Московские картинки (сборник) - Сардана Ордахова

Так он проводил свои занятия, если являлся на них. Профессор называл ту свою жену «девочкой», «милой снобкой» и «своей единственной». Она покинула его вовсе не из-за очков, а ради толстого вдового декана, но ему было легче думать, что из-за очков. Может, он и очки-то придумал специально, чтобы было на что сваливать. Ведь он был тогда молодым и подающим надежды. А декан? – Что декан!

Однажды, возвращаясь с лекций, профессор Ы, не желая слишком поспешно спускаться в пылающее жерло метро, решил отдохнуть в скверике. Голова кружилась, но очки все еще были на месте, а продажа пива в Москве не была запрещена. Вокруг цвели деревья и пели птички. Профессор Ы уселся на скамейку и крепко задумался.

– Извините, – раздался женский голос над его головой. Профессор встрепенулся.

– Я присяду здесь? – кокетливо «не-спросила» женщина и уселась, не дожидаясь ответа.

Профессор прищурился и начал разглядывать соседку. У женщины были чудесные золотые зубы и дивный иностранный акцент. И она держала в руках открытую бутылку пива. Заметив его жаждущий взгляд, сердобольная тетя со словами: «Хочешь? Еще есть», – вытащила из большой хозяйственной сумки бутылку. Это конкретное «Хочешь?» до того испугало Ы, что он залпом осушил предложенную бутылку, молча встал и помчался по дорожке, сбивая с ног самокатчиков и даже приличных людей – одной только силой своего тяжелого дыхания.

В метро ему встретилась женщина, которая ела книги. Усевшись напротив, он продолжительное время буравил ее взглядом, но женщина была так занята поглощением пищи, что не заметила Ы. Это его обрадовало.

Ночью Ы приснился сон, где он вовсе не был никаким профессором, а простым сантехником, и ему было хорошо.

Именно так – с большой буквы, хотя это не фамилия. Она каталась по бульвару каждый вечер. Окружающие взирали на нее с завистью.

– Ох, и хороша! – вздыхали бабки, слезящимися глазами провожая ее стремительный полет по пронизанной оранжевыми закатными лучами дорожке. – Была бы я молодая, так я тоже… Могла бы.

Во времена бабушкиной молодости никто на самокатах не катался. Вернее, катались только малые дети. Сейчас, особенно этим летом, много дюжих парней, взрослых девиц, а также женщин в возрасте пересели на самокаты. Удобно.

Девочке было лет около двадцати пяти, работала она копирайтером в фирме, которая продавала постельное белье. Хорошее белье, качественное. На досуге девочка каталась на новообретенном самокате. Дело в том, что некогда самокат у нее уже был. Лет шесть-семь назад, резвой студенткой первого курса, мечтающей покорить весь мир, девочка посетила с подружками Финляндию. Там она сразу запищала от восторга при виде роскошных дорожек для велосипедистов, самокатчиков и прочих роллеров. На все свои карманные деньги девочка, не раздумывая, приобрела самокат. Это был первый нормальный взрослый самокат, произведенный самокатной промышленностью, которая наконец-то задумалась о солидном потребителе. Выдерживал он до 80 килограмм живого веса, как гордо сообщил продавец с серьгой в ухе. «Я бы сам купил! – уверял он, кладя мощную волосатую длань на широкую грудь. – Но я вешу около ста килограмм».

Путевка была короткой, и через три дня фирменный «Лев Толстой» примчал гордых своей самостоятельностью путешественниц обратно на тот же Ленинградский. Сойдя с распакованным уже самокатом на платформу, девочка осознала, что выглядит как-то глупо. Вокруг деловито шныряли грузчики и таксисты. Было немного серо, немного страшно и немного жаль потраченных на бесполезную железяку семидесяти пяти евро. К тому же она боялась родителей.

– Слушайте, – обратилась она к подружкам. – И зачем я его купила?

