Скачка тринадцати - Дик Фрэнсис

Распорядители, секретарь, стартер, весовой и вся толпа организаторов, как всегда, приветствовали Кристофера Хейга улыбками. Судью любили — не только за то, что он делал свое дело без ошибок, но и за его беспечную щедрость, добродушие и умение сохранять спокойствие в критической ситуации. Некоторые считали его нудным. Они не подозревали, какой вулкан бурлит у него в душе. «А что, если устроиться в команду, которая тушит пожары на нефтяных скважинах?» — думал Хейг.

Перед скачкой судья сидит за столиком у весов и запоминает цвета, в которых выступают жокеи. Кроме того, он заучивает клички лошадей и проверяет, соответствует ли номер на жокее номеру, который значится в программе скачек. Для Криса Хейга это не составляло ни малейшего труда. У него за плечами были годы практики.

Первые три скачки прошли без проблем. Нужды в фотофинише ни разу не возникало, и судья уверенно называл победителей и занявших призовые места. Кристофер Хейг был доволен собой.

Четвертая скачка, Клойстерская барьерная с гандикапом, была главным событием дня. Крис Хейг тщательно запомнил всех одиннадцать участников, чтобы узнавать их с первого взгляда — не хватало еще запутаться!

Номер первый — Лилиглит, идет с максимальным весом.

Номер второй — Фейбл.

Номер третий — Сторм-Коун.

И так далее по списку. Все клички участников были знакомы ему по другим состязаниям, но судьбы первых трех переплелись с его собственной самым причудливым образом. Впрочем, Хейг об этом не подозревал.

Номер первый — Лилиглит.

В ту же пятницу, примерно тогда же, когда Кристофер Хейг брился перед зеркалом и мечтал о подвигах, Венди Биллингтон Иннс сидела на удобном низеньком пуфике и тупо смотрела на собственное отражение в трюмо. Она не замечала ни бледной прозрачной кожи, ни прямых каштановых волос, ни теней под серо-голубыми глазами. Она видела лишь заботы и катастрофу, которой она не понимала и не могла с ней справиться. А ведь всего час назад жизнь казалась такой простой и надежной!

Наверху были четверо детей, три дочери и годовалый сын, за которыми ухаживала постоянно живущая в доме нянька. Внизу были кухарка, экономка, лакей и, у ворот поместья, шофер, он же садовник, с женой, которая работала горничной, и дочерью. Венди Биллингтон Иннс умела распоряжаться слугами мягко и дружелюбно, так что все прекрасно уживались между собой. Она сама выросла в точно таком же обеспеченном и уютном доме и точно знала, чего можно требовать от каждого из слуг и, самое главное, какая просьба может быть сочтена смертельным оскорблением.

Дом, где она жила, был прекрасным памятником былой эпохи, знававшим лучшие времена. В нем всем хватало места, но стены безжалостно точил грибок. Венди подумывала о том, что вскоре надо будет перевезти свое семейство в новый дом…

Она получила в приданое толстую пачку акций и облигаций и, как некогда ее мать, с удовольствием доверила распоряжаться всем этим своему мужу.

В свои тридцать семь лет Венди жила если не счастливо, то спокойно. Себе она могла признаться, что Джаспер, ее муж, с самой свадьбы время от времени ей изменяет, но никому другому она бы этого не сказала. Они с мужем были хорошими друзьями, и потому Венди предпочитала не выяснять истинной причины его однодневных отлучек, после которых Джаспер возвращался в самом радужном настроении, смешил жену и осыпал ее цветами и маленькими подарками. Когда он возвращался под утро с пустыми руками — такое случалось чаще, — это означало, что он провел всю ночь в своем любимом игорном клубе. Джаспер был человек добросердечный, безвредный и бесполезный. Его почти все любили.

В ту пятницу, когда проходили скачки в Винчестере, Венди нежилась в постели, планируя предстоящий день. И вдруг телефон у ее постели зазвонил. На часах было без четверти восемь. Венди сняла трубку и услышала голос семейного бухгалтера. Тот сказал, что ему надо срочно поговорить с Джаспером.

Место Джаспера на большой кровати пустовало. Но он частенько ложился спать в своей гардеробной, если возвращался домой слишком поздно. Поэтому Венди спокойно выглянула туда.

Постель не смята. Джаспера нет.

— Его нет, — доложила Венди, вернувшись к телефону. — Он не ночевал дома. Наверно, заигрался в карты или в триктрак — вы же знаете, какой он азартный, готов играть всю ночь напролет. — Венди, как всегда, легко простила мужу его отсутствие. — Когда он вернется, что ему передать?

Бухгалтер слабым голосом спросил, читала ли миссис Иннс — то есть Венди — финансовые столбцы сегодняшних газет, заранее зная ответ. Нет, не читала.

К этому времени Венди была уже достаточно встревожена, чтобы спросить, в чем, собственно, дело. Ох, лучше бы она не спрашивала!

— Понимаете, — сочувственно объяснил бухгалтер, — фирма Стеммера Пибоди объявлена банкротом, а это значит… как бы это получше сказать… это значит, что состояние Джаспера — и еще нескольких других человек — э-э… скажем так, серьезно скомпрометировано.

— Простите, что именно значит «серьезно скомпрометировано»?

— Это значит, что менеджер, которому Джаспер и другие люди доверили распоряжаться своими деньгами, вложил их в одно предприятие и… э-э… и потерял.

— Этого не может быть! — воскликнула Венди.

— Я его предупреждал, — уныло сказал, бухгалтер. — Но Джаспер доверял этому менеджеру и подписал бумаги, дававшие ему слишком много власти.

— Но ведь есть еще мои деньги! — сказала Венди. — Если Джаспер потерял часть своего состояния, мы сможем прекрасно прожить и на мои!

После тяжелой паузы бухгалтер ошарашил ее самой плохой новостью:

— Видите ли, миссис Иннс… то есть Венди… Вы ведь предоставили распоряжаться всем своим состоянием Джасперу. Возможно, вы тоже дали ему слишком много власти. Ваши деньги пропали вместе с его состоянием. Я надеюсь, нам удастся спасти достаточно, чтобы вы могли жить с комфортом — хотя, разумеется, не так, как теперь. Есть ведь страховки на детей, и все прочее. Мне надо поговорить с Джаспером и обсудить наши планы.

Обретя наконец дар речи, Венди спросила:

— А Джаспер знает?

— Он узнал еще вчера, когда об этом стало известно в Сити. Джаспер — человек порядочный. Мне говорили, что он с тех пор пытается раздобыть денег, чтобы уплатить свои игорные долги. Например, он пытался продать свою лошадь, Лилиглита.

— Лилиглита? Джаспер на это никогда не пойдет! Он обожает эту лошадь. И потом, Лилиглит сегодня участвует в скачках в Винчестере!

— Боюсь, в будущем Джаспер не сможет позволить себе держать скаковых лошадей.

Венди не решилась спросить, чего еще он не сможет позволить себе в будущем.

Джасперу Биллингтону Иннсу уже обо всем сообщили. Как и многие люди, не по своей вине лишившиеся состояния в результате краха лондонского страхового общества Ллойда, Джаспер не сразу осознал причину и размеры своей потери.