Труды по античной истории - Георгий Петрович Чистяков

есть что служило ему источниками, что особенно важно применительно к представителям античной историографии. Важность этого вопроса не исчерпывается установлением на его базе достоверности изучаемого материала, которое является лишь первым результатом источниковедческого исследования; источниковедческий анализ дает возможность выявить особенности композиции произведения, принципы отбора и подачи материала, которыми руководствовался автор, а следовательно, методику его работы, особенности мировоззрения и саму сущность произведения в целом или какой-либо его части, которая далеко не всегда разъясняется автором и правильно понимается комментаторами.

Применительно к Диодору этот вопрос был поставлен и достаточно подробно разработан еще в XVIII веке К.Г.Гейне[1], работа которого лежит в основе той большой литературы, которая посвящена теперь этому вопросу. Источники Геродота анализировались неоднократно, с большой полнотой вопрос о них был раскрыт А.Гутшмидом[2], а впоследствии детально разработан Ф.Якоби в его труде, опубликованном в Real-Encyklopädie von Pauly-Wissowa-Kroll.

С Фукидидом, однако, дело обстоит несколько иначе, несмотря на то что он является одним из самых изученных античных авторов. Вообще вопрос о его источниках долгое время не ставился, чему способствовали два следующих обстоятельства:

1) Фукидид никогда не указывает на свои источники;

2) логическая непрерывность его сочинения, являющаяся основным следствием софистической культуры, весьма осложняет их определение.

Эти обстоятельства усугубляет тот факт, что в европейской науке, начиная с Томаса Гоббса, выпустившего в 1629 году английский перевод Фукидида[3], утвердилось особое отношение к труду Фукидида как к недосягаемой вершине в мировой историографии вообще. Эта высокая оценка, с одной стороны, привела к тому, что творчество Фукидида стало объектом пристальных исследований, с другой стороны, однако, она породила внеисторический подход к Фукидиду, апофеозом которого можно считать сочинения Л. фон Ранке[4], который заменил исследования текста рядом общих фраз о бессмертии исторического метода Фукидида и т. д., отголоски которых встречаются в историографии по сей день[5]. Взгляды Ранке оказали влияние и на таких крупных ученых, какими были Э.Мейер и Дж. Б.Гранди, которые рассматривали Фукидида в связи с этим вне связи с исторической наукой его эпохи, что отодвигало на задний план в первую очередь источниковедческие штудии. Новый этап в науке о Фукидиде ознаменовала работа Арнольда Уикомба Гомма[6], который был, безусловно, первым историком, исключившим из своей работы эмоционально-оценочный элемент, который наличествовал даже в подлинно-исторических трудах В.П.Бузескула[7], С.А.Жебелёва[8] или Дж. Б.Гранди[9]. В советской науке этот этап связан с работами К.К.Зельина[10].

В целом он дает возможность по-новому подойти к вопросу об источниках Фукидида и попытаться решить его на фоне умственного движения той эпохи, к которой Фукидид принадлежал. Вопрос об его источниках сам по себе является очень широким и комплексным. Фукидид говорит как о минувших, так и о современных ему событиях. В первом случае он в большей степени нуждается в предшественниках, чем во втором; вместе с тем на примере описания событий прошлого у Фукидида в большей степени может быть выявлена его оригинальность, принципы отбора и подачи материала, то есть та методическая основа, на базе которой создавался весь труд Фукидида. Изложение событий современной истории в этом труде уже для Кратиппа стало классическим, поскольку в своей работе он отталкивался именно от Фукидида, а поэтому источниковедческий анализ этой части «Истории Пелопоннесской войны», где переплелось множество самых разных, безусловно, противоречивых и, в основном, устных источников, может базироваться только на детальном изучении принципов отбора и трансформации у Фукидида тех повествовательных приемов, которыми он пользуется и т. д. Одна традиция в его повествовании наслаивается на другую, иной раз противоположную, все это соединяется с документальным материалом и подкрепляется единой концепцией, которой следует автор, и завершается во внешней непрерывности и логичности произведения. В настоящей работе мы считаем возможным рассматривать только ту малую часть произведения Фукидида, где он говорит о прошлом, преимущественно прошлом Афин и Аттики, которое было для него ближе, и различные источники по которому были для него доступнее. В этой части все те особенности, о которых мы говорили применительно к изложению современной Фукидиду истории, здесь, безусловно, остаются прежними, но проявляются в значительно меньшей степени, что дает возможность если не разрешить, то поставить вопрос об источниках Фукидида.

В приложении к настоящей работе мы помещаем фрагменты Гелланика Митиленского, представляющие определенный интерес в источниковедческой работе. Переводы текстов античных писателей оригинальны.

Глава первая

Основные этапы и особенности изучения Фукидида: постановка проблемы

§ 1. Основные направления в изучении Фукидида

Фукидиду посвящено необъятное количество литературы, тематика которой концентрируется вокруг весьма разных вопросов. Эти вопросы, главным образом, сводятся к следующим направлениям. 1. Изучение текста и вопросы формальной филологии (Ф.Трауготт, 1815; И.Беккер, 1821; Э.А.Бетан, 1843; К.Худе, 1898, 1927; Ф.Фишер, 1913 и др.).

2. Вопросы достоверности Фукидида и правильности его сообщений.

Новоевропейская наука долгое время признавала безусловную правильность всех сообщений Фукидида и строго придерживалась знаменитой характеристики Фукидида, данной Цицероном, который писал о нем rerum gestarum pronuntiator sincerus et grandis (Cic. Brutus. 287). С весьма критических позиций к этому вопросу подошел Г.Мюллер-Штрюбинг[11], труд которого, несмотря на отрицательное отношение автора к Фукидиду как к историку вообще, в целом значительно продвинул историческую критику произведения Фукидида. Ряд интересных наблюдений сделал Дж. Б.Гранди, который рассматривал труд Фукидида на широкой исторической основе[12]; заслугой Дж. Б.Гранди, изъездившего всю Грецию, является также подробное изучение топографии Фукидида. Окончательное разрешение вопрос достоверности у Фукидида получил у А.У.Гомма, который в своем критическом комментарии привлек максимальное количество посторонних источников, позволяющих прокомментировать большинство сообщений Фукидида[13].

3. Композиция труда и порядок его написания.

В XIX веке в науке о Фукидиде этот вопрос был одним из центральных и вызывавших наибольшее число дискуссий. Суть его сводится к следующему: Ф.В.Ульрих[14] высказал предположение о том, что первоначально Фукидид полагал, что война прекратилась с заключением Никиева мира, на котором он собирался закончить свой труд. Впоследствии, убедившись в ошибочности этой точки зрения, он остановился в ходе работы над четвертой книгой (IV, 48, 5) и только после возвращения из изгнания возобновил сбор материала и начал работу над второй частью труда, которую присоединил к оставленной практически без изменений первой части. Эта точка зрения получила название прогрессивной[15]. Сторонниками ее были А.Кирхгофф[16], Г.Бузольт[17] и др. Наибольший интерес в этой связи представляют работы Л.Квиклинского и У. фон Виламовица-Мёллендорфа. Виламовиц исследовал композицию первой книги[18] и выявил ее архетип, к которому относится введение (I, 1), описание