Опасные@связи - Сергей Соловьев

P.S. О том, что было между смертью того тела и новым воплощением, лучше и не заговаривайте – для этого нам с вами не требуется воображение.

Поверьте, вы были самой красивой женщиной, которую я знал. И будучи ценителем каждой – я не боюсь сказать – каждой части подвластного вам тогда тела, я отдавал себе отчет в превосходстве целого, а внимание того духа, который им так грациозно двигал (в великолепной свободе которого мы убедились ныне), порою наполняло меня болью и счастьем. До того, как меня пронзило острие шпаги несчастного Д’Ансени, я бы не решился так прямо признаваться вам в этом, но здесь – что может меня остановить? Здесь нам нипочем мнения света, и неужели вы будете надо мною смеяться? Описать ли мне ваши руки? Линию подбородка? Мягкий, и в то же время непокорный изгиб шеи? Белизну плеч и груди? C чем сравнить ее? Позволите сравнение по контрасту? Помните вы совершенную черноту ночного неба между звездами, когда мы наблюдали их в телескоп в ноябре с башни вашего замка? Белизна вашего тела в своем роде была так же совершенна, как чернота неба – в своем, мелкие родинки складывались в созвездия… Продолжить? Но в какую же сторону двинуться? В направлении светло-серых, как зимнее небо, глаз?

Милый виконт! Не скрою, мне было приятно читать ваши похвалы, хотя и не уверена, что память вас не подводит. Теперь, к сожалению, не проверишь. В одном вы правы – наш ноябрь был хорош. Я и не догадывалась, что в вас скрывается поэт. Но расскажите, как вы проводите время? Ищете ли выход? Поначалу мне казалось, что Интернет – это что-то вроде огромной рыболовной сети, и вот-вот явится рыбак и бросит меня в корзину. А отсюда уже недалеко и до чудовищной идеи о судилище, где нас всех должны судить после смерти. До сих пор, однако, ничего не произошло. Возможно, до нас просто никому нет дела и тогда чем занять себя в нынешних обстоятельствах – самая важная проблема, но мне все-таки тревожно.

Вы, я думаю, правы – мои наблюдения подтверждают, что здесь до нас никому нет дела. Люди во плоти, конечно, существуют, мы можем без труда читать их переписку, можем рассматривать изображения, которые они пересылают (я, правда, многого не понимаю в этих изображениях), но заняты они главным образом друг другом или самой сетью, нас же никто не замечает. Я был не совсем прав, сравнивая сеть, в которую мы попали, c паутиной. Она напоминает скорее систему каналов или даже кровеносных сосудов, по которым циркулируют разного рода сведения – по большей части бесполезные, скучные или нелепые, да еще как правило на плохом английском, а не на хорошем французском. Должен признаться, английский мне ведом, хотя остается только удивляться, cколь мало пишут на языке, некогда столь волшебно нам подчинявшемся. Вы спрашиваете, чем я занимался – отвечаю: изучал то, что происходит вокруг нас, в сети и за ее границами – вы же знаете, что я всегда грешил любопытством исследователя.

Прошла вечность, виконт! Я в тревоге. Ваше письмо шло почти сутки… и если бы только это! Мне очень трудно передать, что со мной было – быть может, легче передать ужас моего состояния. Казалось, какие-то части моего вновь обретенного сознания внезапно отключились, но мне было очень трудно осознать, какие именно. Временами я чувствовала, что некоторые из моих мыслей перестают мне подчиняться, бегут по кругу. Я напоминала себе свою прабабушку, когда ее хватил удар. Потом странное состояние миновало, и тут я увидела, что к показаниям часов добавились целые сутки. Немного погодя пришло ваше старое письмо. Я очень испугана, виконт. Я не шучу. Можем ли мы умереть во второй раз, если что-либо случится с этой сетью?

Надеюсь, что вы в самом скором времени получите мой ответ, хотя, не желая лгать, мало что могу сказать в утешение, разве лишь то, что, коли мы еще в состоянии разговаривать, значит, мы все еще живы, и, следовательно, не должны отчаиваться. Признаюсь, внезапное онемение живых нитей, нас связывающих, было для меня столь же ужасной неожиданностью, как и для вас…

Задумывались ли вы когда-нибудь, в каком отношении к сети находятся наши души? Мы с вами, возможно, единственные из всех, для кого она является телом – и нам надо учиться управлять им, подобно тому как выздоравливающий от тяжелой болезни учится ходить и разговаривать, сколь бы странным нам это ни казалось.

Мы, возможно, в сети единственные души – но есть еще в ней всякого рода низшие создания – «серверы», «демоны», какие-то «вирусы», и множество иных тварей, не менее равнодушных к нам, чем те, которые разгуливают во плоти. Они равнодушны – но, думается, в отличие от двуногих, их можно подчинить, а не зависеть от малейшего их каприза, подобно незваным гостям в чужом доме.

Смею надеяться, что это письмо вы получите (несколько писем, посланных мною ранее, вернулись, как я понимаю, из-за того, что случилось с сетью, но, кажется, потрясение уже прошло).

Дорогие маркиза и виконт! Неужели вы действительно живете в Интернете?

Пожалуйста, ответьте, если это не шутка. Это было бы просто здорово! Извините, что я прочла одно из ваших писем – оно оказалось в Public Domain на одном из компьютеров нашего колледжа. Вам, наверное, надо лучше заботиться о защите от посторонних взглядов – и если вы захотите, я бы могла помочь вам в этом. Вы можете спросить, откуда простая американская девушка так хорошо знает французский? Моя мама была француженкой, и я изучала французский язык в школе! Пожалуйста, ответьте! Если вы хотите знать, как я выгляжу, вот ссылка на мою фотографию.

Искренне ваша,

Пенелопа Голдсмит

P.S. Можете звать меня просто Пенни.

Дорогая Пенни! Отвечаю вам от своего имени и от имени виконта. Какое из наших писем вы читали? Не то ли, где мы говорим, что до нас никому нет дела? Тогда само ваше письмо служит этому опровержением. Не скрою, иногда бывает приятно убеждаться в своей ошибке. Мы действительно родились более двух веков назад, а потом каким-то чудом (виконт говорит, что это «переселение душ») попали в вашу компьютерную сеть. Нам, разумеется, доступно то, что у вас называется «новостями», а также разнообразные исторические сведения, но все это не может сравниться с перепиской с живым человеком – не скрою, мы соскучились по людям. Расскажите о себе – кто знает, вдруг вы отдаленный родственник кого-то из нас. Благодарим вас за ваш портрет – всегда приятно видеть лицо собеседника. Наше письмо, несомненно, попало в общедоступную область в результате случайного сбоя системы. Пожалуйста, не беспокойтесь об этом.

Вы не ответили, виконт, что вы думаете о повторной смерти, в том случае, если что-нибудь приключится с этой сетью. Нет, не в моем характере предаваться пустому отчаянию. Мы должны искать выход, и искать его быстро.