Маникюр для покойника - Дарья Донцова

– Чудесный инструмент, –восторгалась мама, – большой, значит, сама не пойдет с ним в школу, нуженпровожатый! Очень хорошо, всегда под присмотром!

Так начался крестный путь ребенка – будущегогения. Долгие часы провела я, тупо сидя за арфой. Впрочем, случались и тихиерадости. Изредка мама уезжала на гастроли, и тогда можно было сачкануть: лечьна диван с книжкой и елозить ногой по струнам. Звуки при этом получалисьчудовищные. Но, с одной стороны, папе, профессору математики, было не даночувство ритма, а с другой – из-под моих пальцев, как правило, лились отнюдь недивные мелодии. Правда, мама-певица разом бы поняла, в чем дело!

Арфу я ненавидела, как человека, пинала ногойи щипала, но в восьмом классе мамочка сообщила:

– У тебя, детка, талант, будем готовитьсяв консерваторию.

Я пожала плечами. В дневнике стройной чередойтеснились тройки по всем предметам, наверное, консерватория – лучший выход втаком случае. Мамуся нажала на всевозможные кнопки и педали – меня приняли.

Многие вспоминают годы студенчества как лучшеевремя в жизни, но мне учеба представляется одним монолитным куском темно-серогоцвета. Подруг не нашлось, а преподаватели, сразу разобравшись в моей«талантливости», не слишком старались. Кое-как переползая с курса на курс, ядобралась до диплома. Впереди маячила жизнь в обнимку с ненавистной арфой.

Папа к тому времени скончался, а обидеть маму,сказав ей, что бросаю занятия музыкой, я не могла. Шел 1984 год, предтечаперестройки. Мамуля еще разок тряхнула связями, и меня взяли на работу вфилармонию. В месяц выходило пять-шесть концертов. Помните, в те годы былораспространено понятие «нагрузка»? Покупаете, допустим, в магазине книгу, остродефицитногоВ. Пикуля, и должны еще оплатить в придачу сборничек стихов поэта Пупкина«Широко шагает рабочий класс». Не хотите Пупкина? Не получите Пикуля! Вот так ия со своей арфой. Народ ждал эстрадную песню, юмориста, на худой конец,жонглеров или дрессировщиков с собачками. Но тут конферансье, закатывая глаза,сообщал:

– Сен-Санс, пьеса для арфы.

И на сцену, тяжело ступая лаковыми лодочками,выбиралась я в белом концертном платье и принималась не слишком споро щипатьнесчастную арфу. Сейчас бы, наверное, меня закидали гнилыми помидорами, но всередине восьмидесятых публика была иной, более интеллигентной и жалостливой.Все понимали, что арфистка идет в придачу к Кобзону или Лещенко, и даже скупо хлопали.

Так прошло семь лет. Потом мама спохватилась.Любимой доченьке подкатывало к тридцати, а кавалеров все не получалось. Да икак я могла их завести? В гости мы ходили только с мамой, отдыхать ездиливместе, а подруг у меня так и не организовалось! Мамуся вновь кинулась ктелефонной книжке. В нашей жизни начался новый период – меня выставили наярмарке невест! И вновь никто не поинтересовался: а хочу ли я замуж? С мамочкойпросто было бесполезно спорить…

Одного за другим мамуля отвергала предлагаемыхкандидатов. Семен слишком стар, к тому же вдовец, с детьми. Петр уродлив,Константин пьет, Алексей всем хорош, но беден, словно церковная мышь. Мамусечкахотела совершенно невероятного жениха – красивого, умного, богатого,интеллигентного, непьющего и желательно – круглого сироту с квартирой и дачей.Самое интересное, что через год интенсивных поисков такой кандидат был найден –Михаил Громов. Он приходился племянником мамулечкиной ближайшей подруге икрайне успешно занимался бизнесом. Было только одно «но». Жениху едва стукнулодвадцать четыре, я же справила в июне тридцатилетие. Правда, вопрос о возрастенедолго волновал высокие договаривающиеся стороны. Аделаида Максимовна, Мишинатетка, хотела побыстрей избавиться от ответственности за племянника, которогоопекала после смерти родителей, а моя мамусечка была готова на все, чтобынадеть мне на правую руку простое обручальное кольцо. Нас познакомили ипоженили.

Через полгода после свадьбы с чувствомвыполненного долга скончалась моя мама. Аделаида Максимовна пережила ее ровнона месяц. Естественно, что я бросила концертировать и целыми днями валяюсь домана диване. Домашнее хозяйство ведет Наташа, детей у нас с Мишей нет. Иногда вголову приходит мысль: собачку, что ли, завести? Пару раз мы даже ездили смотретьщенков, но возвращались домой разочарованными. И потом, с собакой придетсягулять, кормить по часам, возить к ветеринару и на выставки – сплошная докука.К тому же где-то года четыре назад у меня неожиданно началась обвальнаяаллергия, и вопрос о домашних животных завял сам по себе.

Дни мои проходят одинаково. Встаю околодесяти, принимаю ванну, потом завтракаю, пью кофе и усаживаюсь передтелевизором. Затем обед и примерно полуторачасовой сон, потом отправляюсь либов парикмахерскую, либо по магазинам… Одно время пробовала ходить в бассейн, номоментально заболела воспалением легких, а на занятиях шейпингом здороворастянула ногу. Так что со спортом было покончено. Вот массаж принимаю судовольствием, люблю баню, только никогда не прыгаю после парной в бассейн сводой – береженого бог бережет.

Однако в моей беспросветно скучной жизни естьлуч света. Это детективные романы. Я обожаю чтение на криминальную тематику искупаю книги мешками. Маринина, Дашкова, Серова, Яковлева, Полякова – вот они истали моими настоящими подругами. С какой радостью я хватаю новинки! Одна беда– книги хватает ровно на день. Ну отчего эти дамы так медленно пишут! Вотсегодня совершенно нечем заняться, а по телевизору показывают такую чушь, чтоскулы сводит.

Уютненько устроившись на диване в горе пледови подушек, я развернула шоколадку и велела Наташе:

– Сделайте любезность, дорогая, дойдитедо проспекта и купите газеты: «Криминальная хроника», «Петровка, 38» и«Мегаполис».

Наташа кивнула и опрометью кинулась выполнятьприказание. Я вытянулась на софе. Все-таки хорошо, что не приобрели собаку,сейчас бы пришла, залезла ко мне, помешала отдыхать…

Резкий звонок заставил вздрогнуть. Часыпоказывали около полудня. Очевидно, растяпа Наташа, торопясь выполнитьпоручение, забыла ключи. Я сползла с дивана, рывком распахнула дверь и вместодовольно крепкой белокурой Наташи увидела стройную черноволосую девушку.

– Вы жена Михаила Громова? –спросила она.

Недоумевая, я кивнула. Девчонка протянула мнепакетик и быстро-быстро застучала каблучками по лестнице.

– Кто вы? – запоздалопоинтересовалась я, но внизу уже хлопнула дверь подъезда.

В пакете оказалась видеокассета и записка:«Смотри одна».