Я тебя не отпущу - Марья (Мария) Сергеевна Коваленко

Получается вполне спокойно, без тряски и паузы. Будто я не догадываюсь, кто передо мной, якобы не узнаю в мощной фигуре, светлых волосах, прямых линиях подбородка, носа и бровей знакомые черты. Такие яркие, какие генетически передаются лишь близким родственникам: сыновьям, внукам и изредка племянникам.

— Диана Дмитриевна... — произносит Вольский. — Алексей рассказал, что у него есть партнер, однако я не ожидал, что им окажется такая красивая женщина.

Взгляд карих глаз беззастенчиво скользит по моим ногам, костюму и лицу. Он не раздевает, нет ощущения липких пальцев на обнаженной коже. Но это и не восторг. Скорее оценка. Так оценивают лошадей перед скачками и породистых сук, перед тем как купить щенка.

— Спасибо за комплимент, — тяну уголки губ еще шире.

Плевать, что от подобной улыбки уровень моего интеллекта в глазах Вольского упадет до плинтуса. Мне все равно, что подумает Алексей. Сейчас гораздо важнее не выдать своего состояния — оно слишком далеко от нормы.

Два года я не получала никаких вестей о Климе Хаванском. Знала, что с него сняли все обвинения и выпустили из тюрьмы, но, как ни пыталась, так и не смогла найти номер или актуальную электронную почту.

Общие знакомые делали вид, что не знают меня. Сестра Клима внесла мой телефон в черный список. А дом, в котором мы жили, оказался продан.

Нас словно не было. Ни голодных поцелуев, ни сумасшедшего секса, ни любви, в которую я так быстро поверила. Не осталось ни одной ниточки.

Сейчас же прямо передо мной стоит более зрелая копия Хаванского. Тот самый «дядя Ярик», добрый родственник, который в свое время вытянул Клима и его сестру из детского дома. Ярослав Борисович Вольский — мой новый и самый ценный клиент.

— Мы раньше не встречались? — Он задумчиво склоняет голову набок.

Похоже, от Вольского не укрылось мое замешательство.

— Вы бы меня запомнили, — включаю на полную циничную стерву, и пока дядя Ярик восхищенно хмыкает, прохожу вглубь кабинета, устраиваюсь в гостевом кресле.

В игру вступает Алексей. Он подробно описывает возможности нашей компании, показывает фотографии с результатами отделочных работ и делится главными цифрами.

Раньше всем этим занималась исключительно я, на Алексее был контроль и аналитика. Но с появлением маленькой Ники рабочие вопросы отошли на второй план.

Мой внутренний трудоголик научился закрывать рот и делегировать полномочия, а Алексей из исполнительного зама превратился в руководителя. Настолько хорошего, что сейчас нет необходимости как-то дополнять.

Изображая мебель, я наблюдаю за скупыми эмоциями Вольского. Глушу странную тревогу, которая то сжимает, то отпускает горло. И пытаюсь понять, какого черта именно теперь, когда я наконец смирилась со своей потерей, прошлое постучало в настоящее.

Ответов, конечно же, нет.

К концу переговоров, удовлетворенный качеством наших работ, Вольский сообщает, что его юристы вскоре пришлют договор. Он прощается с Алексеем и целует мою руку.

От короткого прикосновения по коже ползут мурашки, но я снова цепляю на лицо маску радушной и глуповатой партнерши по бизнесу.

Теоретически это должно ослабить мужской интерес. Вольский не похож на закомплексованного мужлана, который, как амулетами от сглаза, обвешивается силиконовыми пустышками.

Только зря надеюсь. Все идет не по плану.

— Диана, у меня сейчас обед. Не хотите составить компанию?

Ярослав дольше, чем положено, задерживает мою руку в своей.

— Сейчас лишь двенадцать. Боюсь, для меня слишком рано.

— А для кофе? Я знаю неплохое место недалеко от этого офиса, там готовят чудесный эспрессо. В медных турках. На песке.

Настойчивостью дядя Ярик все сильнее напоминает своего племянника. Такой же бульдозер без задней передачи.

— Если только кофе.

У меня нет никакого желания распивать кофе с этим мужчиной, но выяснить правду все же нужно.

— Тогда... — С ловкостью факира Вольский устраивает мою руку на сгибе своего локтя и по-хозяйски распахивает дверь кабинета: — Прошу!

Глава 3

Заведение, куда меня привозит Вольский, трудно назвать даже кафе. Здесь всего два столика, каждый максимум на трех персон, а за спиной пожилого бариста висит табличка: «К сожалению, я ничего не слышу, но могу сварить для вас лучший кофе в городе».

Идеальное место, чтобы поделиться секретами или слить коммерческую тайну. «Надо запомнить адрес!» — говорю я себе и позволяю Ярославу помочь мне устроиться.

— Кажется, вы хотели пообедать. — Открываю меню.

В нем семь пунктов, и в каждом кофе, только разных сортов.

— Не люблю есть в одиночестве, а вы согласились лишь на чашечку эспрессо.

— Я согласилась поехать с вами. — Делаю заказ и откидываюсь на спинку деревянного стула. — Мы ведь здесь не ради напитков?

— А вы умеете брать быка за рога! — Вольский тоже откидывается. — Я слышал о вас, но представлял несколько иначе.

— Внешность обманчива. Об этом вам, наверное, тоже сказали.

Теперь многое становится понятно.

— Предпочитаю доверять собственному чутью, а не слухам.

— Так вы хотели присмотреться?

— В том числе. В интимной обстановке, без свидетелей. А еще угостить вас кофе. — Вольский окидывает взглядом кафе.

— Если уже насмотрелись, можете спрашивать.

Раз уж я приехала, чтобы узнать правду, то решаю ничего не скрывать. Баш на баш.

— Давно вы сотрудничаете с «Грандсервисом»? — Ярослав называет компанию Алексея.

— С момента создания.

— Наша служба безопасности проверяла «Грандсервис». Вас нет среди акционеров. В уставных и банковских документах указаны совершенно другие люди. Единственное общее — бизнес-центр, в котором находятся офисы обеих компаний. И Алексей Фролов. Мы узнали, что раньше он работал на вас, однако последние полгода больше не ваш подчиненный.

— Он по-прежнему моя правая рука, — пожимаю плечами. — А что касается разделения на две компании, считайте это производственной необходимостью.

— То есть Фролов как подчинялся вам, так и подчиняется?