Сын города - Том Поллок

– Наверное, какой-то старой тетке просто приспичило.

– Нас оттуда видно, – настаивала Кара.

– Да кому какое дело? – пробормотала Бет, снова поворачиваясь к рисунку.

Каждый фростфилдский двенадцатиклассник знал, что Бет с Солтом враги, но это было обычное противостояние учителя и ученика, из-за которого она бы не стала приходить сюда.

Возмездия требовало отношение Солта к Каре. Бет не знала, почему, но он, казалось, получал порочное удовольствие, унижая ее лучшую подругу. Солт оставлял Кару после уроков вполовину меньше, чем Бет, но после этих наказаний она каждый раз едва сдерживала слезы. А на понедельничном уроке математики, когда Кара попросилась выйти в туалет, Солт категорически отказал. Он продолжил рассказывать о квадратных уравнениях, не спуская глаз с Кары, а на его лице играла улыбка, словно он подзадоривал ее противостоять ему – словно знал, что она не осмелится. Кара продолжала держать руку поднятой, но какое-то время спустя та задрожала. Когда девушка сложилась от боли пополам, не в силах больше сдерживаться, Бет сама вытащила подругу из-за парты и вывела из класса. Пробегая по коридору, они услышали разразившийся смех.

Позже, стоя за углом естественнонаучной секции, Бет спросила:

– Почему ты не вышла? Он не смог бы тебя остановить, так почему ты просто не ушла?

На лице Кары застыла шутовская улыбка, всегда сопровождавшая внутреннюю панику:

– Просто я… – она проглотила половину слов, не отрывая взгляда от собственных ботинок. – Просто я каждую секунду думала, что надо продержаться всего лишь еще одну секунду, еще одну – и все станет хорошо. И мне не придется… ты знаешь.

«Бросать ему вызов». Бет сама закончила предложение, крепко обнимая подругу. Она знала, в чем заключалась сила Кары, видела это каждый день: противостояние без сопротивления. Кара держала удар, но никогда не била в ответ.

И тогда Бет решила: нужно что-то сделать. И рисунок как раз и был чем-то.

Она направила луч фонарика на свою работу, и напряжение в груди сменилось теплым сиянием удовлетворения.

«Неоновый кошмар, – подумала она. – Уродство тебе к лицу, док».

– Бет Брэдли, – прошептала Кара. Ее голос по-прежнему звучал испуганно, но на этот раз немного благоговейно. – Ты – псих высшего ранга.

– Ага, знаю, – ответила Бет, и по ее лицу расползлась улыбка. – Но я действительно хороша…

Пронзительный вой прорезал ночь: к ним неслась полицейская сирена. Бет, инстинктивно присев на корточки, натянула капюшон на короткие растрепанные волосы.

– Проклятье, – запаниковав еще сильнее, прошептала Кара. – Я же говорила — нас видели. Должно быть, они и вызвали – наверно, подумали, мы хотим что-нибудь украсть.

– Что, например? – буркнула Бет в ответ. – Секретный рецепт столовского пирога из мышиного помета? В школе тырить-то нечего.

Кара потянула Бет за рукав:

– Неважно – надо выбираться отсюда.

Бет дернула рукав обратно и опустилась на оба колена, судорожно добавляя тень на линию подбородка. Все надо делать как следует.

– Би, надо уходить, – Кара в смятении переступала с ноги на ногу.

– Так иди, – прошипела Бет.

– Без тебя не пойду, – обиженно буркнула Кара.

Бет не поднимала взгляда:

– Кара, если ты не убежишь прямо сейчас, я расскажу Леону Батлеру, что это ты намалевала замазкой то стихотворение на его парте.

На мгновение повисло потрясенное молчание, потом Кара выдохнула: «Сучка».

– Леон, мой лев, я буду прайдом для тебя. И даже больше… – нараспев процитировала Бет шепотом. Она не могла сдержать ухмылку, когда Кара удалилась, ругаясь под нос. Продолжая рисовать, Бет приподнялась с колен, готовая дать деру, Сирены выли уже совсем близко. У-а-а-а-у-у-у-у… Взвизг повторился еще раз, а потом оборвался на середине. Девушка услышала, как отворилась, а потом хлопнула дверца машины. За спиной задребезжали ворота. Школа была заперта, и копам пришлось перелезать, как и им с Карой. Бет прыснула цветом в богатое скопление бородавок под глазом нарисованного Солта.

– Эй!

Крик пустил волну страха по ее позвоночнику. «Какой отстой», – подумала она. Девушка затолкала трафареты и краски обратно в рюкзак, выключила фонарик и побежала. Тяжелые ботинки бухали по асфальту позади нее, но она не оборачивалась – незачем показывать им лицо. Ветер свистел в ушах: Бет мчалась, опустив голову, молясь, чтобы полицейские у нее на хвосте оказались отягчены бронежилетами и дубинками, чтобы она оказалась быстрее…

Бет подняла глаза, и паника тут же скрутила желудок. Копы гнали ее в тупик. Перед нею выросла самая высокая стена школьного забора, примыкающая к плотному клубку кустов и деревьев вокруг железнодорожных путей: десять гладких неперелезаемых футов. Бет изо всех сил напрягла ноги, отчаянно стараясь набрать разгон, и прыгнула.

Ее пальцы царапнули бетонную стену, не достав до верха нескольких дюймов, и она полетела вниз.

Твою мать.

Она снова бросилась на стену, и снова ей не хватило нескольких дюймов. Грудь жгло одышкой и отчаянием.

– Би, – произнес чей-то шепот. Бет повернулась. Кара бежала к ней вдоль стены, ее хиджаб сбился и болтался на уровне рта, как у бандита.

– Я же велела тебе уходить! – яростно, но с облегчением прошептала Бет.

– Ага, щаз. Едва взлетев сюда, я поняла: ты низковата для этого. – Кара упала на одно колено и сцепила руки замком.

Бет сверкнула быстрой улыбкой и приняла помощь; мгновение спустя она втащила подругу за собой.

– Разделимся, – прошептала Бет, приземлившись с другой стороны, и вздрогнула от боли, пронзившей руки; ее угораздило угодить прямо в крапивные заросли. – Я догоню тебя, как обычно.

Девушки слышали, как их преследователи ругались, тяжело дыша, по ту сторону забора.

Один из мужчин пропыхтел:

– Подсади меня.

Кара повернула направо, а Бет бросилась налево, петляя между деревьями.

Дыхание вырывалось со свистом, отдающимся в ушах. Ветки и разбитые бутылки хрустели под ногами. Дорогу преградил забор, но Бет приметила рваную дыру у основания и нырнула в нее, пробиваясь на смутно вырисовывающуюся забетонированную площадку. Девушка пригнулась за старой ржавеющей машиной с выбитыми окнами, судорожно глотая воздух. По ближайшему мосту промчался поезд, угловатые всполохи света прорезали темноту. Она попыталась разобрать хоть что-нибудь за стихающим клацаньем поезда и собственным оглушительным сердцебиением, но не услышала никаких звуков преследования.

Девушка полезла в рюкзак за измятой кожаной курткой, стянула толстовку и запихала ее поверх баллончиков с краской. Ее ноги так дрожали из-за адреналина, что она покачивалась и почти падала. «Мило, Бет, – придирчиво подумала она. – Просто ништяк. Теперь, если сможешь перестать ходить, как испуганная индюшка, тебе даже удастся пройти полпути вниз по улице, прежде чем мусора тебя повяжут».