Сквозное. Навылет - Ольга Горовая

Он привык за свои слова отвечать, и если брался за что-то, то делал это хорошо. Оттого никогда не хватался за первое подвернувшееся дело или заказ, тупо ради кэша. Совсем не тот уровень, и уже очень давно. Мог отклонить и просьбу, если сомневался в том, что сумеет выполнить все по высшему классу или подозревал, что его могут пытаться наеб*… Хм, обмануть.

И вот сейчас изнутри что-то давило тупой иглой… Верная примета, что подсознание или интуиция, кому как удобней, пытались на что-то указать. С другой стороны, справедливо было также отметить, конечно, что это настырное, противное давление где-то в районе висков присутствовало уже пару месяцев, то пропадая, то вновь появляясь. И Денис никак не мог найти объяснение непонятной встревоженности. Так что, да, дело может быть и вовсе не в человеке, сидящем напротив.

Стены и двери со звукоизоляцией не пропускали музыку с начавшегося вечера в клубе, не мешая им говорить.

— Я уверен, Шуст. Знаю твои условия, обо всем в курсе. И за свои слова отвечаю, — человек напротив твердо выдержал его нелегкий взгляд, не дрогнув и не моргнув ни разу.

— Хорошо. Значит, и о том, что бывает, если в процессе вдруг решишь передумать, тоже в курсе, Клин? — фыркнул хмуро на собеседника, для устрашения, так сказать.

Настырное давление в голове не исчезало, превращаясь в пульсацию, и это не способствовало улучшению нрава.

Блин, слова-то какие!.. Самому смешно, когда ловит в голове, а ведь стало частью его натуры, хорошо себя выдрессировал. Поднялся же с самого дна, а сумел себя приучить и говорить правильно, и соблюдать все эти манеры. Ясно, что не сам, находил учителей, нанимал, припугивал… Но ведь главное — результат. И Шуст своего добился. Теперь никто бы не сказал, что он родился селе в настолько бедном доме, что и денег на хлеб частенько у матери не было. Отца он тоже не знал. Денис подозревал, что мать фамилию в роддоме от головы назвала, подсмотрела на бутылке коньяка, часто стеклянную тару собирала по дворам и мусоркам ближайшего городка, пытаясь и так денег наскрести. Видно, понравилось ей, как то звучит, серьезно, с апломбом.

Шусту тоже своя фамилия нравилась. И, может, именно благодаря ей, как некому, не вполне очевидному, якорю, он цеплялся, закреплялся и карабкался вверх, желая иметь в жизни очень многое. Иногда потом, иногда буквально кровью… Своей ли, чужой — не важно, если так нужно было по ситуации, пусть имелись и у него границы в груди, которые никогда не преступал. Но добился того, что поднялся на уровень своей фамилии, как он считал. Да что там, выше даже! И за свое место готов был рвать и метать, понимая, что наверху держатся лишь те, кто раз за разом умеет право на этот самый верх доказывать. Вот и не расслаблялся.

Счастье, что к этой фамилии еще мозги ему от судьбы достались. Да сумасшедшее упорство.

И пусть сейчас ситуация не та, и можно даже попроще, «понароднее» себя вести, так сказать, а оно на уровне инстинктов уже в крови. И Шуста это радовало.

— Не идиот, не полезу на рожон против тебя, — миролюбиво хмыкнул Клин, выставив перед собой раскрытые ладони, показывая, что понимает, что и у кого просит.

Охрана Шуста стояла позади, вроде вообще не при делах, но сразу было ясно, что и рыпнуться не дадут никому, пресекут в зародыше любые поползновения.

Клин явился сам, как бы полную открытость и доверие демонстрируя.

— Хорошо, — заметил Шуст опять, отвлекаясь от лишних сейчас мыслей. — Тогда я ситуацию изучу, составлю предварительную схему. И напишу. Скину тебе мейл, на который ты мне корректировки свои писать станешь, чтоб не дергаться и лишний раз не отвлекаться обоим.

