Ночные птицы - Турмуд Хауген

— Папа!

В пустой комнате его крик был похож на писк, и он побежал обратно в прихожую.

— Тур Эрик!

Никакого ответа.

Юаким огляделся и наконец понял, что папы нет дома.

Пылесос стоял посреди гостиной. Папа обещал убрать квартиру, потому что к ним вечером собирались прийти в гости Янна и Вилли.

На кухонном столе стояла гора грязной посуды, которая росла с каждым днем, самые нижние тарелки стояли там уже четыре дня.

— Нам больше не на чем есть, — сказала утром мама.

— Ты права. Днем я вымою всю посуду, — пообещал папа.

В спальне занавески были задернуты, стоял кислый ночной запах и кровати не были застелены.

В комнате Юакима тоже было темно.

Папы нигде не было. И за весь день он так ничего и не сделал.

Юаким расстроился. Он мечтал, чтобы папа был дома и сделал все, как обещал.

За завтраком папа шутил и смеялся, значит, днем произошло что-то ужасное, если он не убрался в квартире и не вымыл посуду.

Юаким вышел в прихожую.

Папины башмаки стояли на месте. Нарядные ботинки тоже. А вот деревянные сабо исчезли. Значит, папа ушел куда-то недалеко.

Пальто висело на вешалке. Кожаная куртка тоже. Не хватало только штормовки. Ее папа надевал, когда шел куда-нибудь далеко.

Сабо и штормовка.

Близко и далеко.

Как увязать это друг с другом?

Юаким нахмурился. Видно, у папы был трудный день.

Он вздохнул. Им всем бывало трудно, когда у папы случались трудные дни.

Хорошего настроения как не бывало. Юаким был уверен, что застанет папу дома. А сидеть дома одному было и вовсе бессмысленно.

Юаким решил пойти и поискать папу. Вот только знать бы, где его искать!

Сабо и штормовка.

Какая глупость!

Юаким снова надел башмаки и закрыл за собой дверь.

Выйдя из подъезда, он остановился.

Улица была черная от утреннего дождя. Проглянуло солнце и заблестело, отражаясь в лужах.

Мягко шуршали колеса проезжавших мимо автомобилей. Это было похоже на шепот. Юаким радовался, что воды в лужах было мало, иначе он бы уже промок от автомобильных брызг.

Ему повезло — они жили на тихой улице. На ней почти не было движения. Конечно, время от времени здесь проезжали автомобили, но их было немного, не то что на больших улицах в центре города.

С одной стороны улицы стояли старые дома, в этих домах потолки в квартирах были высокие. Все дома были четырехэтажные. Но, к счастью, они были разного цвета.

Юаким жил в доме № 35. Это было счастливое число.

Булочная, табачная лавка и небольшой продуктовый магазин, а больше в этих домах ничего не было. Продуктовый магазин в скором времени собирались закрыть. Через два квартала от них строили супермаркет и большие жилые корпуса.

С другой стороны улицы был парк.

Далеко не на каждой улице есть свой парк. В этом Юакиму тоже повезло. Детям разрешалось играть во всем парке, хотя там была отдельная детская площадка.

Куда же пойти? Где искать папу?

Юаким посмотрел в одну сторону, потом в другую. Народу почти не было, и ни одного человека, хоть отдаленно похожего на папу.

Из соседнего подъезда вышел Томми. Иногда Томми считал, что они знакомы, и даже разговаривал с Юакимом, но не всегда. Томми учился в третьем классе и был па год старше Юакима.

Его взгляд упал на Юакима. Это означало, что сегодня они знакомы, по крайней мере, пока не появится кто-нибудь из больших мальчиков.

— Ты не видел моего папу? — спросил Юаким.

— Папу? — удивился Томми. — А что это такое? Может быть, это твоя канарейка?

Вот черт! Опять он забыл, что тут не говорят «папа» или «мама».

— Я хотел спросить, не видел ли ты моего отца, — снова сказал Юаким, пытаясь сделать вид, что не слышал того, что ему сказал Томми.

— Твоего отца? Так бы сразу и сказал. У меня дела поважнее, чем следить за твоими канарейками.

— У меня нет канареек, — сказал Юаким.

— А тогда почему ты о ней спрашиваешь?

— Я спросил, не видел ли ты моего отца.

Томми подошел к нему вплотную и плюнул ему под ноги.

— В другой раз я плюну тебе на веснушки. Думаешь, я не слышал, что ты сказал?

Юаким опустил глаза.

— Слышал, — прошептал он.

— Ладно, — сказал Томми. — Не видел я ни твоей канарейки, ни твоего отца.

Он повернулся и пошел прочь. Юаким смотрел ему вслед. Томми обернулся и крикнул через плечо:

— Если найдешь свою канарейку, придумай ей имя получше!

И убежал.

Юаким скрестил пальцы и прошептал про себя:

— Кошки-мышки, кочерыжки, пусть тебя побьют мальчишки.

Сара говорила, что скрещивать пальцы необходимо, чтобы заклинание подействовало.

Глупый Томми.

Юаким снова поглядел по сторонам и перебежал через улицу в парк.

Парк был квадратный и зеленый.

Несколько черных асфальтовых дорожек пересекали полянки и портили красоту парка.

В парке росли деревья и кусты. Летом они были зеленые и густые. Зимой голые и черные.

Когда летом Юаким стоял под густыми зелеными кленами и смотрел на небо, оно тоже казалось ему зеленым, и небесные птицы пели, как поют только на небесах.

Зимой над теми же самыми кленами небо было серое или голубое.

В кустах, пока не опадали листья, вечером было много укромных местечек. В темноте там было страшно и со всех сторон слышались непонятные звуки и шорохи.

Летом в парке было много детских колясок, на травке загорали люди и повсюду стояли красные скамейки.

Парк был полон звуков. Главным образом детских голосов, доносившихся с детской площадки. А в высоких кронах жил ветер. Юаким и видел, и слышал его.