📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгРазная литератураАрхив еврейской истории. Том 13 - Коллектив авторов -- История

Архив еврейской истории. Том 13 - Коллектив авторов -- История

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 131
Перейти на страницу:
годов.

Статья Ирены Владимирски (Беэр Тувия, Израиль) и Марии Кротовой (Санкт-Петербург) посвящена одному из членов клана Гинцбургов — барону Альфреду Горациевичу Гинцбургу, до настоящего времени остающемуся в тени своих знаменитых родственников. В работах, в которых упоминается имя Альфреда Гинцбурга, вышедших как в России, так и за рубежом, встречается много неточностей; в его биографии немало моментов, требующих изучения и уточнения. Многочисленная литература по печально известным событиям, произошедшим на приисках Гинцбургов весной 1912 года (Ленский расстрел), также практически не затрагивает имя Альфреда Гинцбурга, несмотря на занимаемый им пост директора-распорядителя акционерного общества «Ленское золотопромышленное товарищество». Из всей большой семьи Гинцбургов Альфред Горациевич был единственным управленцем-практиком, часто и подолгу бывавшим в далекой Олекминско-Витимской тайге, где он работал на принадлежащих Гинцбургам золотых приисках. Альфред Гинцбург сыграл большую роль в реорганизации и разработке новых подходов к постановке, ведению и техническому оснащению золотопромышленного дела применительно к российским климатическим и географическим условиям. В статье на основе малоизвестных и впервые вводимых в научный оборот архивных документов и материалов не только уточняются отдельные моменты биографии, но и оценивается вклад Альфреда Гинцбурга в развитие золотопромышленного дела в Российской империи как управленца-практика и постоянного члена и соучредителя профессиональных организаций золото- и платинопромышленников.

Обширная статья Марии Барабановой (Москва) посвящена Савелию Златопольскому (1856/57–1885), члену Исполнительного комитета «Народной воли», незаслуженно обойденному вниманием исследователей. Статья продолжает изучение темы «евреи и русская революция» и является (хотя никакого «умысла» ни автора, ни редактора в этом нет) как будто продолжением сюжетной линии о евреях в составе «Народной воли», начатой в предыдущем томе статьей Григория Кана о члене Исполнительного комитета «Народной воли» Аароне Зунделевиче[2]. Статья М. А. Барабановой предваряет публикацию показаний и писем Златопольского. Публикация включает полные показания Златопольского, его конспиративные записки из Петропавловской крепости на волю и три письма родным. Материал этот важен тем, что способствует не только пониманию эпохи, особенностей революционного движения, но главное — пониманию воззрений самого Златопольского, не оставившего ни дневников, ни воспоминаний. Примкнув к революционному движению еще в 1870-е годы, он во многом стоял особняком: его политические и социальные взгляды не были похожи на воззрения революционной молодежи той эпохи. По своим воззрениям он был почти отщепенцем, отрицавшим готовность крестьянства к массовому восстанию и, соответственно, смысл «хождения в народ». Полностью Златопольский отдает себя революционному движению только тогда, когда оно ставит перед собой политические задачи. Став членом народовольческой организации, признавая терроризм как метод революционной борьбы, он являлся во многом прежде всего политическим радикалом, ставящим первейшей задачей революционного движения достижение демократии, а не социалистические преобразования.

Завершают том две обширные публикации. Евгения Хаздан (Санкт-Петербург) публикует лагерные письма известного фольклориста Моисея (Арона-Мойше) Яковлевича Береговского (1892–1961), посвятившего свою жизнь исследованию музыкальной культуры восточноевропейских евреев. Береговский был арестован в Киеве 18 августа 1950 года, в период кампании против «безродных космополитов». Обвинения были соответствующие: «Вы подчинили работу фольклорного отдела националистическим целям, организовывали в институте экспедиции по сбору старых еврейских синагогальных песнопений и националистических преданий». Чем не преступная деятельность? Береговского приговорили к 10 годам заключения в лагерях особого режима, освободили 18 марта 1955 года по состоянию здоровья. Публикуемые письма хранятся в Кабинете рукописей Российского института истории искусств в Санкт-Петербурге.

