке) дал Ленину отличную возможность такую демонстрацию независимости провести. Собственно говоря, именно с этого момента Джугашвили попадает «на особый счет» Ленину, входит в его кадровый резерв и попутно приобретает определенную известность в социал-демократических кругах за пределами Закавказья. Теперь он уже был не один из сотен делегатов откуда-то из глубинки, а «тот самый Джугашвили».