Место, где прячется солнце - Элен Милдред

А ведь еще лет десять назад Сэнди и подумать не могла, что станет такой… такой красивой. Сложена она всегда была неплохо: длинные ноги, несмотря на рост всего сто шестьдесят пять сантиметров, тонкая талия, упругая, хоть и небольшая грудь. А вот свое лицо — то, десятилетней давности, — ей не нравилось. Овал правильный, под такой бы овал да греческий профиль, но носик явно не дотягивал до аристократических стандартов, да и губы какие-то узкие. Глаза, правда, выделялись своим необычным сочным ярко-голубым цветом. И это единственное, что устраивало Сэнди. С непослушными блекло-русыми волосами она вообще не знала, что делать, поэтому коротко стриглась, отчего напоминала мальчишку-подростка. И в одежде предпочитала спортивный стиль: джинсы, футболки, кроссовки или мокасины — ее обычная амуниция.

Правильно, наверное, говорят: нет худа без добра. Не было бы той аварии шестилетней давности, после которой пришлось сделать несколько пластических операций на лице — и никогда бы ей не стать роскошной женщиной.

В детстве она вообще была гадким утенком, в юности ее называли милой. Но сама Сэнди считала себя слишком невзрачной, чтобы мечтать о чем-то таком, о чем мечтают девчонки в ее возрасте. Однажды все же размечталась. И получила в ответ от судьбы такой удар, от которого долго не могла оправиться. Если бы не Бен, то не оправилась бы, наверное, никогда.

Только после аварии, когда Сэнди стала по-настоящему красивой, у нее появилась уверенность в себе. Именно это помогло ей сделать карьеру. А чутья, знаний и интеллекта хватало и до того.

И вот сейчас она стоит перед зеркалом в номере одного из самых дорогих отелей Монако. Фигура осталась прежней: и стройные ножки, и подтянутый живот, и крепкая, как у девочки, грудь — хотя сыну уже четырнадцать. Но теперь она научилась себя держать, приобрела манеры и осанку королевы. Из движений исчезли резкость, угловатость. И свое лицо сегодня ей нравится гораздо больше, чем пятнадцать лет назад. Носик после пластической операции стал тонким, аристократичным, губки — пухлыми, а кожа (спасибо новинкам косметического рынка) все еще остается гладкой и бархатистой. Волосы Сэнди давно уже красит в каштановый цвет. Стричь их перестала, предпочитая более женственные прически. В сочетании с темными волосами и чуть загорелой кожей ее ярко-голубые глаза просто сияют на лице. Никто не скажет, что шикарной молодой женщине, которая смотрит на нее из зеркала, уже тридцать три. Да она и сама в это не верит.

Сэнди вышла на балкон. С высоты восьмого этажа видна голубая гладь двух бассейнов, а чуть дальше — лазурное море: чистое, спокойное, тихое в этот утренний час. Все постояльцы наверняка еще спят, только неслышно снуют по небольшой, но ухоженной зеленой территории вышколенные служащие. А вот, похоже, и старый знакомый из самолета — тот самый, что всю дорогу флиртовал с бортпроводницей. Он в шортах и с полотенцем через плечо уверенно шагал по направлению к морю. Сэнди усмехнулась и поймала себя на мысли, что еще не видела его лица, но уже узнает по затылку. Надо же, в каком дорогом отеле остановился. Значит, средства позволяют. Или приехал в надежде сорвать куш в казино? С такого станется. Черт, пожалуй, слишком много мыслей о случайном попутчике, с которым даже не перекинулись парой слов.

Сэнди открыла шкаф, где уже висели на плечиках платья, топы, юбки, брюки. Выбрала белый сарафан — судя по всему, день обещал быть жарким: конец мая в Монако — это уже почти лето. Выдавив на ладони гель для укладки, чуть примяла волосы, придавая им форму непослушных кудрей, и надела темные очки — завтракать она собиралась на солнечной террасе.

Сэнди медленно потягивала свежевыжатый грейпфрутовый сок, когда услышала уже знакомый мужской голос:

— Позволите присесть за ваш столик?

— Да, конечно, — машинально ответила она.

Затем подняла глаза — и застыла. Сердце ее бешено заколотилось, руки задрожали так, что пришлось поставить стакан. Хорошо, что мужчина в это время переставлял тарелки с подноса на стол и не заметил состояния Сэнди. За минуту ей удалось более-менее взять себя в руки. Все-таки прошедшие годы научили многому, в том числе в считанные секунды справляться с волнением.

— Меня зовут Марк Гилмор, — представился он, этот самый мужчина из самолета.

Теперь-то она поняла, почему его профиль показался ей знакомым. Красив, как и прежде. Нет, стал даже красивее. Черты лица приобрели мужественность, плечи стали еще шире, а улыбка — еще обаятельнее. Надо же было очутиться в одно время в одном месте! Только вот ему ее ни за что не узнать.

— Сэнди… Сэнди Морель, — сказала она в ответ.

— Вы надолго к нам?

— К вам? — удивилась Сэнди.

— Ну в Монако, я имею в виду.

— На недельку. — Сэнди старалась изо всех сил, чтобы голос ее звучал уверенно и спокойно.

— А откуда приехали?

— Из Лондона.

— Надо же, и я оттуда. Сегодня утром прилетел.

Сэнди вежливо кивнула. Ей совсем не хотелось говорить ему, что они летели одним рейсом. Наконец она допила сок и встала.

— Извините, мне пора.

Марк тоже поднялся — как же, джентльмены не сидят в присутствии дам.

— Какие планы на сегодня?

Вот как, сразу с места в карьер. Она отчеканила ледяным тоном:

— Мои планы никак не связаны с вами.

Похоже, ответ его уязвил.

— Извините.

Еще бы! Он не привык к отказам. Сэнди повернулась и быстро пошла прочь.

Тогда ее еще звали Алекса. Полное имя — Александра Фостер. Вместе с родителями она жила в небольшом приморском городке на юге Англии, близ Брайтона. Примечательная особенность городка заключалась в том, что здесь расположена одна из престижных частных школ. Многие из тех, у кого в большом количестве водятся деньги, стремятся пристроить сюда своих чад всеми правдами и неправдами. Дэвид Фостер не был финансовым воротилой, но он преподавал в этой элитной школе историю, а его жена Сильви — французский язык. Именно поэтому их дочь училась здесь за символическую плату.

Она уже заканчивала программу A-level[1]. Еще пара месяцев — и поступит в университет. В этом ни у кого сомнений не было: лучшая ученица, одна из немногих, кого книги интересовали куда больше, чем мальчики и вечеринки. Сверстники считали ее странной, потому что их интересы Алексе были непонятны. Благодаря маме она очень рано научилась читать, причем на двух языках: английском и французском. Читала запоем и все подряд, но не бездумно. Если что-то было непонятно, задавала вопросы родителям: а что такое диктатура? а существуют ли параллельные миры? а где находятся Соломоновы острова? Те удивлялись, но давали подробные ответы. Поэтому их дочь всегда на голову опережала в развитии сверстников. Наверное, поэтому же она так и не заимела близких подруг, а мальчишки никогда не обращали на нее внимания, разве что просили помочь выполнить какое-нибудь задание. Да ей их внимание не особенно и нужно было. Она настойчиво шла к цели — вырваться из скучного городка, открыть для себя весь мир и начать жить яркой, полной жизнью.