Гибель конвоя PQ-17 - Дэвид Ирвинг

Что касается Германии, то триумфальному лету 1942 года предшествовали разочарования зимней кампании в России, в те горькие месяцы, когда немцы были остановлены у самых ворот Москвы, а их войска в Северной Африке также находились в обороне. Это была зима, которая возобновила затруднения на незащищенном, открытом северном фланге в Арктике, где только что вступившие в войну Соединенные Штаты завершили оккупацию Исландии. В рождественские дни 1941 года немецкое верховное главнокомандование получило информацию, которая говорила о том, что Великобритания и Соединенные Штаты планировали крупную операцию в районе Скандинавии, и поэтому приказало немедленно изучить перспективы отражения попытки союзников вторгнуться на территорию Норвегии. Выводы были неутешительными.

По случайному стечению обстоятельств двумя днями позже английские военно-морские силы предприняли рейд на Лофотенские острова, расположенные у северо-западного побережья Норвегии, и эта операция — хотя и не связанная с какими-либо планами вторжения союзников в Норвегию — значительно усилила опасения немцев: все внимание немецкого верховного командования было направлено на Северный театр военных действий, а фанатичная вера фюрера в неизбежность вторжения союзников в Норвегию еще раз оказала свое влияние на стратегическую расстановку немецких сил. В качестве мер против предполагаемой угрозы на открытом северном фланге Гитлер распорядился усилить береговые оборонительные сооружения в Норвегии и сосредоточить в ее водах наиболее мощные корабли немецкого военно-морского флота. Что касается противовоздушной обороны Норвегии, то Гитлер возлагал большие надежды на свою торпедоносную авиацию. На совещании 29 декабря 1941 года фюрер решил: «Немецкий флот должен поэтому использовать все свои силы для обороны Норвегии. Для этой цели необходимо перевести туда все линейные корабли, которые к тому же можно использовать для атаки арктических конвоев».

Главнокомандующий немецкими военно-морскими силами адмирал Эрих Редер высказал мнение, что использование линейных кораблей в такой активной роли вряд ли целесообразно. Несмотря на его возражения, в середине января 1942 года новый линейный корабль «Тирпиц» перевели в Тронхейм — мера, которую немецкий штаб руководства войной на море запланировал еще в ноябре, главным образом для того, чтобы связать действия английских тяжелых кораблей.

«Тирпиц» стал на якорь в Тронхейме 16 января 1942 года. В то время это был самый мощный военный корабль; командовал им капитан 1 ранга Топп. Офицер разведывательного управления адмиралтейства, ведавший информацией о немецком надводном флоте, заявил через некоторое время: «„Тирпиц“ и „Бисмарк“ являются, на мой взгляд, двумя самыми лучшими линейными кораблями из всех построенных до настоящего времени». Имея водоизмещение 42 000 тонн и восемь 380-мм орудий главного калибра, «Тирпиц» превосходил любой корабль союзников. Стратегическое значение перехода этого корабля в Норвегию было очень велико. Черчилль считал в то время, что уничтожение «Тирпица» могло бы изменить обстановку на море во всем мире; прежде всего это позволило бы союзникам снова создать превосходство военно-морских сил на Тихом океане.

Через несколько недель после перехода «Тирпица» немцы перевели в Норвегию еще несколько тяжелых боевых кораблей. Гитлер понимал, что время боевых выходов в Атлантику группы кораблей, базировавшейся на Брест и состоявшей из 31000-тонных линейных кораблей «Шарнхорст» и «Гнейзенау» (их иногда называли «линейными крейсерами»), а также тяжелого крейсера «Принц Ойген» водоизмещением 14 000 тонн, прошло. Брест был теперь единственной базой немецкого флота в Атлантике, и если бы корабли оставались в ней длительное время, в пределах дальности действия английской авиации бомбардировочного командования, то рано или поздно они были бы повреждены в результате бомбардировки с воздуха. В начале февраля 1942 года по приказу Гитлера эти корабли перевели через Ла-Манш на восток. Значение этого прорыва уменьшилось в результате повреждений, полученных обоими линейными кораблями на переходе, а также повреждения «Гнейзенау» несколько позднее во время воздушных бомбардировок дока в Киле. Таким образом, 20 февраля в Тронхейм смогли отправить только «Принца Ойгена» и 11000-тонный тяжелый крейсер «Адмирал Шеер» (иногда его называют «карманным линкором»). Но и на этом переходе немецким кораблям не повезло: в результате торпедной атаки английской подводной лодки крейсер «Принц Ойген» потерял у берегов Норвегии руль и был вынужден возвратиться в Германию для ремонта.

Хотя планы немецкого командования сформировать эскадру, состоящую из «Тирица», «Адмирала Шеера» и «Принца Ойгена», для «проведения из Тронхейма наступательных и оборонительных операций в северных водах» провалились, оно все же располагало в Норвегии достаточно мощными силами.

Две задачи, возложенные теперь на Флот метрополии, усилили опасения адмирала Тови: как мог он не допустить прорыва этой мощной немецкой эскадры через северные проходы в Атлантику и в то же время обеспечивать прикрытие союзных конвоев на север России? Он предостерегал, что никакое развертывание сил Флота метрополии не сможет в достаточной мере обеспечить одновременно и прикрытие конвоев, и блокаду северных проходов. Тови считал, что при существовавшем в то время сосредоточении немецких тяжелых кораблей в Норвегии любой из них (или все сразу) сможет атаковать конвои в районе к западу от острова Медвежий, в то время как на восточном участке маршрута конвои подвергнутся атакам подводных лодок и авиации. В связи с этим разработали соответствующие планы прикрытия Флотом метрополии западной части маршрута очередного конвоя в Россию.

В то же время немецкий штаб руководства войной на море решил, что само по себе нахождение военных кораблей в Норвегии недостаточно для того, чтобы связать — тяжелые силы флота союзников, и что для атаки очередного конвоя в Россию в море необходимо выслать линейный корабль «Тирпиц». Это решение имеет большое значение для понимания действий немецкого линейного флота в последующей операции против конвоя PQ.17.

Английский конвой PQ.12 вышел в море в первых числах марта, как раз в то время, когда конвой QP.8 вышел из России в западном направлении. Линейный корабль «Тирпиц» под флагом командующего эскадрой линейных кораблей вице-адмирала Силиакса вышел в море в сопровождении трех эсминцев 5-й миноносной флотилии, чтобы атаковать конвой PQ.12. В соответствии с боевым приказом немецкие корабли должны были «избегать боевых столкновений с превосходящими силами противника», но принимать бой с кораблями равными или меньшими по мощи, если это не помешает выполнению основной задачи — уничтожить конвой. Приказом предписывалось также не атаковать одиночно следующие торговые суда, чтобы сохранить элемент внезапности.

Адмирал Силиакс воспринял приказ о бое с «равными силами» без особого энтузиазма, так как считал, что дуэль с линейным кораблем типа «Кинг Джордж V» в лучшем случае кончилась бы нанесением «Тирпицу» больших повреждений; идти на такой риск ради возможности нанесения повреждений или даже уничтожения одного из многих линейных кораблей противника, по его мнению, было вряд ли целесообразно. Немецкий штаб руководства войной на море позднее одобрил взгляд Силиакса.

На переходе в открытое море немецкие эсминцы обнаружили отставшее от западного конвоя русское торговое судно и, несмотря на приказ не обнаруживать себя, открыли по нему огонь. Прежде чем судно затонуло, русские моряки успели дать радиограмму, в которой сообщили о нападении на судно и координаты места боя.