– Как зачем, кататься будешь! – ответили девчонки, размахивая яркими веселыми пакетами с одеждой. Родители не встречали – взрослые уже, сами доедут, не ночь ведь. Днем родителям работать надо.

– Да не буду я кататься, не сошла еще с ума, – огрызнулась девочка. – Ну ладно. Кто на зеленую?

Девочки деловито распределили между собой запасы жвачки, потому что накануне выпили пива «Лапен культа» с отвязными финскими студентами. Они еще немножко поболтали и попищали на привокзальной площади, с хохотом выставляя друг дружке нарощенные розовые коготки, и собрались по домам.

А самокат куда-то исчез. Вот пока они о чем-то договаривались и хвастались, на кого сколько раз посмотрел Микки, самый красивый вчерашний знакомец – взял и тупо исчез. Народу была тьма. Милиции ноль. Да и что она могла сделать?

Девочка, погрустнев, спустилась в метро. Вот бывает же так – вещь тебе вроде совсем не нужна и даже раздражает, а как пропадет – именно ее и не хватает. Родителям она сказала, что все деньги весело проела в тамошнем Хезбургере, который не чета здешнему, недавно открывшему рядом, в ТЦ «Азовский». Рыба там у них какая-то особенная в бутерброде, да и соус не тот. Ох, не тот.

Девочка одолела свою филологию, с помощью подруги матери нашла работу. Платили не то чтобы много, но жаловаться тоже вроде грешно. В Москве никто по-прежнему не катался на самокатах.

На работе, разбирая почту и вручную удаляя спам, с которым безуспешно боролись олухи-админы, девочка часто встречала странную фамилию: «Самокатчиков». Самокатчиков предлагал счастье по сходной цене. У Самокатчикова всегда все было самое лучшее и свежее. Самокатчиков рассылал видео-уроки о том, как добиться еще большего счастья. Самокатчиков преследовал ее годами.

Весной измученной девочке приснился сон с этим самым Самокатчиковым, который сказал ей: «Самокатчиков – это не фамилия. Это один из многих моих псевдонимов. На самом деле это ты – самокатчикова. Ты – та девочка с самокатом на вокзале. Твой самокат все еще ждет тебя в камере хранения, ячейка номер 2947—с».

С тех пор самокатчикова девочка каждый вечер летала по бульвару. Подшипники мягко гудели, а ветер свистел у нее в ушах. В Москве появилось много велосипедных дорожек, и проехав бульвар, она сворачивала на одну из этих дорожек, чтобы нестись еще быстрее, и ни в коем случае не сбить с ног профессора Ы.

Бог милостив. Бог милостив вдвойне, если позволил вам пережить ремонт в собственной квартире.

Надо понимать, что прежде всего это вопрос эффективного менеджмента и взаимопроникновения различных культур. Если вы никогда не работали секретарем у иезуитов Москвы и не привыкли с самого рождения к постоянному бардаку, отсутствию воды и туалета, вам придется очень трудно. Впрочем, трудно придется в любом случае.

У молодой семьи Спутник скончалась прабабушка. Событие само по себе печальное и хлопотное, но ведь никто не будет спорить, что оно сулит некие перемены, и что перемены эти не всегда отрицательные. В общем, неважно, что там да как, но выяснилось, что квартиру прабабушка отписала не совсем готовому к такому повороту событий молодому Спутнику.

Спутники проживали вместе с родителями в трехкомнатной возле Царицыно и в общем неплохо себя чувствовали. Детей у них еще не было, оба супруга работали в полную силу и все свои отпуска, длинные выходные и праздники посвящали путешествиям. Они объездили и облетели весь земной шар, оправдывая свою фамилию. Надо заметить, фамилия изрядно удивляла и веселила отельных администраторов, знакомых с достижениями СССР в космосе. Сами супруги в шутку называли друг друга Спутник 1 и Спутник 2, по аналогии с новомодным западным Родитель 1 и Родитель 2.