Варяжская сага - Борис Корниенко

– Мы должны найти их и отомстить! – вскричал Ансгар. – Они убили его безоружного.

– И все же отец погиб как воин, – холодно молвил Агнар, – и Один заберет его с собой.

– Чтобы Один его забрал, вы должны провести обряд, – с трудом выговаривая слова, произнесла мать, – отложите свою месть и позаботьтесь об отце. Или вы хотите, чтоб он стал драугом?[2]

Мать, как всегда, была права. Негоже было оставлять отца без огня. Засучив рукава, братья взялись за топоры и принялись рубить лес для погребального костра. Было уже темно, когда Ансгар и Агнар, осторожно подняв тело, которое мать к тому времени обмыла и привела в порядок, возложили его на устроенный поверх дров настил. Теперь нужно было снарядить его в путь, чтобы он не явился в Вальхаллу с пустыми руками.

– Пойдем со мной, – позвал брата Агнар и пошел к пепелищу, оставшемуся на месте их прежнего дома. Он немного побродил вокруг, затем, определив нужное место, принялся разгребать обрушившиеся стены, из-под которых иногда вырывались искры от все еще тлеющего огня. Ансгар принялся ему помогать. Вскоре они очистили от угля и золы небольшой участок, и Агнар принялся там что-то искать. С удивлением Ансгар увидел, как Агнар, ухватившись за обнаружившееся вдруг железное кольцо, потянул его на себя, и перед братьями открылся тайник.

– Агнар, откуда ты знал, что здесь что-то есть? – изумился Ансгар.

– Я все-таки старший брат, – едва улыбнулся Агнар, – пару лет назад отец показал мне это. – Он достал из ямы какой-то чехол и положил на землю. Когда он его развернул, перед глазами Ансгара предстали два великолепных меча в дорогих ножнах. Он взял один из них в руки и принялся рассматривать. Сбросив ножны, Ансгар увидел, как в свете луны блеснул прямой, сужающийся к острию клинок. Ближе к рукояти на него было нанесено несколько непонятных знаков. Клинок был заточен по обеим сторонам на всю длину, а длина эта составляла, как примерно прикинул Ансгар, почти два локтя. Рукоять меча украшал тонкий рисунок, нанесенный серебром с вкраплениями золота, а в ее навершие был инкрустирован какой-то драгоценный камень, но в камнях Ансгар не разбирался. Он сделал несколько взмахов мечом и ощутил, как удобно тот лежит в руке. Орудовать им было легко, но в то же время чувствовалось, что это по-настоящему грозное оружие. Им можно было как рубить, так и колоть, при этом заточен он оказался настолько остро – Ансгар проверил, проведя по лезвию пальцем, – что позволял раскроить кольчугу. Удивительно, как отец все это время скрывал мечи от его внимания и при этом умудрялся содержать их в таком порядке.

– Это оружие раздобыл наш дед, Агвид, когда вместе с данами ходил в набег в земли франков. От него их унаследовал наш отец. Ты знаешь, он не любил войны, предпочитал мирный труд. Но все же он был воином и умел владеть любым оружием. Помнишь, как он сделал нам наши первые деревянные мечи и заставлял драться? – При этих словах Ансгар печально склонил голову, и Агнар продолжил: – А эти мечи он берег для нас. Когда отец мне их показал, он собирался вручить один из них мне, но я попросил подождать, пока ты подрастешь, чтобы получить их вместе с тобой.

Ансгар посмотрел на брата. В этот миг своим строгим ликом он так напоминал отца! Светлые, почти белые волосы, высокий чистый лоб, строгий взгляд серых глаз под сурово сведенными бесцветными бровями, немного продолговатое худое лицо с ровным носом, чуть выступающий подбородок, покрытый не очень еще густой бородой. Ансгар тоже был похож на отца, но было в нем что-то и от матери – лицо чуть покруглее, губы чуть посочнее, и глаза не серые, а светло-голубые.

Помолчав немного, Агнар произнес:

– Именно сегодня, после нашего возвращения с охоты, он собирался вручить нам эти мечи…

Сказав это, он сбросил свой старый меч и перекинул через правое плечо перевязь, так что меч франков оказался у него высоко на левом боку. Глядя на брата, Ансгар вздумал было поступить так же, но тот неожиданно возразил:

– Нет, ты возьмешь мой меч!

– Но, брат! Ты же только что сказал, что отец хотел передать это оружие нам обоим!

– Да, но теперь он мертв! – возразил Агнар. – Он погиб как воин, и ему предстоит вознестись в Вальхаллу. И ты хочешь, чтобы он предстал перед богами и перед другими воинами безоружным или с этим куском железа? – Тут он указал пальцем в сторону брошенного им меча, которым еще совсем недавно так гордился. – Нет, мы проводим его в последний путь, как он того действительно заслуживает. Поэтому, извини, брат, но один франкский меч заберет с собой отец, а другой возьму я – потому что я теперь старший в нашем роде!

Агнар был прав, и Ансгару ничего не оставалось делать, только как молча кивнуть. Он нагнулся и поднял старый меч брата. Зря Агнар так презрительно отозвался о нем. Конечно, этот меч был короче, его широкое лезвие имело заточку только с одной стороны, да и то только у острия. Таким мечом можно было не столько рубить, сколько крушить противника, мочаля ему мышцы и дробя кости. И конечно, никаких украшений – ни тебе серебра, ни драгоценных камней. Зато просто и надежно, а при должном умении еще и смертельно опасно для врагов.

Вернувшись к телу отца, над которым что-то тихо причитала мать, уже успевшая остричь мертвому ногти[3], братья торжественно вложили ему в руки меч франков, рядом в одну из оставшихся целыми после пожарища глиняных мисок положили сердце убитого накануне лося, а в другую налили воды – чтобы отцу было что есть и пить по пути в Вальхаллу. Подумав, Агнар решил дать отцу в дорогу копье и лук со стрелами, с которыми они ходили на охоту, и свой топор. Увидев это, Ансгар достал из-за сапога нож – старый, с потемневшей от времени рукоятью, его своими руками сделал их дед – и положил отцу в ноги. К сожалению, больше они ничем ему помочь не могли, ибо остальное их имущество либо расхитили нападавшие, либо сгорело при пожаре, а что-то надо было еще оставить и себе.

Чтобы огонь охватил разом весь погребальный костер, братьям пришлось изрядно постараться, так как у них не было масла. Но вот пламя охватило со всех сторон настил, на котором лежало тело отца, и медленно стало подбираться к нему самому. В этот самый миг Ансгар понял, что видит отца в последний раз в жизни. К горлу подступил ком, но, посмотрев на брата, в сухих глазах которого сверкали только отблески огня, он сдержался и не позволил слезам осквернить обряд. Прощай, Ансвар, сын Агвида, и, как знать, может, мы скоро свидимся с тобой, чтобы в последний день Рагнарок биться плечом к плечу!

Уже светало, когда все было кончено. Мать собрала прах в глиняный горшок. Над тем, что не уместилось, братья насыпали небольшой холмик мерзлой земли. После этого мать вручила горшок Агнару со словами: