Красная машина.Юниор.–3 - Павел Барчук

— Так… Все остается без изменений. Первая пятерка — Спиридонов, Белов, Симонов, Лозинский, Лапин. Спиридонов — справа, Белов — слева.

— Тренер, почему Белов слева? — Толик явно вынашивал этот вопрос с самого начала игры. Но в ответ он получил выразительный взгляд. Больше вопросов у Толика не возникло.

Ни для кого не секрет, я — центральный нападающий. А сейчас мое место отдано Симонову. Кстати, заметил, что балагур и шутник Спиридонов на Леху косился немного раздражённо. Иногда, почти вскользь. Однако, я Толика успел узнать хорошо. Он, конечно, на лед ничего не вынесет из своих эмоций, в отличие от Симонова, но явно моего бывшего дружка Спиридонов недолюбливает.

Хотя, я например, решение тренера вполне понимаю. Явился такой хрен с бугра, а если более точно, из Воронежа. Про Семилуки Степан Аркадьевич и не слышал, наверное. Причем хрен этот сначала выгребывался, потом оказался замешан в какой-то мутной истории, потом вообще развернулся и уехал. А теперь — здравствуйте, я передумал. Спасибо, что вообще не послали меня к чертовой матери.

— Еще раз. Главная ошибка — полностью отдали среднюю зону. Отдали среднюю зону, отдали инициативу. Давайте, взбодритесь. Хватит бегать трусцой!

Степан Аркадьевич высказал последнюю фразу, рубанул рукой и вышел из раздевалки.

Игра, которая должна была получиться, если не легкой, то уж точно ровненькой, неожиданно давалась с трудом. И в принципе, в этом есть часть моей вины. Пусть условной, но все-таки.

Мое появление в раздевалке произвело настоящий фурор. В большей мере, конечно, приятный. Хотя, Спиридонов пообещал оторвать башку. Мне, естественно, оторвать. За то, что я бросил команду. Серьезно. Это была его первая фраза.

— Белов! Ну, ты…Козел! — Толик подскочил, ухватил меня за шею, а потом костяшками пальцев второй руки постучал по моей же башке. — Скотина ты, Славик. Уехал. Молча. Ни слова не сказал никому из парней. Это что вообще такое?

— Да хорош тебе! — Я «боднул» его головой. — Сам знаешь, как все было. При вас произошла ситуация.

— Ситуация — фигация! Понял? Ну, мы потом еще поговорим. Чертяка… — Толик отпустил меня и вернулся к своему шкафчику, чтоб переодеться.

Остальные парни тоже всячески выражали свою радость. Кто-то больше, кто-то меньше. Но я смотрел в первую очередь на Симонова. А посмотреть было на что.

Сначала, когда зашел в раздевалку, Лёха несколько раз моргнул, будто не верил своим глазам. Потом перевел взгляд мне за спину. Наверное, ждал, когда ему кто-нибудь объяснит, в чем дело. По мнению Симонова, я сейчас должен быть далеко. Километров за пятьсот от Москвы. Спустя еще пять минут, Симонов, криво усмехнувшись, отвернулся. Я начал переодеваться и он понял, объяснений не будет. А еще, понял, что все — реально. Я тут. Я вернулся. Поэтому, в первом периоде был некоторый раздрай в игре. В нашей, конечно. Соперник наоборот, показывал хорошую, качественную подготовку. Чего никто не ожидал.

Да, это не был матч в рамках турнирной таблицы. Товарищеская встреча. Так можно сказать. Но и на льду ни хрена не дворовая команда, а так-то детская школа ЦСКА. В данном случае, дело касается чести. И для тренера счет 2:2 — это звоночек. Если тут просрем, то что дальше ждать.

Первый период закончился, а я до сих пор не верил, что снова в игре. Просто не верил и все. Присутствовало ощущение нереальности происходящего. Будто во сне. Просто наша авантюра с этой поездкой изначально казалась мне…да авантюрой и казалась. Сорвались, рванули в Москву, явились во Дворец спорта.

И вдруг — я опять на льду со своей командой. Со своей… Ну, да. Команда — моя и место это — мое. Пошли все на хрен.

Хотя, было совсем непросто сюда попасть. Изначально, мне кажется, Степан Аркадьевич принял нас за идиотов. Даже Сергея Николаевича. И точно не хотел выглядеть идиотом сам.

Когда он увидел нашу компанию, у него стал такой взгляд, будто ему очень сильно хочется развернуться и уйти. Но, видимо, уважение к Сергею Николаевичу оказалось выше неуважения ко мне.

Поэтому тренер остался стоять на месте, ожидая, когда подойдем ближе. Сергей Николаевич не стал тратить время на раскланивания. Пожал руку, поздоровался и сразу утянул Степана Аркадьевича в сторону тренерской. Мы с батей только успели доброго вечера пожелать.

— Ну? Чего стоишь? — Отец зыркнул на меня, потом посмотрел вслед ушедшим тренерам. — Не интересно? Я вот сейчас от любопытства всю жопу себе расчешу. Давай, за мной.

Батя в несколько шагов оказался рядом с комнатой, где решалась моя судьба. Я сначала хотел его образумить, но потом… Махнул рукой на все приличия и рванул за ним. Действительно, очень интересно. В итоге, мы замерли под дверью, как два эхолота, улавливающие любой звук.

Сначала из-за двери раздавался тихий бубнеж и не было возможности разобрать, что говорят. Но потом, и один тренер, и второй, перешли на повышенный тон. Это не было проявлением злости или раздражения. Скорее — эмоциональная получилась беседа. Но зато мы услышали самое важное.

— Серёга, ты давишь. Серьезно давишь.

— Стёп, я разве когда-то тебя о чем-то просил? Вот так. Настойчиво. Разве пользовался нашей дружбой? А? Я и сейчас не прошу тебя взять Белова обратно. Ничего подобного ведь не сказал. Прошу дать ему шанс. Выпустить на лёд. Сегодня — товарищеский матч. Ты ничем не рискуешь.

— Разве? Я рискую выглядеть глупо. Непрофессионально.

— Ну, хорошо. Прав, Стёп. Прав! Но последний шанс и все.

— Опять? Опять шанс Белову? Слушай… Твой Белов… он не понимает самого главного. Хоккей — это не просто мужская игра. Это не просто показательные выступления, где он может демонстрировать все свои таланты…

— Ну, видишь, значит наличие талантов ты признаешь.

— Признаю. Парень рожден для хоккея. Согласен. Но башка у него… не туда работает. Хоккей — это командная игра. А он все на себя. Все для себя любимого. Ты ведь сам знаешь, хоккеист, играющий коллективно, лучше и быстрее ориентируется, выбирает позицию и вернее оценивает игровую обстановку. Даже чисто с точки зрения практики.

— Стёпа, он талантлив. Согласись.

— Не верю в талант, верю в труд. Помнишь? Слова Тарасова, помнишь?

— Слушай, я все его изречения храню вот тут, в башке. И да, они верные. Но… Хорошо. Смотри. Ты считаешь, что Белов не способен быть частью команды. Думать, прежде всего об общем результате. А не о себе. Так?