Кто в списке у судьи? - Джон Гришэм

на душевные муки, назвала себя развалиной. Лейси поняла, что собеседница сильно напугана.

– Я бы не назвала это интересом: просто заглянула в Сеть. Сами знаете, там чего только нет!

Лейси улыбнулась, решив запастись терпением.

– Не уверена, что понимаю вас.

– Ваша задача – выводить на чистую воду судей, которых обвиняют в злоупотреблениях, так ведь?

– Именно так.

– Как давно вы этим занимаетесь?

– А какая, простите, разница?

– Пожалуйста, ответьте!

– Двенадцать лет. – Назвать эту цифру было равносильно признанию своего поражения. Слишком долго!

– Каким образом вы начинаете расследование по тому или иному делу? – спросила Марджи, по-прежнему избегая конкретики.

Лейси сделала глубокий вдох, напомнив себе о решении проявлять терпение. Жалобщики, зашедшие достаточно далеко, часто оказывались неуравновешенными людьми. Она ответила с улыбкой:

– Обычно тот, кто намерен жаловаться на судью, связывается с нами, мы встречаемся. Если претензия выглядит весомой, человек пишет официальное заявление, после чего мы работаем с ним полтора месяца, избегая огласки. У нас это называется «экспертиза». В девяти случаях из десяти этим все и ограничивается, жалоба отклоняется. Если же мы сталкиваемся со злоупотреблением, то уведомляем об этом судью и даем ему или ей месяц на реагирование. Обычно все они обращаются к адвокатам. Мы проводим расследование, устраиваем слушания, приглашаем свидетелей, все честь по чести.

Пока она говорила, появился Даррен. Он отвлек баристу от грез, заказав кофе без кофеина, дождался, не обращая внимания на двух женщин, своего заказа и прошел с чашкой в другой угол кофейни, где открыл ноутбук и вроде бы погрузился в серьезную работу. На самом деле он прицелился камерой ноутбука в спину Лейси и в лицо Марджи, приблизил картинку и начал съемку. Получилось целое видео и еще несколько фотографий.

Если Марджи и заметила его, то не подала виду. Внимательно выслушав Лейси, она спросила:

– Насколько часто проверка кончается снятием судьи с должности?

И опять Лейси было непонятно, при чем тут это.

– К счастью, не очень часто. В нашей юрисдикции больше тысячи судей, абсолютное большинство которых – честные трудяги-профессионалы. Большинство поступающих нам жалоб попросту несерьезны. Их авторы – сутяги, обозленные тем, что не добились желаемого. Уйма дел о разводах. Множество проигравших процессы адвокатов. Мы не сидим без дела, но чаще всего в итоге гасим конфликты.

В ее изложении все это выглядело скучным. За двенадцать лет она действительно успела заскучать.

Марджи внимательно слушала, барабаня пальцами по своей папке. Потом со вздохом спросила:

– Человека, подавшего заявление, обязательно опознают?

Лейси, выдержав недолгую паузу, ответила:

– В конечном счете да. Истец крайне редко остается анонимным.

– Почему?

– Потому что он обычно знает факты по делу и должен давать показания против судьи. Трудно уличить судью, если те, кому он насолил, боятся поднять голову. Вы боитесь?

Кажется, Марджи испугало само это слово.

– Можно сказать и так, – призналась она.

Лейси нахмурилась.

– Предлагаю вам перестать темнить. Насколько серьезен проступок, о котором идет речь?

Марджи зажмурилась и выдавила:

– Речь идет об убийстве.

Сказав это, она широко распахнула глаза и огляделась, проверяя, не подслушивают ли ее. Кроме Лейси, рядом не было ни души, а та восприняла признание с суровым скепсисом, выработанным за годы работы. В который раз она напомнила себе о необходимости терпения. Снова взглянув на Марджи, она увидела, что глаза у той на мокром месте.

Подавшись к ней, Лейси ласково спросила:

– Вы намекаете, что кто-то из наших действующих судей совершил убийство?

Марджи, прикусив губу, покачала головой.

– Не намекаю, а утверждаю. Я это точно знаю.

– Можно узнать, откуда?

– Одной из его жертв был мой отец.

Услышав это, Лейси сама невольно огляделась.

– То есть жертв несколько?

– Да. Я считаю, что мой отец стал его второй жертвой. Не уверена в порядковом номере, но вина судьи несомненна.

– Интересно…

– Не то слово! Часто вам доносят на судей-убийц?

– Честно? Впервые.

– То-то и оно. Сколько судей за всю историю Америки были обвинены в совершении убийства в период исполнения ими судейских обязанностей?

– Я не слышала ни об одном.

– Вот именно. Ноль. Так что сказать просто «интересно» – значит, ничего не сказать.

– Не хотела вас обидеть.

Тем временем Даррен, завершив свое важное дело, исчез. Обе женщины не обратили внимания на его уход.

– Какие могут быть обиды! – отмахнулась Марджи. – Здесь, в кофейне, я больше ничего не скажу. У меня куча информации, которой я готова поделиться с вами одной, но только не здесь.

За годы работы Лейси сталкивалась как с множеством неуравновешенных граждан, так и с полными безумцами, приносившими коробки, а то и целые мешки документов, исчерпывающе доказывавших продажность того или иного мерзавца в мантии. При этом ей почти всегда хватало нескольких минут беседы с глазу на глаз, чтобы вынести свой вердикт и начать прикидывать, как отправить кляузу в долгий ящик. За эти годы она научилась разбираться в людях, хотя разобраться во многих представавших перед ней чокнутых типах не требовало больших усилий.

Но Марджи, или как там ее звали, не была похожа ни на чокнутую, ни даже на просто неуравновешенную особу. Что-то действительно произошло, и это «что-то» ее изрядно напугало.

– Так… – протянула Лейси. – И что дальше?

– В каком смысле?

– Послушайте, вы обратились ко мне. Вы хотите продолжить разговор? Я не играю в игры и не располагаю временем, чтобы вытягивать сведения из вас или из любого другого, вздумавшего жаловаться на судью. Я и так постоянно отвечаю на звонки. Примерно раз в месяц я провожу расследования, которые заходят в тупик. Вы намерены продолжать или нет?

Марджи опять пустила слезу и стала вытирать щеки. Лейси наблюдала за ней с максимальным сочувствием, но при этом ее не покидало желание сбежать и больше не возвращаться.

Тем не менее сама мысль об убийстве не могла ее не зацепить. Обычно весь ее рабочий день в КПДС был посвящен разбору мелких кляуз несчастных людей с незначительными проблемами, которым нечего было терять. «Действующий судья-убийца» – это звучало слишком сенсационно и не вызывало доверия.

Наконец Марджи сообщила:

– Я сняла номер в отеле «Рамада» на Ист-Гейнсе. Можем встретиться там, когда закончится ваш рабочий день. Только приходите одна.

Лейси кивнула – иного она и не ждала.

– Понимаю ваши опасения. Но согласно нашим правилам, мне нельзя проводить первоначальную встречу с истцом вне нашего офиса в одиночку. Я буду вынуждена привести кого-то из коллег.

– Типа мистера Троупа? – Марджи указала кивком на опустевший стул Даррена.

Лейси медленно повернулась, всем своим видом демонстрируя, что не понимает, о чем речь. При этом она напряженно придумывала ответ.

– Я видела на вашем интернет-сайте коллективную фотографию сотрудников, на ней все до одного улыбаются. – Марджи достала из портфеля