Боги Третьего рейха - Ганс-Ульрих фон Кранц

И я начал расследование, на которое ушло двенадцать лет. За это время я многократно рисковал добрым именем и даже жизнью, а теперь и своим психическим здоровьем. Но, оглядываясь назад, я не жалею о том, что избрал этот путь, и надеюсь, что мои усилия не пропадут бесследно.

Третий рейх был самой ужасной и жестокой диктатурой в истории человечества. Именно поэтому нельзя фальсифицировать его историю, нельзя преуменьшать успехи, которых удалось добиться гитлеровской клике. И тем более нельзя замалчивать те силы и возможности, которые стояли за нацистами — пусть они и не были раскрыты и использованы в полной мере. Ведь это, скорее всего, на самом деле были бесконечно могущественные, хотя не изученные и по сей день силы — практически никто в ученом мире их не воспринимает всерьез. А может быть, это делается намеренно? Разве кто-нибудь станет искать то, во что никто не верит, или то, что все серьезные ученые считают вздором? Верить или нет? Я свой выбор сделал, дело за вами. Ведь всегда существует достаточно света для тех, кто хочет видеть, и достаточно тьмы для тех, кто не хочет.

Я активно пользуюсь электронной почтой. Согласитесь, это весьма удобно. К примеру, живете вы в Аргентине, и вам надо срочно получить ответ от японского коллеги. Даже послав в Токио письмо авиапочтой, до конца недели ответ вы вряд ли получите. Но благодаря всемирной паутине на отправку запроса и получение ответа вы потратите не более двух-трех часов. Нет проблем, как говорят американцы.

Однако как нет худа без добра, так и добра без худа. Проверяя свой почтовый ящик дважды в день, я нахожу в нем не только деловые письма и письма от моих друзей, но и кучу ненужных сообщений, так называемый спам. Опасаясь вирусов и прочих неприятностей, я стараюсь удалять такие послания, не открывая. Тема часто говорит сама за себя, так что нет нужды вдаваться в содержание.

В тот день, проверяя свой почтовый ящик, на одном из сообщений я задержал взгляд чуть дольше обычного — и это спасло письмо от участи быть отправленным прямиком в корзину. Заголовок гласил: «Дорогой герр фон Кранц, предлагаем Вам приобрести оригинал нацистского евангелия. Букинист Ружеро Милавия». Сразу виден деловой подход: только информация — и ничего лишнего. Или очередной рекламный трюк? Я все же открыл письмо.

Дорогой герр фон Кранц, уверен, что Вас заинтересует мое предложение. Дело в том, что мне в руки попал уникальный экземпляр — библия Третьего рейха. Книга настолько редкая, что, боюсь, сегодня она осталась в единственном экземпляре. Мне знакомы Ваши исследования, и я не сомневаюсь, что этот бесценный исторический документ Вам пригодится. Для более обстоятельного разговора предлагаю встретиться в эту пятницу, в полдень, на скамейке возле южного входа в городской парк Буэнос-Айреса. Я принесу копии нескольких листов книги, чтобы Вы могли оценить ее подлинность и качество.

Ружеро Милавия, букинист.

Признаться, письмо меня несколько озадачило. Я никогда не встречал ни одного упоминания о каком-либо нацистском евангелии, хотя некоторое время назад писал книгу о мистических корнях нацизма. Но, разумеется, если о чем-то нет упоминаний, это вовсе не значит, что этого «чего-то» не существует.

Я решил отправиться на завтрашнюю встречу. В конце концов, я рискую потерять пару часов, не более того. Но мне нужно было предварительно навести кое-какие справки. Письмо отправили с частного адреса, расположенного на одном из местных аргентинских почтовых серверов. В интернете этот почтовый адрес нигде не упоминался — я проверил по поисковым системам. В каталоге букинистов Буэнос-Айреса Ружеро Милавия не значился. Равно как и в национальном аргентинском справочнике букинистов. Но это мало о чем говорило — возможно, этот человек попросту не хотел себя рекламировать. Если уж к нему в руки попадают такие книги, как эта «нацистская библия» (если, конечно, она существует), то вряд ли он испытывает недостаток в связях и клиентах. Вполне возможно, у него узкий круг постоянных заказчиков.

На всякий случай я позвонил одному своему приятелю, коллекционеру военных книг первой половины двадцатого века. Он знает всех без исключения букинистов Буэнос-Айреса — от тех, чьи магазины красуются на Авенида-Коррьентес[1], до тех, кто торгует драными комиксами в трущобах. О Ружеро Милавии мой приятель никогда не слышал. Вполне возможно, что этот загадочный человек был не из Аргентины — о чем, кстати, говорила и его странная фамилия. Итальянец? Румын? Да какая, в общем-то, разница! В конце концов, еслио нем нигде нет ни слова, это вовсе не значит, что он не существует.

Я вдруг почувствовал себя как гончая, напавшая на след. Да, черт возьми! Если эта книга и в самом деле существует, то я готов отдать за нее четверть своей библиотеки! От хандры, которая время от времени посещает меня весной в пасмурную погоду, не осталось и следа.

Думал ли я, отправляясь на ту встречу, что меня могут убить? Честно признаюсь: после покушения, которое на меня совершили однажды, я некоторое время опасался даже просто выходить во двор своего дома, чтобы включить поливальную установку на газоне. Потом все улеглось, и я перестал беспокоиться. Ведь убить меня не так уж сложно: я не прячусь за бронированными стеклами автомобиля и за спинами двухметровых «секьюрити». Зачем вызывать меня в парк, чтобы потом пристрелить на виду у десятка свидетелей? Поэтому, хотя письмо все же выглядело несколько подозрительно, я особо не волновался.

Без четверти двенадцать я уже сидел на большой каменной скамье у южного входа в парк. Публики было немного: несколько прогуливающих занятия студентов сидели на траве возле ограды парка, поедая мороженое. Пара молодых женщин с детьми расположились на скамейке напротив. Дети возились друг с другом и гоняли редких голубей, пытавшихся пристроиться неподалеку. Никого, кто мог бы быть букинистом Ружеро, в поле моего зрения не было. «В конце концов, — решил я, — если уж этот человек знаком с моими книгами, знает адрес моей электронной почты и так нахально назначил мне встречу, наверняка он знает и как я выгляжу». Я сидел на самом видном месте, незнакомцу долго искать меня бы не пришлось.

Тем временем я размышлял о таинственной «нацистской библии» и религии Третьего рейха.

Исследуя в своих предыдущих книгах деятельность института «Наследие предков», в котором работал мой отец, я упоминал о том, кто заправлял всеми делами «Аненербе» с начала 1930-х годов, — Карле Марии Вилигуте. Этот отставной немецкий подполковник, до определенного момента даже не подозревавший, что принадлежит к древнему клану, проклятому Католической церковью за ересь и язычество еще в Средние века, довольно подробно описал обычаи и религию древних германцев. По словам Вилигута, секретное предание — сага, повествующая о семи эпохах в истории человечества, — была начертана на семи дубовых досках, которые передавались в его семье из поколения в поколение от отца к старшему сыну. Но в 1848 году во время пожара в доме эти «таблицы Вилигутов» якобы погибли в огне. С этого момента «тайное знание» передавалось по наследству уже устно. Это секретное предание звалось «Ирмин-сагой» и было одной из самых главных, сакральных частей религиозного знания ирминизма.