Бойфренд из книг - К. С. Килл
Шрифт:
Интервал:
Оказавшись один в белом коридоре, я чувствую приступ резкой боли в желудке. Она такая сильная, что я падаю на колени и хватаю ртом воздух. Паническая атака накрывает меня с головой, и мозг отказывается соображать. Встаю, бегу к дверям, которые отделяют меня от отца. Мне нужно его увидеть. Мы с ним так привязаны друг к другу, мне просто необходимо его увидеть!
– Простите, вам туда нельзя! – слышу голос медсестры.
– Пожалуйста!
– О нем позаботятся. Присядьте, доктор выйдет к вам, как только что-то станет понятно. Лучшее, что вы можете сейчас сделать, – набраться терпения и позволить нам ему помочь.
Прежде чем уйти, она сочувственно мне улыбнулась.
Кручусь волчком, смотрю по сторонам и чувствую себя совершенно потерянным.
– Дон!
Голос Льюиса прерывает тревожные мысли. Они с Лейном и Адамом стоят у входа в больницу.
– Что происходит? – спрашивает меня Льюис, схватив за плечи. – Что говорят врачи?
– Это сердце… Я… Он…
– Давай-ка присядь, – прерывает меня Адам и тянет в сторону пластиковой скамейки. – Я принесу тебе кофе.
Послушно сажусь и, оказавшись на скамейке, тут же начинаю рыдать. Плачу как ребенок, мне чертовски страшно.
– Мы с тобой, приятель, – шепчет Льюис, похлопывая меня по спине.
Да, к счастью, они здесь. Их присутствие не позволяет мне погрузиться в самые мрачные мысли. В такие моменты наша дружба становится чем-то гораздо большим. Да, мы гонщики кампуса, да, мы друзья, но сейчас, когда я вижу на их лицах такое же волнение, какое испытываю сам, мы братья.
– Тренер – боец, – неожиданно громко говорит Льюис. – Это самый крепкий человек из всех, кого я знаю. Уверен, с ним все будет хорошо.
Он всегда восхищается моим отцом, и его уверенность вселяет в меня силу и надежду.
Спустя бесчисленное количество стаканов кофе двойные двери вновь наконец-то открываются. Идиот, я почему-то надеялся увидеть отца, шагающего мне навстречу с вопросом «с каким счетом мы выиграли последний матч», но вместо него вышел высокий седой мужчина.
Вскакиваю на ноги до того, как врач что-то начал говорить.
– Кто тут сын господина Волински?
– Я!
– Давайте отойдем.
Он очень серьезно смотрит на меня, и я вдруг понимаю, что следующие несколько минут станут решающими для всей моей оставшейся жизни.
1. Донован
Давай, старик, раньше ты был быстрее!
Отец бормочет ругательства на польском и пытается отдавить мне ногу, но я легко уклоняюсь. Ему дали успокоительное. Решаю его проводить, и мы черепашьим шагом бредем домой.
После перенесенного три недели назад сердечного приступа и операции он стал лишь тенью самого себя. Он чуть не умер. На самом деле, можно сказать, что он умирал уже дважды. Уже дважды его сердце останавливалось.
Он истощен, похудел и тяжело дышит. Но Льюис прав, мой отец – настоящий воин. Его выписали из больницы только сегодня утром, и мне не терпится увидеть его в привычной обстановке. Больше не могу смотреть на отвратительный халат, который был на нем в четырех больничных продезинфицированных стенах.
– Здесь жарко, – жалуется он, пока мы поднимаемся на крыльцо.
– Необычно для декабря.
– Перестань, я не выжил из ума. Меня подводит сердце, а не мозг. Я прекрасно знаю, что сейчас июль.
– Доктор сказал, чтобы я тебя стимулировал.
– Я сам тебя простимулирую, если продолжишь в том же духе. Подожди минутку, что это за нелепая клумба? – обиженно говорит он, хватаясь за перила. – Кто уничтожил мой идеальный макет калифорнийской пустыни?
Мы называем это пустырем, папа!
– Кто? Как ты думаешь? Мама вернулась, – напеваю я, открывая дверь.
