Наталья - П. Н. Дорохов

Толку не добилась. Председатель к заведующему, заведующий к председателю. Так и хожу взад-вперед, сватаюсь. А в школе попрежнему только волков морозить.

Внимательно выслушала Наталья.

— Трудно, Петровна, с мужиками ладить, знаю сама, толку от них, как от козла молока. Ну да погоди, училище закрывать зачем, нельзя без ученья. Надо чего-нибудь придумать.

— Вот затем и пришла к тебе, может, думаю, Наталья что придумает.

Наталья задумалась.

— Вот что, Петровна, приходи-ка сегодня вечером, собранье созовем, да своим бабьим умом будем придумывать. А училище зачем закрывать?!

— Ну, спасибо тебе, Наталья, сразу легче на душе стало…

Вечером в женотделе будто ярмарка, — баб битком. Наталья за своим секретарским местом, рядом с ней Настасья Петровна. Постучала Наталья по чернильнице, подождала, пока угомонились бабы.

— Товарищи женщины! На повестке дня доклад товарища Зиминой по вопросу о школе.

— Петровна, докладывай!

Настасья Петровна встала с места и просто рассказала о своей беде. О занятиях в холодной школе, о своих напрасных хлопотах, — вот уж целый месяц как она ходит от председателя к заведующему, от заведующего к председателю, — о том, как ее кормят завтраками:

— Завтра наряд дадим.

— Завтра мужики поедут в лес.

Бабы внимательно слушали и время от времени качали головами. Когда Настасья Петровна кончила свой доклад, бабы зашумели:

— Да чего нам рассказывать. Ребятишки у всех плачут, в училище нельзя ходить.

— Знаем, все знаем.

Наталья дала бабам нашуметься и потом спросила спокойно:

— Так как же, товарищи, закрыть надо училище?

— Как закрыть? Пошто закрыть?

— Значит, топить надо?

— Конечно, топить, как еще. А закрывать зачем? Сами бельмес-бельмесом да еще ребятишек не учить. Зимой нельзя — училище не топлено, летом нельзя — работать надо, когда ж учиться?

Наталья чисто оратор городской, — ведет свою линию тонко:

— Какие предложения по докладу?

Все замолчали. Ну какие еще там предложения, топить, больше ничего, — это всем было ясно, но высказаться никто не решался, скажешь еще да не так.

— Ну, есть какие предложения по докладу? — повторила Наталья.

Встала Агафья Скворцова.

— Я с предложением. По-моему так — каждый парнишка и каждая девчонка, что в школу ходит, обязательно по полену. Нет полена, не ходи и в школу.

— А у которых у самих ни щепки нет? С теми как быть? Не у всех припасено да нарублено, — крикнула с места Катерина Кожевникова.

— Правильно, Катерина, — поддержали бабы, — лошади-то ныне одры, да и то не у каждого, а на себе много не навозишь.

— Знамо так, и то, которые беднейшие, мусором разным топят.

— Я так, бабоньки, думаю, — продолжала Катерина, ободренная поддержкой других, — собраться нам завтра с салазками да всей гурьбой по дворам. У кого что есть — давай. Дрова там, ай солома, ай кизяк.

Бабы недоверчиво закачали головами:

— Много ли насберешь так. У кого ребята не учатся, совсем ничего не дадут.

— Сколько насберем. Выйдет все, опять по дворам.

— Так и будем всю зиму по дворам шугать?

— А как еще.

Поднялась и Наталья.

— Теперь я, товарищи, хочу сказать.

— Говори, Наталья, говори. Да тише вы там!

— По-моему и так и эдак. И как Агафья говорит и как Катерина хочет. Так и попробуем. Пусть завтра Петровна скажет своим ребятишкам, штоб тащили дров, кто сколько может.

Настасья Петровна кивнула:

— Ладно, попробую.

