Запретные чувства - Маша Драч

Взгляд серых глаз с густыми ресницами лениво скользнул по мне. Верхняя губа чуть дёрнулась словно в знак неодобрения. Я была одета в обычные джинсы и кремовый тонкий свитер. Куртка уже давно лежала на подлокотнике дивана. Я сняла ее, потому что из-за паники меня быстро бросило в жар и уже не отпустило. Густые каштановые волосы были стянуты в хвост. Я выглядела обыкновенно. Даже инородно для шикарного пространства этих апартаментов и в компании такого мужчины. На его запястье блеснули массивные дорогие часы.

— Почему ты еще одетая? — вдруг раздался хриплый баритон.

У меня от страха и паники пересохло во рту, а язык прилип к нёбу.

— Вы Булат? — прочистив горло, спросила я и на всякий случай сделала шаг назад.

— Булат — мой друг. А мое имя тебе знать необязательно. Почему ты еще не раздета? — мужчина нахмурился и не разуваясь, прошел в номер, сбросив пальто в кресло.

— Я… Я пришла устраиваться на работу и…

— Сейчас я тебя обеспечу работой, — мужчина повернулся ко мне и принялся снимать запонки с одного и второго манжета. — Сколько тебе?

— Двадцать три. Послушайте, вы неправильно всё поняли, — я на секунду замолчала, когда незнакомец подошел ко мне и нагло бесцеремонно стянул с моих волос резинку. Волосы тяжелой вьющейся волной рассыпались по плечам.

Кажется, я стояла ни живая, ни мертвая. Испуганный взгляд лишь фиксировал лицо мужчины. Ему явно уже было за тридцать пять. Ткань рубашки была окутана тяжелым ароматом дорогого парфюма. Этот аромат проник в носоглотку, царапая ее.

— Я пришла устраиваться на должность певицы, — меня начало трясти еще сильней, чем прежде.

Страх достиг пика. В висках резко заломило. По лицу покатились слёзы. Я уже была готова кричать и отбиваться до последнего, но мужчина внезапно застыл на месте. Он помрачнел. В серых глазах мелькнуло что-то такое, что я не смогла разобрать, но оно явно не несло никакой угрозы. Для меня.

— Певица? — переспросил незнакомец.

Я лишь кивнула и всхлипнула, прижав обе ладони к груди. Меня всё еще колотило. Не получалось справиться со своими эмоциями и принять то, что я попала в такую жуткую историю.

Мужчина снова дёрнул верхней губой и мне от страха показалось, что он всё-таки не поверил.

Булат что-то говорил о подарке, подготовленном специально для меня. Многозначительный взгляд товарища почти сразу обозначил, какого формата будет этот самый «подарок». Я не возражал. Хотелось отключить голову и хотя бы один вечер ни о чем не думать.

День рождения был устроен, скорей, не для меня, а для друзей и партнёров, чтобы лишний раз напомнить, кто и с кем в одной упряжке. Всеобщий галдёж быстро надоел. Громкая музыка била в барабанные перепонки, раздражая слух и вызывая головную боль.

Булат постоянно был на телефоне, а когда наконец-то сунул его в карман джинсов, подошел ко мне и прошептал над ухом:

— Подарок уже прибыл. Можешь опробовать. 312 номер. Видел фотографии. Тебе понравится. Всё как ты любишь.

Я лишь кивнул и получив ключ-карту, через несколько минут вышел из-за стола. Надолго оставаться в отеле я не планировал. Булат еще с утра похвастался мне, провел целую экскурсию. Так как именно я дал ему разрешение для застройки, Булат считал своим долгом продемонстрировать мне, что всё идет согласно четко проработанному плану.

— Хорошего тебе вечера, дружище, — бросил мне вдогонку Булат, когда я вышел из ресторана.

В номере меня ожидала девочка. Невысокая и стройная. Даже в этом бесформенном дешевом свитере и потёртых джинсах было заметно, что у нее отличная фигура. Правда, слишком худая. Ничего лишнего или сверх меры. Но испуганный, полный слёз взгляд больших карих глаз меня насторожил.

Она дрожала, обхватив себя руками. Красивая. Я видел разных женщин: и молодых, и средних лет. Брюнеток и блондинок. С искусственными губами и натуральными. С тонной штукатурки и без нее. Все они приблизительно вели себя одинаково: пластмассовые улыбки, упорные попытки понравиться, томные взгляды. Некоторые, особенно смелые, пытались соблазнять откровенными танцами. Другие — прямолинейно интересовались, где поблизости есть спальня, чтобы уединиться.

Со всеми ними было просто и по обоюдному согласию. Никаких обязательств. Никаких лишних фраз, движений или объяснений. Всё происходило как на автомате. Естественная перезагрузка кипящих от работы мозгов и сброс физического напряжения.

Когда у тебя есть власть и ты ворочаешь огромными суммами денег, обычная любовная дребедень уже мало интересует. Есть конкретная задача, которую нужно решить в кротчайшие сроки и снова вернуться к делам. Что-то подобное должно было произойти и в этот раз. Но не произошло.

Девочка явно не понимала, что здесь намечалось и какие планы у меня на нее были. Наш короткий диалог всё быстро расставил по своим местам. Всё еще кипящие мозги прострелило. Пока пальцы выискивали в глубоком кармане пальто смартфон, мой взгляд был упрямо прикован к девчонке.

Она немного успокоилась и настороженно наблюдала за каждым моим движением. Страшно опасалась, что я могу что-то ей сделать. Красивая. Тут и всматриваться не нужно, чтобы понять очевидное. Было в этой девушке что-то такое, что снова и снова притягивало мой взгляд, пока я набирал Булата. Я всегда был уверен, что пересытился женским вниманием и меня уже попросту нечем взять. Оказывается, что всё же есть. Искренностью. Естественной красотой, что не выпячивалась, как единственное хоть сколько-нибудь стоящее достоинство.

— Как зовут тебя? — коротко спросил я, вслушиваясь в монотонные гудки смартфона.

— Лия, — негромко ответила девушка и крепче обняла себя, будто замёрзла.

Боится. Я страх научился за версту распознавать и впитывать его едва ощутимые вибрации в воздухе. Вся эта ситуация была крайне идиотской и неудобной. Для меня, потому что я не привык к заминкам и ошибкам. Для девочки всё обстояло еще хуже. Привели обманом и заперли, как зверёныша.

— Сколько ты уже здесь? — напряженно задал я следующий вопрос, снова набирая Булата.

— Не знаю. Думаю, что больше двух часов, — она пыталась храбриться и в карих глазах почти сразу же вспыхнула надежда. Но подбородок всё еще трясся, а тонкие длинные пальцы давно побелели, потому что слишком сильно сжимали худые плечи.

Я мог бы развернуться и просто молча уйти. Телохранитель притащил бы мне Булата. Между нами состоялась бы короткая и содержательная беседа. Но я почему-то всё еще стоял перед этой молоденькой девчушкой Лией, продолжал звонить Булату и перманентно прокручивать в мыслях одно слово: «Красивая».

Свою нехарактерную пассивность я моментально списал на банальную усталость. Последний месяц был особенно адово утомительным. Предвыборная гонка выматывала. Я планировал пойти на второй срок, и никто не мог встать у меня на пути.

Но даже если это правда, и всё дело в усталости, тогда почему взгляд намертво врос в хрупкую фигуру незнакомой девушки? Почему навязчиво захотелось разжать эти тонкие бледные пальцы и стереть с подбородка слезу, зависшую на самом краешке?