Ирина Реброва (Берлин) публикует транскрипт интервью Бориса Львовича Каменко, записанного в 1997 году Еленой Леменевой в рамках реализации проекта Стивена Спилберга. История Бориса Каменко — история со счастливым концом, ибо он пережил Холокост. Везение же (не знаю, брать ли в этом случае слово «везение» в кавычки или нет) его заключалось в том, что Бориса в числе 30 физически крепких молодых евреев отобрали для того, чтобы закапывать могилы расстрелянных ставропольских евреев. Среди них была вся его семья: отец — ученый-биолог, доцент Ставропольского медицинского института, мать, младшая сестра и бабушка. Их расстреляли 15 августа 1942 года. Мать Бориса Каменко расстреляли несмотря на то, что она была украинкой[3]. Бориса Каменко оставили на некоторое время в живых для использования на тяжелых физических работах, однако ему удалось бежать из гестаповской тюрьмы. Публикация транскрипта интервью сопровождается вступительной статьей и подробным комментарием.

Обзор содержания тома завершу традиционным призывом: читайте «Архив еврейской истории»! Как этот том, который вы держите в руках, так и предыдущую дюжину.

Воспоминания

О. В. Будницкий

Б. Л. Гершун — юрист и общественный деятель

Борис Львович Гершун (1870–1954), бесспорно, принадлежал к числу выдающихся русских юристов и общественных деятелей. Его имя, столь известное среди российских юристов начала XX века, и в особенности — среди членов русской «адвокатуры в изгнании», не на слуху у более широкой, даже просвещенной публики. Объясняется это, очевидно, тем, что Гершун был цивилистом — занимался гражданскими, а не уголовными или политическими делами, привлекающими обычно больший интерес. Он был членом партии кадетов, однако не был особенно активен в политике. Его профессиональный авторитет, так же как мнение о его человеческих качествах были весьма высоки среди коллег. Не случайно они избрали его сначала членом Совета присяжных поверенных в Петрограде, а затем его председателем. Последним председателем — Совет просуществовал год после прихода к власти большевиков и был распущен за бессмысленностью его существования в условиях фактической замены законов «революционным правосознанием». В эмиграции коллеги избрали Гершуна сначала председателем Союза русских присяжных поверенных в Германии, а затем, после его переезда во Францию, — председателем Объединения русских адвокатов в этой стране. «Воспоминания русского адвоката», написанные Гершуном в эмиграции, на мой взгляд, сопоставимы со знаменитыми мемуарами А. Ф. Кони («На жизненном пути»), а по остроте и яркости некоторых характеристик их превосходят. Между тем из этого объемистого текста (рукопись — свыше 800 страниц убористым почерком) увидел свет лишь небольшой фрагмент[4]. Воспоминания Бориса Гершуна — не только уникальный источник по истории русского суда, русской адвокатуры, быта и нравов русского общества конца XIX — начала XX века, но и весьма увлекательное чтение. Ну а галерея «портретов» российских адвокатов, судебных деятелей, да и просто видных фигур, от великого князя Андрея Владимировича, чьим юрисконсультом был Гершун, до знаменитого авантюриста «Митьки» Рубинштейна, «портретов», очень далеких от иконописных, не имеет себе равных.

Ниже — об основных вехах жизненного пути Бориса Гершуна; пунктиром — о дореволюционном периоде, ибо о многом говорится в его мемуарах, некоторые главы которых публикуются ниже, несколько подробнее — о его делах и днях в эмиграции. Разумеется, эта статья, предваряющая публикацию, не заменяет научную биографию Гершуна, которую он, на мой взгляд, вполне

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 131
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?