Клин, получил когда-то такое погон… прозвище как раз из-за того, что вечно норовил где-то встрять, влезть, без координации с другими игроками и участниками. Частенько он зарывался, и только то, что и сдавать назад умел, признавая ошибки и честно выплачивая «репарации», спасало этого сорвиголову от пули в затылок. Шуст знал о нескольких случаях, когда мужика буквально в последний момент судьба миловала. Вероятно, еще и поэтому не особо хотел с ним дело иметь.

Впрочем, Шуст всегда может отказаться после предварительного изучения ситуации, так что…

Пожал протянутую руку Клина, выпили по рюмке: Шуст всегда пил коньяк, так сказать, марку держал, его собеседник предпочитал водку. Денис этот напиток не понимал. Сам дурел и по другим видел, что осоловелыми какими-то люди становились, бычились, мозги вообще в трубу. Потому никогда не пил ту, да и характера хватало перегнуть любого, кто пытался ему доказать, что только водку пить настоящий мужик должен. Ну-ну, ни разу не нашлось того, кто сумел Шуста заставить под чужую дудку играть, свои правила и «музыку» всем навязывал. Его перегнуть никто не сумел.

Потому и добился того, что имел, потому с ним и считались, уважая и приходя за помощью, а не диктовали условия. И ему такой расклад был весьма по душе.

— Дня через два жди окончательный ответ и план, так или иначе, — поднялся, чтобы провести, вроде как отдавая дань уважения, хоть и не ровня ему Клин.

Но и нагнетать лишний раз или пренебрежением в лицо тыкать — весьма глупое решение. То, что точно не красит лидера. Это Шуст тоже усвоил и понимал хорошо. Потому и его уважали, потому и удавалось балансировать на разных уровнях, ведя дела там, куда другие и поткнуться бы не решились.

Довел Клина по коридору до лестницы, ведущей в основной зал с ВИП-террасы клуба, где пока никого не было, столики открывали с девяти, и остановился у поручней, наблюдая, как вечер набирает обороты. Правда, музыка еще была приглушенной, да и народу не так много, и то больше у бара пока. Танцпол еще пустой, среда — не самый активный день этого бизнеса.

Охранники придвинулись, но оставались незаметными, не напирали, просто хорошо выполняли работу. А Шуст изучал, как работает их с Гришкой одно из самых первых начинаний…

И не мог с гордостью не отметить, что, несмотря на долгую историю, клуб не просто держится на плаву, а все эти годы находится в топе лучших ночных развлекательных заведений столицы.

Строго говоря, заслуга в этом была больше Григория все же. Именно он, давний друг и наперсник Шуста, которого Дэн вытащил из того же захолустного села, в котором родился сам, души не чаял в этом ночном клубе. Они в одном интернате учились с первого класса, у обоих родители не могли наскрести на нормальное питаний для детей, только у Гриши потому, что еще четверо малолетних ртов на печке сидело. Вот и отдали в школу-интернат, рассчитывая, что хоть там дети и под присмотром будут, и накормлены. Мать Дэна просто не имела постоянного дохода, перебиваясь то дневными, то ночными заработками, то собирая те самые бутылки.

Там Шуст и сдружился с Григорием крепко, после приличного мордобоя, само собой, чуть ли не в первом же месяце первого класса. С тех пор они не разлей вода были. И тандем, стоило признать, вышел весьма удачным и в легальном бизнесе, и… во всем остальном.

Гриша особо любил все, что с развлечениями связано, потому Шуст и доверил другу управлять клубом, в который они первые крупные бабки когда-то вбухали, чтоб застолбиться, так сказать, пока сам сосредоточился на ином направлении. Но во всех делах, по факту, на двоих основные активы делили. Потому и он тут себя чувствовал полноправным хозяином, но хватало мозгов не лезть туда, где не особо разбирался. Точно, как и Григорий не лез в его основное направление, пусть всегда и готов был подстраховать, если Шуст зашивался.