Последняя обойма - Анатолий Гончар

— Димарика…

— Олег, ты сам не понимаешь своего счастья… — Он ещё издевается!

— Товарищ майор… — ротный не дал мне договорить, предостерегающе подняв руку.

— Вопрос не обсуждается.

— Блин! — так и хочется послать всех в три этажа.

— Зря ты так! — он меня ещё уговаривать собрался. — С Димариком не пропадёшь.

— Угу, — я в сомнении покачал головой.

— Точно! — Гордеев даже не улыбается. — Ты думаешь, ему просто везёт? Может и так, но и от фактов никуда не денешься: у групп, с которыми он ходил, самые большие результаты боевой деятельности, и потерь при нём никогда не было, легкораненые не в счёт. Он как мишка-талисман. Если Димарик с группой, значит, всё будет тип-топ.

— Как в сказке! — сарказма в моём голосе хватит на десяток таких Димариков.

— Я тебе правду говорю, так и было! Если Димарик с группой, все в шоколаде, а стоит ему заболеть или по иной какой причине остаться в ПВД, жди беды. А в остальном… чепухня. И вообще, с Димариком, это как с тем котом…

— А причем здесь кот? — это Витёк Иволгин один из подошедших группников спросил.

— А ну да вы-то не в курсе. Есть у нас кот, там, в Чечне, вечно облезлый, одно ухо на половину отсутствует, поорать любит. Подобрали его где-то, кто-то, уже и не помнит никто, где и как. Кличку Ништяк дали. Ни к какой палатке он так и не прибился, шастает, где и когда хочет. В общем, кот как кот, ленивый, мышей не ловит, всё тушёнку или рыбные консервы клянчит. А потом заметили: стоит только кому Ништяка обидеть — и откат по полной. Пнул его как-то командир второй роты — и на первом же Б/З лапку* ему и отстегнуло. А Лемехов Стасик за шкирок с кровати скинул, так через несколько дней в этой же руке граната разорвалась. Короче, теперь все стараются этого урода задобрить, — (Да, кажется, особой любви ротный к Ништяку не питает), — перед Б/З тресковой печёночкой накормить, тушёночки полную баночку ему оставить…

— Да ерунда всё это!

— Погоди, я же не сказал, что это кот виноват. Только так получается, что лучше этого кота не трогать, хотя и сволочь он по жизни — куда бы ты съестное не положил, найдёт и слямзит, да ещё нет-нет да кому и в постель нагадит. — Ротный неприятно поморщился. Ага, вот она где, оказывается, собака «порылась»…

— Да я бы его за такое так отхайдокал… — Иволгин сделал движение ногой, словно и впрямь намеревался двинуть воображаемого кота.

— Ну, ну, посмотрим на тебя, когда ты по минным полям походишь… — усмехнулся ротный. — Вера верой, но я бы его все же обижать не советовал.

— Но Димарик же не кот! — я всё же не отказался от мысли избавиться от своего столь «доблестного» сержанта.

— Димарик лучше. Ты за ним как за каменной стеной! — на этот раз ротный позволил себе улыбку. — Хотите, я расскажу, как он первый раз отличился?

— Конечно, хотим! — кто бы сомневался! Слушать байки ротного всегда приятнее, чем получать от него разнос за неубранную казарму, за плохо написанный конспект, за небритый личный состав. Одним словом, пусть рассказывает.

— Работали мы близ административной границы с Ингушетией. Отрядом. (Димарик тогда в группе капитана Семёнова ходил, это уже потом после того случая у меня оказался). Шесть суток непрерывного поиска, устали как черти! Одним словом, ближе к обеду устроили мы привал. Пока перекусили, пока связь бегали по всему периметру ловили да качали, около часа прошло. Бойцы, что не на фишках*, уже и прикемарить успели. Когда дальше двинулись, они через одного сонные как мухи были, а в тройке Маркитанова, наверное, окончательно так никто и не проснулся. Одним словом, прежде чем спохватились, что одного бойца из тыловой тройки нет, квадрата полтора протопали. Сообщать на базу сразу не стали, но пришлось обратно идти. Думали утух парень где-нибудь в кустах и спит в своё удовольствие. Но на месте привала его не оказалось. Вот тут мы по-настоящему всполошились. Семёнов, тот вообще решил, что всё, хана нашему Димарику. Делать нечего, доложились на базу, Б/З свернули. Группнику, конечно, по полной, командиру отряда тоже, мне по касательной: опросы, объяснительные, что да как. — Гордеев на минуту умолк, словно давая нам возможность осознать услышанное, а у меня лишь тоска на душе:

«И этого человека хотят оставить в моей группе? Я, похоже, на Б/З не врагов искать буду, а за Маркитановым приглядывать. И как тут не заругаться?»

…а через сутки, бац, сообщение: нашелся наш Димарик! Оказывается, он в Ингушетию выбрался, и не просто выбрался, а по пути схрон нашел с двумя ПКМами. Так с тремя стволами в Ингушскую школу и припёрся. Водички попить попросил, — ротный усмехнулся. — Я представляю рожи учителей, когда он у них на пороге объявился. Хорошо хоть у местных ментов ума хватило не принять его за боевика!

— Офигеть! — это присвистнул старший лейтенант Крикунов.

— Да это еще не всё! Он каким-то боком базу свежую углядел. Чехов, правда, в тот момент на базе на его счастье не было. А может, на их? Тут уж кто знает! Место, где она должна находиться, мы по его маршруту просчитали. И уже потом ребята из соседнего отряда на ней десятка полтора боевиков уничтожили. Вот такая история. С одной стороны Димарика надо было бы примерно наказать, а с другой — вроде бы и наградить было за что. В итоге посмеялись и трогать его не стали, только Семёнов наотрез отказался оставлять его в своей группе.

— Так почему он отстал? — Иволгин всё же дотошный мужик.

— Смеяться будете, пошёл в кустики и заблудился…

— Офигеть! — впрочем, меня этим не удивишь. Абсолютная неспособность к ориентированию — это у Димарика в крови.

— А если серьёзно насчёт сержанта Маркитанова, то… Вы, кстати, «Мертвые души» Гоголя читали?

— Ну да, в школе проходили, — ответил я, не понимая, к чему этот вопрос.

— Так вот, Димарик — это Плюшкин современности. Он всё замечает, собирает и накапливает, будь то образы, звуки или шмотки, и всё сваливает в одну кучу. Надо только суметь отличить нужное от мусора или, как говорят, зерна от плевел, и удача вам обеспечена. Вот так-то! — ротный улыбнулся и замолчал. — Всё, будет нам лясы точить. Успеете ещё, наслушаетесь, да теперь и на вас его приключений хватит! — улыбнувшись, Гордеев махнул рукой и резким движением встал на ноги.

«Хватит, значит», — вот утешил так утешил. Может, к комбату подойти? Нет, не прокатит. Он только посмеётся. Значит и правда — судьба.

И у кого появилась светлая мысль перед командировкой уложить для отряда парашюты, одному богу известно. Только привезли их нам на полигон и сказали «надо уложить»… Укладывать так укладывать! Зачем, правда, не понятно: пока из командировки вернёмся, всё равно переукладывать придётся. Но приказ есть приказ. Может, в соответствии с глобальными планами нас будут выбрасывать в тыл чеченским бандам парашютным способом? Но нам о том неведомо.

Что ж, укладка как укладка, ничего особенного, все бойцы не по одному разу укладывались, так что проблем особых не было, этап за этапом… Уже парашюты в козлы выставили, ждём офицера ВДС.