— А мы с утра с салазками по дворам. Может, на неделю, а то и на две насберем. Но это только полдела, товарищи. Училище мы этим все равно не натопим, зима-то длинная, дров много занадобится. Я так, товарищи, думаю, что нам самим в лес ехать дрова рубить.

— О!

— Это как же!

— Да так же. Собраться всем гуртом да и поехать в лес. Неужли у всех мужики бестолковые, лошадей не дадут. Ну и пусть не дадут, на салазках перевозим. Нас ведь вон сколько, а лес-то не за горами, пяти верст не будет.

Бабы зашумели, задвигались. Предложение Натальи показалось им чересчур необычным. Ну-ка самим в лес ехать!

— Ой, бабоньки, никак и впрямь самим ехать рубить.

— Ну-к чтож, и поедем, наших лежебоков когда дождешься?

— Конечно, поедем, невелика работа — лес рубить, кабы не доводилось никогда.

— Знамо, бабоньки, доводилось.

Наталья сейчас карандаш в руки, листок бумажки перед собой.

— Ну, товарищи, кто согласен на рубку дров ехать, записывайся.

Бабы двинулись всей гурьбой, — впереди Катерина Кожевникова с Агафьей Скворцовой, за ними Марья Казачкова, Авдотья Горшкова. И пошли и пошли.

Без малого все, что были на собрании, записались…

Утром по всему селу бабы с салазками. Крик, смех.

— Ну, что, дают?

— Дают, милые, дают, которые полено, а которые и в шею.

Шутя-шутя, а два добрых воза к обеду приволокли в школу.

— Топи, Петровна.

— Вот, спасибо, милые.

— Не на чем, Петровна. А завтра в лес поедем.

На завтра чуть свет у волисполкома пять подвод. Катеринин муж подводу дал, агафьин свекор, Иван валяльщик, Пахом Перегудкин, дарьин муж.

Дарьин муж и сам с бабами поехал.

— Уж, видно, планида моя такая — с бабами возиться. Свою бабу проворонил, вот теперь другие на шею садятся.

Вечером пять подвод по селу полным-полнехоньки. Всей гурьбой — прямо к школе:

— Топи, Петровна.

Стали спать ложиться, катеринин муж на смех:

— Ну, што, Аника воин, взопрела?!

И Катерина в ответ смехом:

— Завтра опять поеду, только, вот, обед-то некому приготовить.

— С ума ты, Катерина, сошла, нынче без обеда, завтра без обеда. Ты что баба, белены объелась?

— Зачем объелась. Надо же за дровами кому ни то ехать. Что ж, закрывать по-твоему училище?

Поскреб мужик в затылке.

— Вот, каянна баба! — и сказал:

— Ну, вот что, Катерина, ты сиди дома, завтра сам поеду.

Катерина к мужу бочком:

— Давно бы так, медведь…

Агафьин свекор школьным попечителем сколько лет ходил, школьную нужду понимает. Свесил с печки кудлатую голову, кричит агафьина мужа:

— Эй, Федор!

— Чего, тять?

— Пора бы, чай, пироги затевать.

Федор не понял отцовской насмешки:

— Чай, не мое дело, агафьино.

— Агафья-то умаялась.

Догадался мужик, рассмеялся.

— А ты, тять, не смейся.

— Чего смеяться. Бабы за мужичье дело взялись, не иначе мужикам за бабье браться. Пироги-то, говорю, не пора ставить?

И стыдно Федору и смех разбирает.

— Пес-те возьми, ну и бабы. Не иначе завтра самому в лес ехать.

Утром опять по селу пять подвод, а на подводах вместе с бабами дарьин мужик, Катеринин мужик, агафьин мужик.

Через неделю дров в школе полон двор.

— Топи, Петровна, на всю зиму хватит.

Главлит 92202. Гиз 22087. Зак. 3405. Тираж 50.000 экз.

1-я Образцовая типография Госиздата. Москва, Пятницкая, 71.