Ведьма. Право на ошибку - Валерия Воронцова

– Да нет, ничего. Все в порядке, – быстро отозвалась я, пока дядя не решил, что нужно обдумывать каждое слово из-за моей якобы ранимости. Я за естественное общение. – А где мы будем жить?

Я посмотрела на Рика, изучая его профиль. Сейчас, в свете тусклых лампочек, на его коже был заметен загар. Это позволило надеяться на то, что дожди здесь не так уж и часто. Просто мне не повезло. Мне вообще в последнее время не везет.

Виски Фокса чуть серебрила седина, наверное, годам к сорока не останется ни одного темного волоса, если, конечно, он не воспользуется краской для волос. Что-то подсказывало, что Рик не из тех, кому важен внешний вид, хотя и неряхой на первый взгляд не назовешь. Гладко выбритый подбородок, чистые руки, никакой грязи под аккуратными ногтями, не маникюр, но и на обкромсанный кое-как кошмар не походит. Голубые глаза внимательно смотрят на дорогу, чувствуется, что они одинаково хорошо способны передавать и злость, и веселье.

– В старом доме твоих родителей, за все эти годы превратившемся в мою холостяцкую берлогу, – подмигнул он мне, но тут же переключился на дорогу.

Я оценила эту попытку пошутить. Уважаю тех, кто не тушуется после первого прокола и быстро возвращается на свою планку. Такие добиваются всего. Яркий пример из прошлого был удачно вытеснен на задворки сознания.

– А вот и моя заправка, – прервал воцарившееся молчание Рик, пока я судорожно считала вдохи и выдохи, глотая свежий воздух, пропитанный дождем и лесом. – С тобой точно все в порядке? Может, остановиться здесь? – Он встревоженно посмотрел на меня, заметив, как я вжалась в дверцу настолько близко к открытому окну, насколько это было возможно.

– Нет-нет, – помотала я головой. – Просто… – Оборвавшись, не зная, что тут было «просто», посмотрела на пронесшуюся мимо хорошо освещенную площадку, включающую в себя автозаправку и маленькую придорожную кафешку. – Прибыльный бизнес?

Смена темы. Вот что всегда выручает в таких ситуациях. Как всегда, прием сработал безотказно. Мамина школа.

– Для такого маленького городка, как Вэндскоп, даже очень неплох, – охотно ответил Рик, попадаясь на мою уловку. – Правда, приходится вкалывать и еще раз вкалывать, но ничего не поделаешь.

– Много работаете… работаешь? – мигом поправилась я, подставляя лицо ветру.

– Сутки через сутки, так что в собственном доме я нечастый гость… Скоро сама увидишь… – чуть поморщился этот холостяк-трудоголик, давая понять, что мое будущее место обитания не очень-то обжито.

Мы проехали мимо щита, оповещающего о пересечении черты Вэндскопа, и почти сразу же я увидела расположенный в низине городок, окруженный лесом. Живописно. Удаленно. Тоска, во всех смыслах, зеленая.

– Конечная остановка, – оповестил Рик, все еще настороженно на меня посматривая. Возможно, боялся, что я хлопнусь в обморок или блевану.

Скорее уж второе, честно говоря. Обмороки были мне не свойственны, хотя моментов в жизни было много, чтобы в них поваляться. Взять хотя бы охоту на… И снова мне пришлось стиснуть зубы и перекрыть кран прошлого еще туже, пока оттуда что-нибудь не вырвалось с противным хлюпаньем.

Я узнала дом, во дворе которого часто играла в детстве. Самая окраина города. Три шага – и лес. Кажется, он стал еще гуще, чем раньше. Или же виной всему смазанные детские воспоминания.

Старый двухэтажный скрипун совсем не изменился. Даже фонарь в железном абажуре над верандой и фиалковые занавески на окнах те же, только каштан заметно подрос, возвышаясь над гаражом, но все же не дотягиваясь до угловой комнаты, моей бывшей детской.

Практически на космической скорости выскочив из машины, я потянулась, убеждая тело, что оно больше не заперто в четырех стенах на колесах и тошноте пора бы уняться. Несмотря на дождь, заходить в дом я не спешила.

По спине побежали мурашки, легкий ветерок, не имеющий никакого отношения к непогоде, зарылся в волосы, скользнул по лицу и шее, и сердце болезненно сжалось.

Как я смогу быть так близко к природе и не замечать ее призыва? Глупости. Я отказалась от той жизни, так неужели мне будет трудно игнорировать нечто столь незначительное?

– Виктория, не мокни под дождем, заболеешь! Лучше возьми-ка свой чемодан и быстрее в дом. – Рик протянул мне мои пожитки, и я крепко сжала ручку клетчатого чемоданчика на колесах.

– Ри, – напомнила я, недовольно скривившись на полное имя. Какое-то оно слишком… торжественное? Больше подходит кому-то великому и властному или имеющему высокий ранг. Первое никогда ко мне не относилось, а второе уже в прошлом.

Поднявшись на пять ступеней до двери, дядя достал из кармана ветровки связку ключей, и вскоре мы уже стояли в небольшой прихожей. Основательно примятый коричневый коврик у порога, столик для ключей и разной мелочи, вешалка с загнутыми крючками и старая прячущаяся в углу за дверью подставка для зонтиков. Кажется, в детстве я упорно думала, что это железная ваза.

– Да-да… Извини, что вот так вот оставляю, но мне сегодня нужно на работу… Запасной ключ от дома на каминной полке в гостиной, деньги на мелкие расходы в банке, вот она, кстати. – Рик указал на большую пластмассовую желто-красную посудину из-под какао, стоящую на столике под зеркалом. – Твоя комната та же, надеюсь, не против?

– Все нормально, – покачала я головой, даже довольная тем, что буду разбирать вещи в одиночестве, без необходимости поддерживать беседу. После смерти мамы у меня некоторые трудности с продолжительным общением с кем бы то ни было.

Рик чуть расслабился, оставил телефон, по которому до него можно дозвониться, «если что», и уехал. Похоже, ему было неуютно рядом со мной. Что ж, в этом мы схожи.

– Дом, милый дом, – пробормотала я, поднимаясь по лестнице, покрытой грязной, местами истертой ковровой дорожкой.

И снова чувство пустоты, прошившее меня в автобусе. Мне не нужны разговоры, но я слишком привыкла к их молчаливому присутствию, отвыкнуть от которого так скоро – невозможно. Даже если это необходимо в целях сохранения душевного равновесия. Ничего. Просто нужно время, чтобы все ранее привычное потускнело. Надеюсь, когда это случится, во мне освободится место для чего-то нового и яркого.

Остановившись перед знакомой дверью, ведущей в мою детскую, нерешительно переступила с ноги на ногу. Светло-коричневая дверь с круглой резной ручкой напоминала о маминых сказках на ночь и включенном ночнике, отбрасывающем на стены тени разных волшебных существ. Она всегда была чем-то вроде входа в мое убежище, преградой, за которой в детстве я пряталась от разных воображаемых чудовищ. Ну да, воображаемых.

Глубоко вздохнув, словно собираясь броситься в омут с головой, толкнула дверь от себя. Первое, что привлекло внимание: ряд картонных коробок у стены, ожидающих распаковки. Вот и занятие на весь оставшийся день.

Вся мебель: шкаф, письменный стол, стул, кровать, любимое кресло-качалка, светильник с разноцветным абажуром, мягкий ковер – была привезена из нашего с мамой и Льюисом дома и уже стояла собранной и требующей основательной перестановки.