Сталинская война на уничтожение - Иоахим Гофман

Никакой пощады немецким оккупантам!

Смерть немецким оккупантам! (Бурные аплодисменты).»

Иосиф Виссарионович Сталин,

6 ноября 1941 г.

Когда 22 июня 1941 г. началась немецкая кампания против Советского Союза, национал-социалистическая пропаганда обосновывала открытие этого нового театра военных действий утверждением, что Вермахту нужно было превентивно опередить угрожавшее советское нападение. После Второй мировой войны немецкая и западная наука отнесли это утверждение к области фантазии и усматривали в Плане Барбаросса давно планировавшееся «нападение» фашистской Германии на ни о чем не подозревавший, плохо вооруженный и готовый к мирному сосуществованию с Германией Советский Союз.

Андреас Хильгрубер рассматривал войну с Советским Союзом как ступень на пути к достижению этой цели, изначально предусмотренную национал-социалистической идеологией и сознательно запланированную Гитлером в рамках его всеобъемлющей идеи мирового господства. Бернд Штегеман в начале 70-х годов в своей широко отмеченной статье выразил сомнение в отношении этой детерминистской трактовки национал-социалистической политики и охарактеризовал военную стратегию Гитлера как решения, вытекавшие прежде всего из текущих политических и военных обстоятельств. Эту дискуссию в 1988 г. продолжил Хартмут Шустерайт своим исследованием о мотивах решения Гитлера напасть на Советский Союз, которое он расценил как попытку «одолеть Запад путем победы на Востоке», охарактеризовав тезис Хильгрубера о многоступенчатой программе Гитлера как «фикцию».

С временным открытием советских архивов и либерализацией научной жизни с 1989 г. стали доступны новые источники, позволяющие лучше увидеть германско-советские отношения 1939-41 гг. и произвести взвешенное рассмотрение. Правда, многолетнюю дискуссию об участии Советского Союза в развязывании войны с Германией в 1941 г. приходится вести с оговоркой, что эта война была схваткой не на жизнь, а на смерть двух тоталитарных систем, которые для достижения своих политических целей использовали одни и те же средства и методы. После 1945 г. это едва ли доходило до сознания западноевропейских ученых, так как Советский Союз четыре года был союзником западных демократий и, в конечном итоге, понеся огромные жертвы решительно во всем, в решающей мере способствовал победе над Германией. Не потому ли в сознании западной интеллигенции победоносный Советский Союз являлся и представителем системы, историческую концепцию которой следовало позаимствовать?

Того, кто в Западной Германии даже через десятки лет после завершения Второй мировой войны подвергал советскую систему критическому исследованию, указывая на ее бескомпромиссное презрение к свободе и человеческому достоинству, на террор и угнетение, нередко обзывали фашистом, подозревали в неонацизме, подвергая смертельной угрозе. Под знаменем антифашизма объединились все те, кто не хотел признавать ничего, кроме советской системы.

Против этого возникло сопротивление на всех уровнях и во всех научных сферах, и именно в немецкой исторической науке не было недостатка в серьезных усилиях, чтобы спокойно, взвешенно и аргументированно противостоять всем попыткам «антифашистской» идеологической индоктринации; в них участвовал и автор настоящего исследования. На основе критического подхода к источникам он исследовал советские военные планы силового противоборства с Германским рейхом, ставшие известными за минувшие четыре года, сравнил их с доселе известными источниками и дополнил систематическим анализом мемуаров советских военачальников. При этом он приходит к выводу, что германско-советская война была неизбежна, а потому обе державы вооружались для этого противоборства, разрабатывали оперативные планы и стремились превентивно опередить противника.

Явное изменение военной ситуации в пользу Советского Союза весной 1941 г., которое германское руководство смогло распознать лишь схематично, привело Гитлера к выводу, что июнь 1941 г. — это последний возможный срок, когда вообще еще можно вести превентивную войну. С другой стороны, Сталин, по всей видимости, весной 1941 г. перенес момент нападения с 1942 г. на июль-сентябрь 1941 г., чтобы несколькими мощными ударами уничтожить войска германского Вермахта, сконцентрированные на советской западной границе; в этой связи автор проводит детальное исследование майских событий, чтобы рельефно выделить решение Сталина о военных действиях против Германии летом 1941 г.

Основная часть исследования посвящена аспекту германско-советской войны, еще совершенно не дошедшего до сознания западного мира, а именно, что Сталин наметил, а затем и осуществил войну против Германского рейха как истребительную и захватническую, тогда как Гитлер придал своей кампании против Советского Союза существенные мотивы расового противоборства. Здесь особая роль принадлежала приказу Сталина от 6 ноября 1941 г. об истреблении всех немцев до единого, поскольку советская пропаганда, работавшая по инструкции И. Эренбурга, позаботилась о том, чтобы этот приказ не только доводился до сведения каждого солдата, но и неукоснительно выполнился. Подстрекательство к убийству немецких военнопленных и раненых стояло на повестке дня с первого дня войны и обрело дьявольский размах, когда Красная Армия в конце 1944 г. достигла территории Германии и, следуя указаниям своего командования и политорганов, принялась убивать, насиловать, грабить и жечь немецкое гражданское население, оставляя на оккупированных ею территориях широкий кровавый след, в том числе в течение нескольких недель после 8 мая 1945 г.

В работе И. Гофмана особенно привлекает то, что своей «Сталинской истребительной войной» против Германии он освещает и выдвигает на первый план такие аспекты, которые пока что не вызывали в западной историографии должного интереса.

Д-р Манфред Кериг

Со времени своей первой публикации в июне 1995 г. эта книга была издана четыре раза. Она появилась в момент, когда дискуссия по поводу 50-летия окончания войны в Европе уже пошла на спад, что было вполне благоприятно. Ведь сталинский пропагандистский тезис о мнимом освобождении немцев победоносными войсками Красной Армии, во всю мощь запущенный в обиход заинтересованными кругами, уже успел несколько приесться, так что теперь вновь вступили в свои права неопровержимые контраргументы.

Кроме того, не лишено известной иронии, но, естественно, не было намеренным и явилось скорее подарком случая то обстоятельство, что работа «Сталинская истребительная война» уже получила распространение и была доступна всюду, когда под абсолютно недопустимым по своей тенденциозности и упрощенности названием «Истребительная война. Преступления Вермахта в 1941-44 гг.» в путь была отправлена выставка, демагогичность и низость которой едва ли может быть превзойдена, с прозрачным намерением ввести в заблуждение неинформированную публику, политически подстрекая и используя одну часть общественности против другой. Разумеется, при этом, как доказывает масса искажений, ошибок и фальсификаций, меньше всего думали о правде и справедливости. Эта тема была избрана потому, что ее сочли достаточно подходящей, чтобы вновь, после столь прискорбного исчезновения социалистического Советского Союза, укрепить властные позиции левых. Через 50 лет после завершения Второй мировой войны германский Вермахт, как своего рода обобщенный враг, должен был послужить мишенью, чтобы вновь упорядочить и выровнять расстроенные ряды левых. Ведь в конце концов политико-идеологическая борьба за прежние цели, своего рода духовная гражданская война, не должна иметь перерывов.