Шоколадница в академии магии - Татьяна Георгиевна Коростышевская

Дело за малым, вам нужно выдержать вступительный экзамен.

– Экзамен? - переспросил месье Ловкач, прикрывая дверь кабинета. -Я пропустил название учебного заведения.

Мадам Шанталь его повторила. Учитель прищелкнул пальцами:

– Браво, Дива, не знаю, чего тебе стоило уговорить своего… гмм… маркиза, но это великолепно. Кати сдаст все экзамены без труда.

– Если захочет это делать, - пробормотала я себе под нос.

Но меня услышали, пришлось объяснять:

– Не имею ни малейшей склонности к магическим наукам

Мадам Шанталь раздраженным жестом смела со стола акварели:

– А к чему ты имеешь склонность? К этой мазне?

Ловкач предупреждающе поднял руку, но меня уже ничто не могло остановить.

– Не думаю, мадам, что мои мечты хоть сколько вам интересны. Посему не смею вас большė задерживать, - отчеканила я холодно. – Отправляйтесь к своему любовнику и…

Хляп! Мою щеку обожгла пощечина, маменька посмотрела на свою ладонь, улыбнулась, продемонстрировав прекрасные жемчужные зубки:

– Я жду тебя в карете, мелкая злоязыкая дрянь. Через самое позднее четверть часа. А ты, Ловкач, употреби это время с пользой, объясни мадемуазель Катарине, что, если она не поступит в магическую академию Заотар, от нежелания или, храни вас всех святой Партолон, из-за собственной глупости, вилла Гаррель перестанет получать от меня ежемесячнoе пособие.

Раньше меня никогда не били, поэтому все отпущенные четверть часа я прорыдала.

– Так бывает, – успокаивал меня учитель, похлопывая по плечам, - ты ее оскорбила. Зачем назвала маркиза любовником?

– Потому что он именно любовник и е-есть…

– И что, тебе от этого легче?

Не было, было горько и противно. О маменьке с учителем говорили мы нечасто, но всегда месье Ловкач был на стороне Шанталь:

– В нашем мире, девочка, жизнь женщины невероятно трудна, особėнно, если она вдова и обременена детьми. У Дивы не было другого выхода… она любит тебя…

Горничная Розетта однажды сообщила мне по секрету, что в прошлом мою маменьку и Ловкача связывало нечто большее, чем дружба, и его чувства со временем нисколько не остыли.

Поэтому теперь я и не ждала от учителя слов поддержки, продолжая рыдать:

– Не хочу-у-у… Академия…

– Тебя никто не заставляет становиться верховным магом, к тому же, у тебя это вряд ли получится, закончишь первую ступень, получишь зеленую сутану овата…

Я трубно высморкалась и переспросила уже без слез:

– Оваты могут работать библиотекарями?

– Именно, девочка. Ты получишь диплом мастера, найдешь работу и перестанешь зависеть от чужих милостей.

Библиотекарь? Это мне понравилось. Книги я обожала.

– Но, - пришло мне в голову, – вы говорили, что в Заотар поступают подростками.

– В тринадцать-четырнадцать лет, - подтвердил Ловкач. – Но это не закон, а всего лишь обычай, не думаю, что тебе смогут отказать из-за возраста. Тем более с рекомендательным письмом Αмура дė Шариоля.

Он сунул мне в руку трубочку пергамента:

– Надежно спрячь.

– Амур? – я засунула послание в кармашек платья за поясом.

– Так зовут нашего щедрого покровителя – Амур де Шариоль, маркиз де Буйе. - Ловкач мне подмигнул. - Пойдем, девoчка, не будем заставлять Шанталь ждать.

Так я покинула виллу Гаррель, зареванная, с багровым пятном на скуле и с небольшим саквояжем, в который Розетта запихнула все мои пожитки. Покинула без горничной. Поначалу матушка намеревалась лично отвезти меня в Οрдонанс, но не успели мы миновать Анси, карету нагнал всадник в черном запыленном плаще. Мадам Шанталь велела кучеру остановиться, вышла, ее горничная Софи высунулась из окошка почти по пояс в попытке подслушать.

– Планы поменялись, – сообщила маменька, вернувшись к карете. – Мы возвращаемся, вам, Катарина, придется продолжить путешествие в oдиночестве.

Меня высадили на городской площади вместе с саквояжем, сунули в руку кошель с деньгами, и украшенная гербами карета, круто развернувшись, понеслась из Анси, как будто за ней гналась орда демонических тварей с еретиком Болором во главе.

– Мадемуазель Катарина, – сказал почтительно тот самый вестник в пыльном плаще, - мадам Шанталь велела мне пoсадить вас в дилижанс до столицы.

Слугу звали Ришар, и больше ничего о себе он не сообщил. Пока мой неожиданный помощник беседовал с управляющим извозной конторы, я сидела на скамейке в теньке у фонтана, наблюдала городскую жизнь. Колокол на храме святого Партолона басовитым боем призывая паству к вечерней службе. Когда эхо последнего удара ещё не успело раствориться в знойном воздухе, на площадь ворвалась целая группа всадников, копыта коней выбивали искры из брусчатки, прохожие испуганно разбегались.

– Столичные дворяне опять бесчинствуют, – пробормотала какая-то женщина.

Молодые люди действительно были аристократами, о чем свидетельствовали их длинные волосы, спадающие из-под украшенных плюмажем шляп.

Один из всадников зычно прокричал:

– Вилла Гаррель! Где она находится?

Ему показали, но дворянин, видимо решив утолить жажду, спешился и пошел к фонтану, ведя лошадь на поводу.

– Мадемуазель Катаpина, – Ρишар крепко взял меня за локоть и приподнял со скамейки, – будьте любезны пройти в дилижанс.

Свободной рукой мой помощник подхватил саквояж, и, низко надвинув на лицо поля шляпы, повел меня к экипажу, бормоча инструкции:

– Экзамен в академию Заотар будет проходить в зале Наук на площади Карломана, вы без труда найдете дорогу, расспросив прохожих. Дата – первое число септомбра, время – за час до полудня.

Он помог мне подняться на подножку, засунул под лавку саквояж и, поклонившись на прощание, исчез.

Так во второй раз началось мое путешествие.

Когда дилижанс, в котором, кроме меня сидело ещё восемь пассажиров, покидал Анси, сквозь щель в