Под боссом - Алайна Салах

— Александра Джейн Леджер, двадцать три года, родилась в Нью-Йорке, — он изгибает угольно-черную бровь и все с тем же льдом в голосе уточняет: — А что в Америке с рабочими местами стало совсем туго?

Даже удивительно, что имея такой красивый рот, генеральный директор группы компаний Серов бездарно растрачивает его ресурс, чтобы изрыгать гадости.

Так, спокойно, Саня. Помни, что все несправедливо облапанные женщины мира на тебя надеются.

— По материальным обстоятельствам я была вынуждена переехать в Россию, — перехожу к вступительной части своего представления. Разумеется, говнюку необязательно знать, что я в Москве проездом, потому что каждые полгода навещаю деда и брата.

— Получила степень магистра в Нью-Йоркском университете, имеются водительские права, — перечисляет Серов. — Вы не производите впечатление человека, имеющего глубокие материальные проблемы.

Ну, с богом.

— Дело в том, что несколько месяцев назад все изменилось. Завод, где работал мой отец закрылся, и он не может найти работу. А ему нужно платить ипотеку, иначе у нас отберут дом, а еще он взял кредит на мою учебу. Мне очень нужна эта работа.

Сквозь опущенные ресницы я оцениваю выражение лица К. Серова, но оно по-прежнему остается холодно-скучающим. Ладно, чурбан бесчувственный, вот тебе еще порция злоключений:

— А еще мой брат… связался с опасными людьми, и если к назначенному сроку я не соберу нужную сумму, то он пострадает. Я готова пойти на все, что помочь своей семье. У меня просто нет выбора.

— Невинность на аукционе продавать не пробовали? — иронично уточняет мой собеседник.

Оу, и кто тут у нас такой прошаренный? Никак фанат современной любовной литературы.

— Судя по молчанию, вопрос с невинностью уже неактуален, — заключает мой собеседник, пока я бесшумно скриплю зубами в попытке не провалить Катино расследование. — Вы бы могли продать свою сумку, — он едва заметно кивает мне на колени, где стоит черная Balenciaga. Он еще и в моде разбирается, не пойму? — Выручили бы за нее минимум тысяч сто.

— Алиэкспресс, сто юаней, — не раздумывая выпаливаю я. — Подарок семьи ко дню рождения.

К. Серов откидывается в кресло и слегка покачиваясь, сверлит меня тяжелым взглядом. Следуя заявленному образу, мне стоит опустить глаза и дальше разыгрывать трепетную лань, но это выше меня. Такой концентрации хамства и самодовольства мои гордые русско-американские гены просто не в силах снести. Я же Леджер, в конце концов, любимая внучка Игоря Жданова. Поэтому я расправляю плечи и тоже смотрю на Люцифера в костюме от Армани. Убиваю сразу двух зайцев: даю ему оценить две прелести, которые окажутся в его ежедневном распоряжении при условии приема на работу, и одновременно говорю ему «Выкуси».

— Вы ознакомились с обязанностями моего личного ассистента, Александра? — неожиданно интересуется черноглазый говнюк.

— Ознакомилась, — утвердительно киваю и для достоверности начинаю перечислять: — Сопровождать вас во время деловых встреч и поездок, присутствовать на ужинах с партнерами, быть готовой к ненормированному рабочему дню…

Я могла бы перечислять и дальше, но в этот момент Серов встает и идет прямо ко мне. Один плюс в возможной работе с ним я все-таки нахожу: гад приятно пахнет. Не слишком навязчиво, по-мужски терпко, даже сексуально. Хороший парфюм — моя ахиллесова пята.

— И ты готова подписать договор о найме прямо сейчас? — раздается мне в затылок, и вместе с этими словами на подголовник за мной тяжело опускаются его ладони. С мужским полом я с десяти лет общаюсь на «эй, ты», но сейчас отчего-то не могу пошевелиться и гипнотизирую лежащие на столе карандаши с надписью «Группа компаний Серов». Кажется, это оно. Харассмент в действии.

Саша

— Я уже сказала, что я готова на все, — приправляю голос трепетной дрожью и максимальным подчинением. — Мне нужна эта работа.

— Отлично, — звучит совсем близко с моей шеей, отчего руки моментально покрываются мурашками. Ничего криминального, просто шея — моя сверхчувствительная зона.

Стол неожиданно начинает двигаться навстречу, и мне требуется секунда, чтобы понять, что на самом деле это Серов катит меня к нему в кресле. Пальцы извращенца задевают мои плечи, и хотя к лайтовым домогательствам я себя подготовила, во рту все равно немного пересыхает.

— Договор, — рука из-за моей спины придвигает листы, скрепленные степлером, и ее ароматный хозяин по-прежнему остается стоять за мной. — Изучай, подписывай.

Соображать нужно быстро. Очевидно, что трюк с падением все же сработал, и Люцифер принял меня на работу в свое чистилище. Можно отказаться подписывать договор прямо сейчас, забрать домой и показать Кате, чтобы они там у себя в издательстве изучили. Но что я скажу? «Сорри, хочу проконсультироваться со своим юристом?» Я же тут вроде как на жалости и воде выживаю — откуда у меня на него деньги?

Я беру договор со стола и пробегаюсь глазами по первой странице: «Работник обязан соблюдать установленные Работодателем Правила внутреннего трудового распорядка, производственную и финансовую дисциплину….» Спускаюсь ниже: «Работодатель обязывается выплачивать премии, вознаграждения в порядке и на условиях, установленных Работодателем, оказывать материальную помощь с учетом оценки личного трудового участия…»

Перелистываю следующую, но никаких упоминаний ни о страпонах, ни об анальных пробках не нахожу. Люцифер Серов по-прежнему стоит за мной, выжигая сатанинскую пентаграмму у меня между лопаток, потому именно там сейчас адски печет. Так, а если он станет меня домогаться прямо сейчас? Например, повалит на стол? Диктофон у меня включен, дать один смачный пинок до звона по генеральным фаберже, как учил Макс, и бежать.

— Для той, у кого нет выхода и кому «так нужна эта работа», ты слишком старательно изучаешь договор, — хрипловато комментирует голос сзади.

«Подождешь», мысленно огрызаюсь я, и продолжаю с двойным усердием изучать страницы. Теперь когда я уверена, что говнюк у меня на крючке, пусть немного напряжет позвоночник и тоже пострадает. Его парфюмированное дыхание себе в спину я вполне смогу потерпеть еще минимум полчаса.

— Просто я подхожу к вопросам бумаг тщательно. Меня в университете учили: семь раз отмерь — один раз отрежь.

— А меня в университете учили, что время — это деньги, и сейчас ты тратишь мое. Слишком долго, Александра.

Решив не испытывать судьбу и не расстраивать гриппующую Катю, я в последний раз окидываю взглядом все три листа договора и, не найдя ничего криминального, ставлю на нем свою подпись. Во имя всех русских женщин, а еще ради того, чтобы стереть эту высокомерную браваду с красивой люциферской физиономии. Аминь.

И едва ручка, выпущенная из моих пальцев, падает на стол, кресло делает стремительный разворот, и мои глаза утыкаются в прямиком в загорелую шею над белым воротом рубашки.