– Она потрудилась над садом, теперь примется за дом! Напомни, почему она приезжает сюда каждый июль?
– Может быть, потому что твоему сердечку нужна добрая, преданная медсестра?
– И еще потому, что ты всего лишь упрямый старый болван, который не слушает советы врачей! – вмешивается мама, выходя из кухни. – Не думай, что я забыла, с кем имею дело.
Смеюсь, видя, как отец бормочет что-то невнятное и как шевелится его язык. Эти двое невыносимы. Они развелись больше трех лет назад, но все равно прекрасно ладят. Ну, по-своему. Всегда одно и то же.
– Пойдем, папа, бросим тебя в кресло.
– Хочешь поскорее избавиться от меня?
– Я уже две недели спокойно не общался с друзьями, так что да, отдаю тебя на попечение твоей жены.
– Бывшей жены, – поправляет он, заглядывая мне через плечо.
– Может, сменить подгузник? – спрашивает мама, ставя стакан с водой на кофейный столик.
– Мама, не начинай.
– Эта мегера хочет меня извести. Не уходи, сынок!
– Куда ты собираешься в таком виде? – спрашивает она, нахмурив брови.
Ее забота меня удивляет. Мне почти двадцать два, и я больше не живу с ней. Мы с отцом переехали в этот город три года назад. Не понимаю, почему это должно ее касаться.
– Я к ребятам, не ждите, ешьте без меня.
– Только не сегодня!
– Почему это?
Она разглаживает блузку, и я сразу напрягаюсь. Ее привычка поправлять одежду никогда не сулит ничего хорошего.
– Твоя сестра скоро приедет.
Черт возьми, что я говорил?
– Амелия приезжает? Ты знал? – спрашиваю я, поворачиваясь к отцу.
– Да, твоя мама сообщила мне позавчера. Только почему-то не удосужилась сказать, что тоже будет в этом участвовать!
Ну, круто! Ее только здесь не хватало. И так тут три недели одна сплошная неразбериха.
– Спасибо, что предупредил. Отлично, мне понравится атмосфера! Еще одна причина, чтобы убраться отсюда до того, как она появится.
– Возраст детских обид прошел. Вечером поужинаем всей семьей, – с улыбкой заключает мама.
Делаю глубокий вдох, опускаю голову. Я люблю ее, но иногда она перебарщивает.
Поднимаю взгляд, чтобы заговорить, и вдруг входная дверь резко открывается.
– Это я!
Черт возьми, началось!
Слышу, как сестра бросает свою сумку в вестибюле, и уже понимаю, какую мину она скорчит, увидев меня. И не ошибся. Ее улыбка, такая же, как у мамы, исчезает, как только она замечает меня.
– Донован, – сдавленно выдыхает она.
– Амелия, – отвечаю я тем же тоном.
– Неплохой домик, – добавляет она, осматривая помещение.
Она никогда не бывала здесь, поэтому мне вдвойне странно видеть ее в нашей гостиной. Я бы сказал, она заняла сторону мамы еще тогда, когда не надо было выбирать. Она осталась в Вашингтоне, я последовал за отцом, когда он получил престижную должность в Университете Огайо. Результат: я не видел ее больше года, и теперь меня изумляют произошедшие изменения. Сестра сильно похудела, теперь она стройная, подкачанная девушка и смотрит на меня с презрением.
Она подходит к маме, обнимает, затем направляется к отцу и целует его.
– На тебя страшно смотреть, тренер.
Вздрагиваю одновременно с отцом. Он ненавидит, когда она так его называет, но ничего не поделаешь, эта девушка такая упрямая и невыносимая с четырнадцати лет.
– Пойду приму душ, а то я вся пропахла соседом по автобусу.
– Дон, покажи ей спальню и ванную, – приказывает мама не терпящим возражений тоном.
Порываюсь возразить. Ей ведь нужно просто открыть двери, она в состоянии опознать ванную и вполне может выбрать любую комнату, которая понравится, но я вспоминаю фразу, которую часто повторяет мне отец:
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!