Мракадемия - Ирина Зволинская

— Может, договоримся?

Вампир задумался, что внушало некоторую надежду. Есть шанс, что в честь праздника я отделаюсь воспитательной беседой. Я воодушевилась и покрутила головой. Трактир гудел. Со всех сторон раздавался веселый смех и звуки поцелуев, сопровождаемые неизменным «Поцелуй, или проклятье», всюду звучавшим в эту праздничную ночь.

— Мрачной ночи! — гаркнула выросшая словно из-под земли подавальщица и поставила передо мной полную кружку с напитком. Пирожка при ней почему-то не было.

И я, и рыжий вампир проводили ее взглядами до самой кухни, а потом я посмотрела на него, а он посмотрел на меня. Глаза его сверкнули в прорезях черной бархатной маски, а мне вдруг стало невыносимо жарко. Великий мрак, дурацкое платье! Это ведь из-за него мне так тяжело дышать?

Взгляд опустился чуть ниже, на открытую часть его лица, и теперь я видела мужественный подбородок и красивые, изогнутые в улыбке губы. От этой картинки пересохло во рту, я облизнулась и, не глядя на стол, нашла кружку с холодным напитком. Ужасно хотелось пить.

Но взять ее мне не дали — рыжий красавчик нагло отобрал и отпил. И с чего я вообще решила, что он красавчик?

— Отдайте мой сидр! — возмутилась я.

— Это не твой сидр, это гоблинский заказ, — пояснил вампир и отпил второй глоток. Поморщился, отставил кружку и громко приказал подавальщице: — Сидра сюда!

Почти мгновенно перед нами появилась глиняная кружка с запотевшими стенками. Вот это скорость! Ее поставил усатый господин в колпаке и фартуке и тут же умчался. Надеюсь, поторопить заказанный мной пирожок. Жажда была такой всеобъемлющей, что я не стала ждать приглашения и вцепилась в кружку, пока опять не увели.

Рыжий с умилением наблюдал, как я в три глотка опустошила сидр до дна.

— Лихо! Удивительная девушка. Жаждет выпить гномий первач, ворует пиратские флаги…

Началось! Да поможет мне Мрак! Я привстала со стула и, схватив его за ворот черного плаща, притянула к себе.

— Поцелуй, или проклятье? — строго спросила я, но он не ответил. Он руками обхватил мое лицо и жарко поцеловал.

Как он целовался, лесные боги! Мне не с чем было сравнивать, это был первый в моей жизни поцелуй, но с каждой секундой во мне росла уверенность, что никто не мог бы целоваться лучше. Кажется, нам начали одобрительно свистеть, но все это меня не смущало. Какое смущение, когда твои плечи так страстно сжимают сильные руки, а темные карие глаза с вытянутым зрачком затягивают не хуже омутов!

Вытянутым?

Голова кружилась, мысли туманились. Мелькнуло странное: «Я не против, можете меня арестовать». И, судя по ответному: «И арестую, и украду!», я говорила вслух. Глаза красноволосого вспыхнули алыми огоньками.

Или это что-то с моим зрением? И дышать совсем нечем! Это была последняя связная мысль. Я вырвалась, переводя дыхание… и не смогла вздохнуть! А туман в голове стал непроницаемо черным.

Всеблагие, что со мной? Я застонала, отрывая тяжеленную, как набитый камнями чемодан, голову от подушки. Она не оторвалась, но слегка повернулась. Отлично, это, определенно, успех. А теперь попробуем открыть глаза.

Первое, что я увидела — голую мускулистую спину. Мужскую. Загорелую. Волосы на моей голове зашевелились от ужаса. К счастью, мужчина был в штанах и лежал поверх покрывала. Но ведь наполовину голый! Лица не видно — он отвернулся, да еще и прикрылся роскошной огненно-красной шевелюрой, рассыпавшейся по подушке как языки костра.

Откуда он в моей комнате?

Или не моей? Где я?!

Села и осмотрелась. Небольшое помещение со скошенным потолком, крошечное окно, в которое светила луна, из мебели только кровать, да узкий деревянный стол, на котором обнаружились моя маска и откушенное яблоко. Откуда-то снизу раздавались звуки музыки, громкие крики и веселый смех.

В туманную голову трудом просачивались воспоминания. Последний раз точно такой шум я слышала в таверне. Мы что, перебрались в комнаты наверху? Какой позор!

Тьма, и я тоже раздета до нижней сорочки! От стыда дурнота отступила, голова перестала кружиться, я сползла с кровати. Надо быстрей уносить отсюда ноги! Белла ждет меня в окружении гоблинов. Нас давно потеряла мачеха. Как же нам влетит! Срочно домой!

Где моя одежда?

Подобрав с пола черные лохмотья, я с трудом натянула то, что осталось от платья и чихнула от разлетевшейся пыли. Под тряпками обнаружились и мои единственные, сто раз штопаные чулки, но натягивать их уже не было времени.

Мужчина в постели пошевелился и тоже болезненно застонал.

Нет, только не это! Сердце захолонуло от страха. Не надо просыпаться, пока я не сбежала! Кто знает, что может прийти в голову почти голому незнакомому мужчине?

Оглядевшись, я схватила один из двух канделябров!  Вытащила и задула свечу, замотала основание чулком и, перехватив его на манер сковороды, приготовилась сражаться за мою честь.

"Вернее за то, что от нее осталось", — с тоской посмотрела на валявшийся на полу второй чулок и видавшие виды подвязки. Наклонилась, подняла их и сунула в карман. А когда выпрямилась, рыжий уже сидел на постели и, сдвинув брови, оглядывался.

— А, вот ты где! Какое счастье, ты очнулась! — складка между бровей мгновенно разгладилась, когда он меня увидел. Одним быстрым движением поднялся с кровати и сделал ко мне шаг. — Как ты себя чувствуешь?

Я попятилась к двери и выставила перед собой канделябр словно вилы:

— Стоять!

Он тряхнул головой, волосы красными волнами рассыпались по его широченным плечам, и я невольно залюбовалась. Без маски он казался совсем молодым, не старше меня. Таким в стражниках рановато служить.

— Неужели боишься? — вкрадчиво спросил он и шагнул еще ближе.

— Нисколько! — задрала подбородок. — Это просто аргумент для серьезной беседы! Как ты мог так подло со мной поступить?! Воспользовался ситуацией, заманил честную девушку в свое логово и… — голос мой дрогнул, и я запнулась.

Нет! Я не буду плакать! Выдохнула и покрепче сжала канделябр.

— И? — он заинтересованно поднял бровь.

— И обесчестил! — мой голос упал до шепота.

Он внезапно оказался совсем близко, я отшатнулась, спиной упираясь в неровную бревенчатую стену.

— У нас ничего не было, к моему глубокому сожалению. Вообще-то я тебя спас, — спокойно ответил он . — Ты потеряла сознание в моих руках, и, признаюсь, это было несколько обидно.

— Я не имею привычки терять сознание! Я же ничего не пила, кроме сидра. Или… ты туда что-то подмешал?

— Я?! — вознегодовал он очень правдоподобно. И показал на стол. — Это твое яблоко оказалось отравленным! И я видел, ты вытащила его из своего кармана.