Екатерина Медичи. Дела амурные - Наталья Павлищева

Так и есть, из-за двери, ведущей на черную лестницу, доносилось хихиканье Екатерины и ее кузена Козимо, это они раскрасили лицо на портрете! И эта стрекоза должна вот-вот стать супругой сына короля Франции! Правда, сам Генрих Валуа герцог Орлеанский такого же возраста, но, по рассказам, весьма флегматичный юноша. Каково им будет рядом…

На крики художника прибежала гувернантка маленькой герцогини Мария Сальвиати:

– О боже! Что же теперь делать?!

Но злость Джорджо Вазари уже прошла, художник вынужден признать, что сделано талантливо, не знай он, кто именно на портрете и как должна выглядеть девушка, вполне мог поверить, что эта особа чернява и весьма страшна на вид! Громко, чтобы слышали шалуны на лестнице, художник объявил:

– А я ничего менять не буду, пусть герцог Орлеанский увидит портрет именно таким! Он будет в большом восторге от облика своей невесты…

– Нет! – Екатерина выскочила из-за двери.

– Что «нет»? – чуть приподнял бровь Джорджо.

Девушка поняла, что выдала себя с головой, и потупилась:

– Простите меня…

– Екатерина, вы выходите замуж, а ведете себя словно маленькая шалунья! – Марии Сальвиати с трудом удавалось сдержать улыбку: уж больно комичной получилась особа на эскизе.

Девушка стояла, привычно потупив взор, но никого не могла обмануть ее показная покорность, в глазах юной герцогини плясали чертики. И это невеста! – невольно вздохнула Мария Сальвиати.

Временами казалось, что меньше всего Екатерина думает о собственной предстоящей свадьбе. Хотя все еще неопределенно, шли долгие переговоры, в которых каждый старался максимально соблюсти свои интересы. И пока будущая невеста развлекалась, ее двоюродный дед папа Климент VII вел бесконечную переписку с французским королем Франциском I.

Екатерина Медичи – сирота с рождения, ее мать Мадлен умерла почти сразу после родов, отец Лоренцо покинул этот мир следом за супругой. Через год Екатерина Мария Ромола потеряла последнюю близкую родственницу – бабушку Альфонсину – и осталась на попечении дальних родственников. Эта последняя законная наследница богатейшего клана Медичи даже в столь маленьком возрасте была игрушкой в политических играх взрослых.

У Екатерины Марии были целых три козыря: во-первых, она все же была родственницей французских королей, потому что ее отец Лоренцо по предложению короля Франциска женился на принцессе королевской крови Мадлен де Ля Тур д’Овернь. И их свадьбой занимался сам французский король, превратив ее в грандиозный праздник в замке Амбруаз. А перед этим Лоренцо от имени папы Льва X держал при крещении над купелью дофина французской короны Франциска-младшего.

Во-вторых, она родственница нынешнего папы Климента VII, который звал ее племянницей. Екатерина воспитывалась вместе с двумя незаконнорожденными Медичи – Ипполитом и Алессандро. Ни для кого не секрет, что Алессандро – сын самого папы, и все делалось в его интересах. Именно папа Климент больше всех заинтересован в выгодном замужестве юной девушки. Выгодном с его точки зрения, а это означало, что она должна бы примирить его либо с императором Карлом, либо с королем Франциском, исходя из политической целесообразности. Потому сватать кроху начали еще с пеленок, и торговался папа Климент отчаянно. Он старался соблюсти еще одну выгоду: выплатить как можно меньшее приданое в обмен на отказ Екатерины от прав наследства Медичи в пользу все того же Алессандро!

Ну, и, в-третьих, конечно, деньги. Как бы ни хитрил Климент, приданое должно быть огромным, клан Медичи славился своими богатствами.

И вот теперь, когда Екатерине исполнилось тринадцать, договоренность по поводу ее замужества стала вполне определенной. После многих метаний папа решил выдать ее замуж за второго сына французского короля Франциска Генриха. Жених так же молод, как невеста, и, конечно, такой брак был откровенным мезальянсом: как бы ни была родовита ее мать Мадлен, фамилия Медичи говорила о принадлежности девушки к роду банкиров и аптекарей… Спасали только те самые два козыря: родство с папой Климентом и большое приданое.

Самой Екатерине было откровенно все равно, с кем составлять семейную пару. Она оживилась только тогда, когда папа Климент вдруг объявил, что выдаст ее замуж за кузена Ипполита. Это было жестоко, потому что ничего подобного он делать не собирался, зато подростки поверили, а Екатерина даже страстно влюбилась в своего возможного супруга. Ипполит отвечал ей взаимностью, хотя злые языки утверждали, что это больше из-за наследства, а не из-за самой герцогини. Когда появилась возможность устроить более выгодный брак, папа Климент, не задумываясь, все переиначил, а чтобы Ипполит не задавал ненужных вопросов, дал ему кардинальский сан в обмен на клятву никогда больше не пытаться сделать Екатерину своей супругой. Получилось, Ипполит оказался вполне понятливым кардиналом, хотя всегда утверждал, что если бы ему позволили жениться на кузине, то он оставил бы кардинальский сан.

Услышав такие речи, папа Климент усмехнулся: так ему и позволили! Екатерину выдавали замуж подальше, чтобы она передала свои права на Флоренцию сводному брату Алессандро, и Ипполит ему был вовсе ни к чему!

Немало волнений принесло сообщение из Франции о тяжелой болезни короля Франциска, хорошо, что он довольно быстро поправился. Потом умерла королева-мать Луиза Савойская… Потом герцог Савойский отказался предоставить свой город для встречи Франциска и папы Климента… Если честно, то Екатерину это волновало не слишком, она с удовольствием отдалась вихрю развлечений. Целый год юная девушка, едва покинувшая место своего невольного заточения в монастыре, привыкала жить в блестящем обществе. И это удавалось ей вполне. Тринадцатилетняя герцогиня возглавляла свиту дам, встречавших такую же юную невесту незаконнорожденного сына самого папы Климента, герцога Алессандро – Маргариту, незаконнорожденную дочь императора Карла V. Пиры сменялись скачками, вечером обязательно танцевали, вокруг девушки весь день слышались смех и веселые голоса… Это было так непривычно, что иногда, ложась спать вечером, Екатерина молила Господа, чтобы утром все не оказалось сном.

Конечно, рядом не было ее возлюбленного Ипполита, и его решение добровольно уступить Екатерину далекому французу больно ранило ее сердце, однако Ипполит не скрывал, что ради женитьбы на любимой готов отказаться от кардинальского сана, в который уже был посвящен. Правда, злые языки твердили, что куда больше самой девушки юного кардинала прельщают ее богатство и знатность, но Екатерина не желала верить этому, сердце ее разрывалось при одном воспоминании об Ипполите, казалось, она уже никого и никогда больше не полюбит.

Иногда всплывал вопрос: а как же тогда с будущим мужем? Девушка вздыхала: супруга она будет любить как брата… А дети… ради детей, конечно, придется ложиться с ним в постель, но не больше! Девушка гордо вскидывала головку: она в первую же ночь скажет супругу, что ее сердце раз и навсегда отдано другому и будет принадлежать только ему. Телом же может распоряжаться муж.

Если бы она тогда знала, что произойдет все точно наоборот!