Фекалии смерти - Харрисон Филлипс

он вытащил банку Red Bull из бардачка и открыл её, проглотив всю эту жидкость одним глотком. Он раздавил банку в руке и швырнул её в пространство для ног со стороны пассажира.

Затем он полез в карман куртки, лежавшей на пассажирском сиденье, и достал пачку сигарет. Он вытащил сигарету из пачки и зажал её губами.

«Где, чёрт возьми, эта чёртова зажигалка?»

Неважно. Его автомобиль был настолько старым, что у него всё ещё была собственная зажигалка. Большинство транспортных средств уже покончили с ними, но только не со старым верным грузовиком Дуайта. Он вставил зажигалку в гнездо, пока она не встала на место со щелчком.

Прошло несколько мгновений, прежде чем зажигалка снова выскочила, показывая, что она готова к использованию.

Дуайт вытащил зажигалку из гнезда и прижёг ею кончик сигареты, сильно затягиваясь, пока табак наконец не загорелся. Он приоткрыл окно, выдохнул, затем вернул зажигалку на своё законное место.

Он снова посмотрел на дорогу.

Там что-то было. Сначала чёрно-белая полоса, затем два светящихся шара, отражающих свет фар быстро приближающегося автомобиля.

Дуайт ударил ногой по тормозу, как будто пытался пробить пяткой пол. Но было слишком поздно. Бедняжка - как оказалось, барсук - завизжал, когда его затащило под колёса грузовика, шкура трескалась, кости ломались, кровь стекала по ветровому стеклу, быстро смываемая дождём.

Сталь заскрипела, когда Дуайт попытался сохранить контроль над машиной. Буксование по дороге, слалом из стороны в сторону, вода, оседающая на асфальте, только усугубляла проблему в сто раз хуже, чем она уже была, Дуайт мог только смотреть в зеркало заднего вида, как ремни, которые были использованы, чтобы привязать бочки к кузову грузовика развязались.

- О, чёрт меня побери!

Дуайт сердито бормотал себе под нос, наблюдая, как бочки вываливаются из грузовика, отскакивают и катятся по дороге.

- Нет!

Как только грузовик наконец остановился, Дуайт выпрыгнул из кабины. Дождь моментально намочил его волосы и одежду, промочив до костей.

«Какой чёртов бардак».

Около половины бочек выпало из грузовика. Дуайт вскочил на кузов и поставил оставшиеся бочки на место. Затем он использовал один из ремней, чтобы закрепить их, не торопясь, чтобы убедиться, что они не могут двигаться дальше, несмотря ни на что.

Вернувшись на дорогу, он начал катить упавшие бочки обратно к грузовику. Дуайт пожалел, что не надел перчатки; сталь бочек была скользкой на ощупь, но, скорее всего, это была просто дождевая вода. Не похоже, чтобы что-то из них разлилось.

«Я буду чертовски уволен, - простонал Дуайт про себя, пытаясь вернуть бочки в грузовик. - Я труп! Они, чёрт возьми, убьют меня!»

Бочки были тяжёлые. Дуайт кряхтел, поднимая каждую из них, и от напряжения ему казалось, что он вот-вот обосрётся. Ему потребовалось почти пятнадцать минут, чтобы вернуть все бочки в кузов грузовика. Осталась только одна, лежавшая на боку в нескольких сотнях ярдов вдоль дороги. Дуайт побежал по дороге и перепрыгнул через бочку.

Его ноги захлюпали, когда они приземлились на что-то мягкое и податливое.

Дуайт посмотрел вниз и обнаружил, что стоит среди вывалившихся внутренностей барсука, которого он раздавил всего несколько минут назад, его новые классические кроссовки Reebok теперь были забрызганы кровью. То, что он разозлился - это было мягко сказано.

- Боже, чёрт возьми, Христос, - сказал он, отбрасывая исковерканные кишки, внезапно осознав, что теперь он ненавидит эту работу больше, чем когда-либо.

Труп барсука лежал всего в нескольких футах от него. Его тело было почти полностью плоским, живот распоролся, внутренности вытекли наружу. Его череп был раздроблен, искорёженный мозг сочился из разорванной глазницы. Тем не менее, оба глазных яблока остались целы. И они смотрели на него.

- Какого хрена ты смотришь? - Дуайт пробормотал себе под нос, его сердце внезапно забилось, вид изуродованного животного вызвал у него лёгкую тошноту.

Он откатил последнюю бочку обратно в грузовик и поднял её на платформу. Затем он использовал ремни, чтобы закрепить её на месте, дважды, а затем и трижды проверив, что все они надёжно закреплены.

Убедившись, что они больше не могут двигаться, он проверил в последний раз, что не пропустил ни одной бочки. Довольный тем, что все они были учтены, он запрыгнул обратно в кабину своего грузовика, радуясь, что наконец-то выбрался из-под дождя, и помчался по дороге, закуривая ещё одну сигарету.

Но Дуайт был не прав; не все бочки были на месте. В конце концов, это окажется большой проблемой...

Он и не подозревал, что теперь в кузове его грузовика было всего пятнадцать бочек, а не шестнадцать. Одна из бочек отскочила между деревьями, исчезла в подлеске и скатилась вниз по крутому склону.

Хуже было то, что, когда она летела вниз по склону, она врезалась в несколько камней, каждый из которых повредил сталь, вдавив её внутрь, расколов её, позволив химическому веществу, находящемуся внутри, вылиться наружу.

Ещё хуже было то, что у подножия этого склона бочка упала в ручей, из-за проливного дождя вода поднялась, а скорость течения увеличилась в геометрической прогрессии. Содержимое бочки стекало в воду, тянулось по течению, через переливную решётку и в канализацию внизу.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Прощальная песня собачьего дерьма

ТРИ НЕДЕЛИ СПУСТЯ...

Сандра любила свою маленькую собачку. Она не хотела видеть, каким маленьким дерьмом он был на самом деле.

Его звали Тоби. Он был какой-то дворнягой; он должен был быть как минимум на пятьдесят процентов йоркширским терьером - и бог знает, что ещё в нём было. У него была шерсть цвета золота и слишком большие для его головы уши, и если кто-нибудь осмеливался приблизиться к нему на двенадцать метров, он превращался в демона, весь скрежеща зубами и пронзительно тявкая.

Каждый день Дерек наблюдал из кухонного окна своего бунгало, как Сандра, шаркая ногами, брела по дорожке снаружи, едва поднимая ноги, так как артрит сильно ударил по её коленям и лодыжкам. Ей должно быть было около девяноста лет; Дерек часто задавался вопросом, сколько лет ей осталось?

Без сомнения, это было худшим в старости; все начинали умирать.

Дереку самому было уже восемьдесят два. Он потерял Венди, свою жену - Боже, он так скучал по ней - уже четыре года назад. В то время ей было всего семьдесят пять. Ей должно было оставаться столько лет; у них было так много воспоминаний, время, проведённого вместе. По крайней мере, рак забрал её быстро. Никто даже не знал, что он у неё есть, пока она не потеряла сознание, и её пришлось срочно доставить в