Год Ветра - Татьяна Анина

Стала глубоко, дышать, пытаясь успокоиться. Ведь когда-то давала папе обещание, что не буду впадать в истерики, тем более бабушка научила дыхательной гимнастике. Нужно было забыть хотя бы на время про Олега Измайлова. И перестать думать, по какой причине он уцепился за меня.

Я сильно отличалась от других девушек. Поставили когда-то диагноз, хотя мои странности можно было заметить только при близком контакте. С детства со мной работали врачи, поэтому нарушение психики почти незаметно. Я дееспособная и могла самостоятельно существовать. Никакой неуклюжести или агрессивности не было. Зато трудности при социальном взаимодействии имелись. Совсем немного, не критично. Иногда я не понимала эмоции, почти не воспринимала юмор и, хотя училась в своё время шутить, это с трудом получалось. Назвать меня бесчувственной никто не мог. Но то, что я социально-наивная, и сама понимала. Именно эта наивность, чистота, искренность и почти стопроцентная правдивость сильно привлекали мужской пол. Так однажды Олег Измайлов и сказал: «Мне такая честная очень нужна». Захотелось старому бандиту необычную девушку и новых ощущений.

Тварь!

Какая же он тварь!

И не боялся ничего.

Я отдышалась. Остановилась, смотрела на носы своих старых кроссовок, перевела взгляд на пешеходную дорожку. Утоптанная обувью прохожих, загнанная вениками дворников в щели между плитками, лежала хвоя. Я видела по-другому. То, что для всех людей обыденность, для меня безграничный удивительный мир, состоящий из красивой глубины и тончайших деталей.

Удивительно ведь! Нигде вокруг не было хвойных деревьев. Я даже огляделась на парк за забором, на кусты недалеко от автобусной остановки. Стояли голые лиственные стволы, темнели от влаги ветки. Вернула взгляд, чтобы всё внимательно рассмотреть.

Напротив моих кроссовок появились носы мужских коричневых ботинок.

Я оцепенела от страха.

Догнал!

Он приехал за мной и теперь не отпустит. Накатывала паника, пришлось сделать дыхательную гимнастику и взять себя в руки.

Сбылись самые страшные предположения. Теперь я попаду в рабство к убийце своих родителей…

*****

Веяло приятным парфюмом с цитрусовыми нотками, я бы сказала унисекс, мне бы тоже такой подошёл.

Чуть приподняла глаза. Чёрные джинсы. Чистые, возможно даже новые.

— Что привлекло твоё внимание? — глубокий, красивый голос с хрипотцой.

Я почему-то резко замёрзла. Настолько это было неожиданно.

У Ильи Ветрова божественный голос. Он так долго тренировался использовать штробас, такой тихий скрипучий шорох, во время вокала, что стал говорить с лёгким хрипом постоянно. И я точно знала, ещё в школе на него девочки вешались, потому что невозможно устоять, когда он так говорил. Продирало до костей, внутри начинало что-то трепетать. Дрожали колени и слабость окутывала. Гамельнский крысолоов – вот кто Ветер. За ним и крыски и мышата ровными рядами на верную смерть.

Все девочки были влюблены в Илью Ветрова, я не исключение.

Откуда он здесь?

Не думала, что увидимся. Почти год прошел.

Неудобно как-то… Вроде и не было между нами никогда ничего, и он не первый парень, с которым я целовалась. Не хотела поднимать глаза, мне хватало его голоса, чтобы затрястись в непонятном волнении.

— Хвоя на дорожке, а хвойных деревьев нет, — объяснила я, обхватила плечи руками, смотрела только на его обувь.

— Это хвоя лиственницы, — спокойно пояснил он.

— Серьёзно?! — искренне удивилась и быстро присела, чтобы потрогать иголки. — Я бы не отличила.

На ощупь хвоя была мягкой. Как только сохранилась с осени?

— Мышонок, посмотришь на меня? — тихо спросил Илья, но я его хорошо слышала сквозь шум города.

Могла бы посмотреть. На моём лице не было шрамов. Вот только не хотела. Это единственный человек на всей планете, который меня жестоко предал.

Я уже не обижалась на него, но доверять впредь не стану. Хотя от одного его голоса замирало сердце. И побаивалась упасть в любовь с новой силой. Он же соблазнительный и безупречный.

Выпрямилась и тяжело вздохнула.

Чтобы не пропасть нужно было вспомнить, как мы с ним расстались.

Огонь охватил барак, где жил Илья. Я забралась на второй этаж, чтобы вытащить ребёнка, которого оставили родители-пьяницы в горящем доме. Они жили напротив комнаты Ветрова. О, да! Героиня, слов нет. Мне даже медаль дали. Не помню, куда делась при переезде из больницы в больницу. Зачем мне награды, если сгорела левая рука, левое плечо и бок обгорел? Лицо осталось, но ухо пламя повредило, и с левой стороны у шеи у меня только-только начинали расти волосы. Прошёл год, восстановлена почти вся кожа, остались розовые разводы по всему телу, волосы отросли почти до плеч. Цвет пепельно-русый… Теперь мне кажется это действительно пепел осел на мне. Седая от всего, что пришлось пережить. Хорошо, что волосы выросли! Это важно для меня. Левое ухо закрыли, его не восстановили, я уже не захотела.

Сколько можно терпеть эту боль?

Нужно шлифовать рубцы, девочки в клинике говорили, что года через три я могу так восстановиться, останутся только походы к врачу-психиатру. То есть воспоминания.

И весь свой ад я проходила в одиночестве!

Мой парень, который клялся, что никогда меня не бросит, бросил меня! Илья появился, когда я пришла в сознание и сказал: «Я должен ехать в Москву, но я с тобой».

Замечательно поступил мой первый парень, моя первая любовь. Говорят она такая и есть: яркая, запоминающаяся и проходящая.

Моё бурное воображение, создающее целые миры, даже под сильнодействующими медикаментами, что снимали невыносимую боль, не могли нарисовать Илью Ветрова рядом со мной.

Мой «корабль», который я выдумала для нас двоих, сгорел дотла.

Это был первый раз в моей жизни, когда я почти год держала обиду на человека. Точнее мне первое время некогда было обижаться. А потом я его отпустила.

Я была уверена, любимый парень меня бросил. И тут приехал забирать из больницы.

Не могла сказать, что рада. Но Ветров лучше, чем Олег Измайлов, убийца и бандит.

— Ты же в Москву уехал. А это Подмосковье. Как здесь оказался? — холодно спросила я, продолжая изучать его коричневые ботинки.

И обнаружила, они мало того, что красивые, ещё и качество отличное. Обувь с декоративной перфорацией. У меня мама была модница, в хороших вещах я толк знала. Брендовые, дорогие броги.

Да, и когда-то я мечтала стать дизайнером.

Что можно ещё от Ветра ожидать? Красив, талантлив, умён. Оставалось только переступить через свои принципы и пойти зарабатывать. Видимо, переступил. Теперь он знаменит? Или, как о нём говорили…

Неужели я упаду до этого, что начну верить в то, что о нём говорили? Обидно просто. До слёз саму себя жалко. Белые мотыльки, сгорающие в огне, огнём нелюбимы, ему всё равно, он просто горит, а остальное это наш выбор. Я сама когда-то к нему подошла и познакомилась. Сама ходила за ним и сама целовала. Влюбилась и к нему побежала за помощью, когда Олег Измайлов убивал в моём доме. В бараке Ветрова я сгорела в огне. Никто не просил лезть туда.