Мойры сплели свои нити - Татьяна Юрьевна Степанова

кого-то, смотря по обстоятельствам, невзирая на ваши местные печали, похороны и поминки. Мы сейчас с коллегой проедем вперед по дороге – в том направлении, откуда он шел. Глянем, что и как.

Гектор передал тромбониста озадаченным патрульным. Те стали усаживать его на заднее сиденье полицейской машины. Но давалось это с трудом – словно куклу деревянную они заталкивали. У тромбониста не гнулось тело.

Левая брючина его задралась, и Катя и Гектор увидели, что у него вместо ноги – современный стальной протез, на который надет щегольской концертный ботинок.

– Он безногий, инвалид, – Гектор нахмурился. – Катя, мы проедем, посмотрим сами, что впереди на дороге. Мы сейчас вернемся, – бросил он патрульным.

– Может, нарику «Скорую» вызвать? – спросил один из них.

И в этот момент тромбониста бурно стошнило прямо на мокрый асфальт.

– Точно обколотый! Или «колес» наглотался. Ну, урод, если салон нам уделаешь, пеняй на себя! – заорал в гневе патрульный. Милосердие его как ветром сдуло.

Катя и Гектор вернулись в машину. И на малой скорости поехали вперед.

Катя обратила внимание, что за все время, пока они находились на дороге, по глухому проселку, кроме них и патрульных, больше никто не проехал. Ни одной машины. Ни легковушек, ни большегрузов.

Никого.

– Гек, что это такое? – спросила Катя.

– Спокойствие, только спокойствие. – Гектор вглядывался в темноту. – А вон и тачка.

На перекрестке стояла машина с распахнутыми дверями – задней и передней со стороны водителя. Катя и Гектор вышли из внедорожника и направились к ней. Грозовой ливень сменился редким дождем, капли дробились в лужах воды, заполнившей дорожные ямы и выбоины.

Перекресток оказался пересечением проселка и бетонки. Она направо уводила в темноту – Катя с трудом различила очертания какого-то строения за забором на фоне леса. Влево бетонка вилась в поле в направлении рощи. Сквозь деревья мелькали редкие электрические огни.

Дальше по проселку виднелся освещенный съезд к автозаправке, стоявшей вдалеке от дороги. До нее, правда, было весьма прилично.

У брошенной машины с открытыми дверями не горели фары. Катя, подойдя, различила в воздухе сильный стойкий запах гари и нагретого металла. Капюшон черного дождевика, привезенного заботливым Гектором, то и дело сползал ей на лицо, закрывая обзор. Она выглядывала из-под него и путалась в длинном дождевике, словно гном. Гектор откинул капюшон своего черного дождевика и осмотрел машину, салон.

– «Рено Логан» с ручным управлением, старая модель, – констатировал он. – Инвалидка. А это что еще здесь?

На распахнутой двери со стороны водителя находился некий предмет – Катя сначала даже не поняла, что перед ними. Антенна? Но то был большой зонт, напрочь лишенный ткани купола – ее обгорелые клочья свисали вниз с голых обугленных спиц. От зонта несло горячим металлом. Навершие было полностью расплавлено. Пластиковая ручка сгорела и тоже оплавилась. Зонт упирался спицами, которые почернели от копоти, в дверь и крышу машины.

– Передняя шина со стороны водителя спущена и обуглена. – Гектор наклонился над колесом. – И диск оплавился.

Он обошел «Рено». Катя держалась за ним. На заднем сиденье – два музыкальных футляра. И клетчатый плед.

– Тромбоны, его музыкальные инструменты, – сказала Катя и…

Споткнулась обо что-то.

Ноги ее запутались в чем-то мягком, мокром.

На асфальте валялся пиджак от концертного смокинга. Катя наклонилась и подняла его. Положила на капот.

– Тромбонист в нем выступал. Они все облачились в черное. Траур же. Весь их джазовый оркестр, – пояснила она.

– Странно приглашать джаз на похороны начальника полиции, – заметил полковник Гектор Борщов. – На таких мероприятиях больше востребованы духовые и литавры, нет?

– Маэстро – вроде знакомый покойного. Его земляк, армянин. Так мне пояснил мой шеф пресс-службы, я тоже джазу на похоронах удивилась. Но это, видимо, дань памяти покойному.

– Диаспора, они друг за друга горой. – Гектор полез в бардачок, вытащил пачку документов. – Бумаги водителя на месте.

Он быстро просмотрел их.

– Зарецкий Евгений Георгиевич. Наш тромбонист?

– Гек, что здесь стряслось? А?

Гектор убрал в карман дождевика документы.

– Есть одно предположение, но давайте, Катенька, сначала посетим автозаправку.

– Машина же до нее не доехала, – заметила Катя.

– Там может быть камера. Вдруг нам повезет? – Гектор взял Катю за руку и повел ее к внедорожнику.

На автозаправке они очутились уже через пять минут.

– На дороге ЧП. Есть пострадавший. Камеры у вас имеются? В рабочем состоянии? – спросил Гектор вышедшего на их сигнал-гудок рабочего.

На автозаправке в поздний час находились всего двое из персонала – заправщик и оператор – он же кассир, он же охранник. Гектор повторил оператору свои вопросы. Катя всегда поражалась его манере моментально подчинять себе всех и все, брать ситуацию под контроль. Вот и здесь, на заправке. Ей даже не пришлось возвещать – полиция! Хотя Гектор Борщов никогда ни к какой полиции не принадлежал. Но общались работники заправки именно с ним и отвечали ему, словно сразу уразумев: этому человеку лучше подчиниться.

– У нас только одна камера в рабочем состоянии осталась. – Оператор покорно, не требуя у Гектора никаких удостоверений и корочек, впустил их в служебное помещение: на столе монитор. – А что случилось-то?

– ЧП почти рядом с вами на проселке. Вы ничего такого не слышали? Подозрительного? – деловито спросил Гектор.

– Гроза с вечера бушевала. У нас в громоотвод как шарахнуло! Я думал, крышу снесет. И потом сверкало и громыхало прямо над нами, очень близко. – Оператор переключил монитор на камеру внешнего обзора. – У нас только кусок дороги прилегающий просматривается. А какой временной промежуток вас интересует?

– Весь, как гроза началась и дождь полил, – ответил Гектор Борщов.

Он расстегнул молнию дождевика и по привычке сунул руки в карманы брюк своего черного строгого костюма.

Катя отметила, что он не сменил свой черный костюм с прошлой ночи, которая ее сильно встревожила. Так и приехал за ней в дальний подмосковный Кашин, чтобы лично забрать ее и отвезти домой с поминок полковника Варданяна.

Они стояли у монитора и просматривали запись с камеры. Ничего. Серый экран. Таймер отсчитывал минуты. Пустая дорога. Ливень. Видимость очень плохая.

– Ни одной машины, Гек, – заметила Катя.

– Не торный у вас тракт, – бросил Гектор оператору.

– Потому что раскопали все впереди, у Разлогов, – ответил тот со вздохом. – Агрохолдинг теплицы новые вознамерился строить, тянут они туда с начала лета газопровод и силовые кабели. Через полтора километра все перекопали. Местные знают, и дачники в курсе, поэтому сюда уже месяц никто не сворачивает. Весь бизнес нам порушили. До осени будут рыть. А приезжих, кто впервые здесь, мало. И потом, на повороте на федеральную трассу ГИБДД дорожный знак поставила –