Ты будешь просить еще - Екатерина Аверина

— Если что, детей бить нельзя, - делаю шаг назад. — И вообще, я не ребёнок уже. Я давно совершеннолетняя! - на мужественном лице родителя проявляется плотоядная улыбка. Ненавижу, когда он так делает! И он знает это, продолжая наступать. — Пап, ну хватит, - прошу его, не выдержав давления. — Что я успела сделать, едва встав с постели? – в памяти полный штиль. Там пустота и невесомость, как в космосе. Хорошо погуляли, ничего не скажешь.

— Вот ты и ответила на свой вопрос, - строго говорит отец. — Полдень, а ты дома! А должна быть?

— В универе, - виновато опускаю взгляд, поняв причину его гнева. Ну или по крайней мере надеюсь, что причина только в этом.

— Иии? - интересуется он.

— А у меня...

— Месячные были уже пару раз в этом месяце. Ещё варианты? - говорит мужчина без тени усмешки.

— Проспала, - тяжело вздыхаю.

— Мне декан звонил, - холодность, хоть и напускная сейчас, но все равно пробегается по нервам. —  Соня, - как же бесит, когда меня так называют! И это он тоже знает! — Я больше не буду за тебя просить. Вылетишь из универа, пойдешь работать.

— Куда? – что-то мне не нравится этот разговор.

— Не имею понятия. Куда возьмут девчонку без образования и опыта, туда и пойдешь, - пожимает он плечами. — И поверь, в моих силах сделать так, что фамилия тебе в трудоустройстве не поможет!

— А я маме расскажу! – ляпнула первое, что пришло в голову. Угу, взрослая, самостоятельна. Стою отстаиваю свои интересы прикрываясь мамой. А что? Только у нее получается на него влиять.

— Я буду сам возить тебя на учебу, - заявляет отец, чем выводит меня из себя. Так обидно стало. Аж до слез. Ну я же взрослая! Ну какого черта? И меня понесло.

— Ты серьезно сейчас? Папа, мне двадцать один (исполнился недавно, но это вообще не важно, между прочим)! Тебе не кажется, что я могу сама решить, что мне делать?!

— Не кажется, - он сложил руки на груди продолжая сверлить меня взглядом.

— Знаешь что?! – топаю ногой от возмущения и в его глазах появляются смешинки. Бровь вопросительно взлетает вверх. — Иди вон, Филиппа воспитывай! – отец выдержал, но уйти не дал, когда я попыталась его обойти. Дмитрий Александрович очень бережно взял меня за плечи и заставил посмотреть в глаза.

— Софи, - вкрадчивый голос, забирающийся под кожу. Мой отец умеет производить нужное впечатление и делать так, чтобы его слушали. — Это по паспорту тебе двадцать один, а в голове сквозняки гуляют. Чтобы чего-то достичь, - щелкает от меня по носу. — Нужно учиться. И ты это знаешь не хуже меня. Поверь, Филу сегодня тоже прилетит. Есть за что. Не заставляй меня запирать тебя дома, как было еще в школе, и лишать карманных денег. Я ведь могу, ты знаешь, - не выдержав, уткнулась в широкую грудь носом и все же всхлипнула.

— Я буду стараться, - обещаю ему.

— Конечно будешь, - его тон стал теплым. Да-да, грозный Дрейк умеет быть таким, но только дома. Выходя за его пределы, он превращается в серьезного бизнесмена, жесткого и принципиального руководителя. А сейчас можно немного понежится в его объятиях ощутив всю эту мощь и надежность, которой могут похвастаться далеко не все. — А я помогу, - он гладит меня по волосам. — Не реви.

— А что натворил Филипп? – в попе заиграло детское любопытство. Я ведь ни черта не помню со вчерашнего вечера, а так, сделала невинные глаза, поморгала ресничками. Может хоть намек даст. Отец только тяжело вздохнул и махнув рукой оставил меня одну, но я не я, если бы не пошла следом.

Оказалось, младший брат разбил фару на отцовской тачке. Не так. На ЛЮБИМОЙ отцовской тачке! И дело тут не в фаре, хотя ее тоже жалко, а в том, что папа не давал разрешения Филу брать машину, пока он не сдаст на права. А этот бессмертный стянул ключи и ночью поехал хвастаться перед своей девчонкой, ну и … Отвлекся, зацепив столб. Хорошо не разбился, псих ненормальный! Сама бы тогда придушила!

— При-ду-рок, - шепчу одними губами, стоя у отца за спиной, и кручу пальцем у виска. Ну хочешь ты тискать очередную подстилку, зачем это делать за рулем?! Очень надеюсь, что она того стоила. Если это та, с которой братишка встречается сейчас, то определенно нет. Махнув на них рукой, спустилась вниз. Мужчины сами разберутся, а я кушать хочу, мамонта бы съела, честное слово.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Спрятавшись на кухне, стала усиленно вспоминать прошлую ночь. И почему Филипп оказался в тачке отца. И тех двух странных мужчин, танцевавших со мной. Стоило об этом подумать, как в местах их прикосновений кожа словно загорелась. Стало жарко и душно. Захотелось срочно выйти на свежий воздух.

— Ты больше не пьешь, Софи! – ругаю себя, выбираясь на улицу со стаканом апельсинового сока. — По крайней мере, столько.

Вышла во двор и побрела по каменной дорожке вглубь сада, где стоит мамина любимая беседка. Летом она может сидеть там часами, взяв с собой чайник чая и очередную книгу. У них с папой не все было гладко, я помню и ее слезы, и его крики. Тогда она тоже сбегала сюда. Но со временем в нашей семье наступил окончательный штиль. Мой отец, он строгий, иногда очень жесткий, а еще ревнивый несмотря на то, что они столько лет вместе. Потому и ругались по большей части. Но я всегда была его принцессой. Даже когда родился Фил, не чувствовала, что меня обделяют вниманием.  Мы с братом росли на удивление дружно, вот и сейчас частенько тусим вместе.

Устроившись на скамейке с ногами, задумалась, что же это вчера такое было? Столько разномастных ощущений внутри, кажется, я ещё никогда не испытывала. У меня не было отношений с парнями. В универе все прекрасно знают, чья я дочь, потому даже те, кто обращает на меня внимание, стараются держать приятельскую дистанцию, чтобы даже случайно не вызвать гнев Дмитрия Дрейка.

У брата же все складывается ровным счётом наоборот. К нему набиваются в друзья даже с моего курса, а от девчонок Фил вообще иногда прячется. Он внешне очень похож на отца, только волосы каштановые. Мама всегда смеялась по этому поводу, мол смешался цвет обоих родителей и вышло то, что вышло. Но Филипп и правда привлекательный парень. Имея такой цвет волос и отцовские глаза вышел крайне редкий экземпляр. Девчонки писают кипятком.

Вот и ночью, когда мы разъехались из клуба, он потащил с собой какую-то куклу, но я запретила вести её в дом. Тогда Фил не придумал ничего лучше, чем взять машину отца. Не удивлюсь, если они оставили там следы своего пребывания. Ой, и влетит же ему. И тогда уже не только от папы.