Унция надежды - Софи Джексон

Это была не столько жизнь, сколько затянувшееся похмелье с периодами помрачения сознания. Автомастерская особых доходов не приносила. Основные доходы Макс получал от торговли наркотой. С этих денег он нередко платил зарплату своим рабочим. А сам от рассвета до заката глушил себя развлечениями… Через несколько месяцев боль, которую он ощутил в день похорон, постепенно начала отступать, сменяясь отупением. Но Макс даже наслаждался этим состоянием. Главное, он не чувствовал боли. Черт побери, он уже вообще ничего не чувствовал, и это ему очень нравилось.

Он не знал, вернутся ли когда-нибудь к нему чувства. Да и нужны ли они? Макс в этом сомневался.

Так продолжалось, пока однажды в его жизни не появилась она…

Пол в кабинете был устлан большим ковром кремового цвета. Макс прекратил разглядывать узоры ковра и поднял глаза на человека, сидящего напротив. Эллиот терпеливо ждал, когда Макс скажет еще что-нибудь, но Макс знал: с него хватит. Он и так сказал больше, чем собирался. Он слишком давно не говорил о своем отце. Душевная рана не затянулась. Стоило ее коснуться – и… он ощутил ту же боль, что и восемь лет назад, в день похорон.

Макс потянулся к столику, схватил стакан с водой и сделал большой глоток. Тишина в кабинете душила его. Как будто чего-то ждала, заставляя Макса ерзать на стуле.

– Судя по вашему молчанию, на сегодня наша беседа окончена, – улыбнулся доктор Эллиот и что-то быстро черканул в своем деловом блокноте.

Он всегда делал записи, держа блокнот на коленях.

Макс не ответил, а лишь облегченно вздохнул. На сегодня он отмучился. Доктор Эллиот Уоттс был дотошным придурком. Впрочем, психотерапевт и должен быть дотошным придурком, однако Эллиот с самого начала дал ему понять, что их разговоры не просто формальность для отчетов. Тем не менее этот док Максу нравился, невзирая на мрачные тропы, по которым его гонял Эллиот.

– Макс, сегодня вы показали неплохие результаты, – продолжал Эллиот. – Я ведь понимаю, как тяжело вам было говорить об отце.

«Это и ежу понятно», – мысленно усмехнулся Макс.

Опять чирк-чирк в блокноте.

– Вы у нас уже пятнадцать дней. Как вам предписанное лечение?

Макс пожал плечами. Ему прописали целую кучу разноцветных и разноформенных таблеток, которые он был обязан глотать по утрам: антидепрессанты, риталин, амантадин. Каждое из лекарств обладало узконаправленным действием, помогая справляться с приступами отчаяния, бессонницей и тягой к спиртному и кокаину. Как ни странно, лекарства помогали. По большей части. Препараты есть препараты.

Однако Максу требовались совсем иные препараты. Те, что лягнут в задницу его тревогу, вернут силу его обвисшему члену, подавят чудовищный аппетит, что добавляет ему фунты на бока. Ночью, едва он закрывал глаза, пытаясь уснуть, тяга к наркотикам становилась особо острой. Их зов превращался в пение сирен: сладострастное и зовущее.

Но иных препаратов Максу в этой клинике не давали.

Без привычных шпор даже кровь в его жилах двигалась еле-еле. И сердце билось не так, как прежде. Максу отчаянно не хватало огня. Не хватало пусть и короткого, но эйфорического взлета. Ему хотелось получить дозу кокса. Всего-то один раз, чтобы ощутить себя живым.

Эллиот уловил его состояние, понял, какой голод выворачивает Макса наизнанку.

– А как ваши ночные кошмары? – осторожно спросил психотерапевт.

От вполне невинного вопроса Максу стало жутко. Он с трудом сглотнул и потер сомкнутые ладони. Достаточно было взглянуть на него, чтобы понять ответ. Кошмары никуда не исчезали. Они донимали Макса и здесь, в уютной палате, принося с собой массу ужасов, способных отбить всякую мысль о ночном сне. Кошмары начались практически сразу, как он попал сюда и лишился кокаина. Таблетки, прописанные здешними врачами, не помогали. Мешки под глазами Макса красноречиво показывали его истинное состояние.

– Макс, вы только не отчаивайтесь. Если понадобится, мы увеличим дозу, – предложил Эллиот. – Вам необходим отдых.

Макс лишь вздохнул и едва заметно кивнул. Страх кошмаров перевешивал его гордость.

– Хорошо. Я распоряжусь об увеличении дозы.

– Спасибо, – тихо ответил Макс, испытывая громадную благодарность к Эллиоту.

– Хотите поговорить о ваших кошмарах? – осторожно предложил тот.

– Нет.

Макс потер себе виски, словно все кошмарные видения, атаковавшие его по ночам, вылезали оттуда.

Молчание Эллиота заставило Макса поднять голову и добавить:

– Тяжело мне об этом говорить.

Макс еще глубже натянул капюшон своей фуфайки, как будто там можно было спрятаться от кошмаров. Капюшон он не сбрасывал ни на индивидуальных, ни на групповых сеансах. Странно, но Эллиот не возражал и не говорил, что ему надо видеть лицо своего пациента. Макс сам толком не мог объяснить, зачем он прячет голову под капюшоном, и все же это отчасти снимало стресс в разговорах с тем же Эллиотом. Не так-то просто говорить с практически чужим человеком о жутких событиях минувших лет. Капюшон стал для Макса защитным коконом; стеной, чуть облегчавшей его пребывание в реабилитационном центре.

– Вы не единственный, кому трудно говорить о своем состоянии. Но тогда, может, вы напишете все в тетради, которую я дал вам на прошлой неделе? Насколько знаю, она до сих пор пуста.

Макс язвительно посмотрел на Эллиота. Тот смущенно улыбнулся. «Буду я еще писать тебе в этой долбаной тетради».

– Я ведь только предлагаю, – зашел с другого бока Эллиот. – Если вам захочется поговорить, вы знаете, где меня найти. Весь персонал клиники стремится помочь вам пройти через эту тяжелую полосу. Вы не одиноки, помните об этом.

Макс обвел взглядом кабинет и внутренне усмехнулся. Да, он не одинок. Его окружают люди, действующие исключительно «в его интересах». Люди, желающие помочь ему очиститься, готовые, не считаясь со временем, слушать его, только бы он выговорился и вытащил наружу все, что разъедает его изнутри. Они всерьез думают о том, чтобы ему здесь было удобно и уютно и чтобы у него не возникло желания поскорее выскочить отсюда, бросившись на поиски ближайшего места, где можно добыть кокаин.

Его действительно окружали целеустремленные люди, искренне желавшие ему помочь.

Но еще нигде он не чувствовал себя настолько одиноким, как здесь.

Семь лет назад…

Как всегда, вечеринка стала неуправляемой. Время двигалось к полуночи. Райли Мур, окруженный троицей дружков, придумал новое развлечение. Одними зубами он поднимал рюмки с водкой и выплескивал содержимое на голые сиськи двух девиц. Макс не помнил ни как их зовут, ни откуда они появились. Он смотрел на весело гогочущих парней, приветствовавших каждый удачный бросок Райли. Сам Райли, не удовлетворяясь произведенным эффектом, тут же принимался жадно слизывать с округлостей девиц драгоценную влагу.