Знать. Книга III - Влад Андреевич Туманов

дверями стоял Имперский спецназ, который он нанял для своих нужд. Пришлось заплатить кругленькую сумму, но дело того стоит. Он в этом уверен. Ведь человек, которого ему привели, должен был прибыть сюда под любым из предлогов. И чем задержание не лучший тому повод?

В очередной раз бросив взгляд на телефон, на экране которого уже в сотый раз высветился номер его дочери, Олег вздохнул и убрал трубку в ящик стола. Сев поудобней, он подождал, пока специально обученные люди усадят человека с мешком на голове на стул. Прошло не больше десяти секунд прежде, чем с него сняли мешок. На удивление, оказавшийся в его кабинете молодой человек ничуть не испугался. Напротив, он осмотрелся, окинул взглядом помещение, самого Соколова, Имперцев и улыбнулся, перекинув одну ногу на ногу.

— Передумали? — он нагло усмехнулся. — Если Вы думаете, что сможете заставить меня жениться на Вашей дочери таким образом, то ошибаетесь. Между прочим, мы с ней уже почти перешли к основной части торжества! Если бы Вы не вмешались и не подослали ко мне своих головорезов, могли уже готовиться нянчить внуков. И что это за маскарад? Разве у нас дозволено нанимать Имперцев для корпоративных нужд?

— Замолкни! — один из бойцов, стоявший ближе всего к Громову, влепил тому затрещину. Вот только, Имперцы не удосужились с него даже доспех снять. Потому тот ничего не почувствовал и ехидно скосил взгляд в сторону.

— Слабоват ты для имперца, — к удивлению собравшихся, парень достал из-за спины руки, с которых уже успел снять наручники. — И глуповат. Кто же рифтовиков в такую хрень заключает? Не слышали, что мы посильнее вас будем?

— Урод! — военный захотел врезать парню с кулака, но Соколов его остановил, подняв в воздух руки. Пришлось успокоиться и отойти на два шага назад. В райдер Соколова входило полное подчинение приказам. И если он сказал не трогать, значит, трогать нельзя.

— Ого, какой послушный! — Громов не унимался, провожая спецназовца взглядом. — А полаять можешь? Гав-гав?

— Ты всегда такой, или тебя всё-таки сильно по голове ударили? — Соколов вздохнул и сурово посмотрел на Громова. — Может, лёд приложить?

— Нет, спасибо, — парень в миг стал серьёзным и повернулся назад. Он выглядел спокойным и уверенным. Чего нельзя сказать о Кате, которая продолжала звонить, заставляя ящик вибрировать. — У вас там что-то дребезжит. Любите пошалить, папа?

Тут не вытерпел Соколов. Вскочив со стула, он ударил по столешнице кулаком, отчего тот немного скривился, но удар стерпел. Не зря он потратил почти десять тысяч на установку укреплённого маг-кристаллами дерева.

— Какой я тебе «папа», щенок⁈

— Как, какой? Второй, — Громов улыбнулся. — Жаль, что единственный. Мой-то уже помер давно. Хотите, я вам с ним встречу организую?

— Ч-что? — Олег не сразу понял, к чему клонит юнец. Но, когда понял, побагровел ещё больше. Нахмурившись, он обошёл стол и встал прямо напротив, закатывая рукава. — Слушай сюда, придурок. К моей дочери ты больше не подойдёшь, понял? Не знаю, что она в тебе нашла, но я запрещаю тебе к ней приближаться ближе, чем на десять километров! Вали из города и подальше, чтобы духу твоего здесь не было!

— Так, если на десять километров… — Громов задумался. — Я могу просто в другой конец города переехать, и проблем не будет. Может, не надо из города уезжать? Мне у вас тут нравится. Вот вы почему не в столице живёте? Тоже нравится ближе к югу жить? Согласен, в Питере прохладно и пасмурно.

— Вздумал о погоде болтать? — Олег оскалился, посчитав наглость и самоуверенность Громова просто защитной реакцией. — Ты не в том положении, сынок, чтобы вести такие беседы.

— Вот видишь, сам меня так назвал! Я же говорю, папа, не ругайся так, — ему хватило наглости перейти на «ты». — Или я сильно провинился?

Соколов не выдержал и ударил Громова кулаком с размаху. Ударил он сильно, давно уже так не бил. Но на молодом графе не осталось и царапины.

— Видимо, сильно… — он покрутил челюстью и погладил её рукой. — Может, тогда договоримся?

— Договоримся? — Соколов пыхтел от перенапряжения. — Нет, мы не договоримся. Ты сделаешь так, как я тебе скажу. И у тебя всего три варианта.

— Какие? — Громов вопросительно посмотрел на Олега, будто ему в самом деле было интересно.

— Первый и самый простой. Ты уезжаешь из города, лучше из страны и никогда в жизни больше тут не появляешься. Чтобы я больше не слышал твоего имени и фамилии!

— Вот с этим проблемы. Имя у меня распространённое. Вы его ещё точно услышите.

— Идиот⁈ — Олег взревел. — Ты прекрасно понял, что я имею в виду!

— Ладно-ладно! Какие ещё варианты?

— Второй менее для тебя приятный. Ты отказываешься уезжать и продолжаешь докучать моей дочери и мне. Тогда на тебя вешаются сразу два дела. За избиение двух Князей ты сядешь надолго, и я всё равно добьюсь своего. Уж поверь, мне ничего не помешает тебя засадить.

— Ага… а третий вариант?

— Если ты каким-то образом… — Соколов горько вздохнул, ведь сам не верил в то, что говорил. — Сможешь избежать тюрьмы, избавиться от обвинений и продолжить нам докучать. Я лично тебя прикончу. Своими руками. Это уж точно будет мне под силу.

— Всё-таки сомневаетесь, что сможете меня засадить. Как-то неуверенно Ваши угрозы звучат, господин Соколов. Вы хоть готовились? Знаете, есть хороший способ тренировать речь. Встаёте перед зеркалом и…

Снова удар по челюсти, но уже с кастетом, который Олег прятал в кармане своих штанов. Этот удар уже сломал доспех графа и нанёс незначительные повреждение. «Кажется, рассёк губу», — подумал Соколов. Так и было, губе досталось, но зубы сдержали натиск холодного металла.

— Больно ведь… — прошипел Громов. — Зачем так, отец?

— Я тебе не отец! — Олег зарычал и приготовился нанести ещё один удар, но парень вдруг пропал. Он просто испарился, а затем резко появился позади. Олег ощутил приставленное к горлу лезвие ножа. Один из спецназовцев засуетился, заметив, что его именной нож пропал. В воздух поднялось с десяток стволов, направленных на голову Громова.

— Прикажи им сложить оружие и встать в угол комнаты. — спокойным, почти замогильным голосом произнёс Громов. — Я хочу избежать лишних жертв.

— Только прикажите, и я прострелю ему башку! — один из вояк сделал шаг вперёд, но Соколов понимал, что это не выход.

— Стоять! — он закричал и скосился на Громова. — Зачем тебе это, парень? Давай решим всё тихо и мирно. Думаешь, не найдёшь ты себе бабу? Да таких, как Катя, полным полном по всему миру! Выбирай, не хочу!

— Вот в этом мы с тобой отличаемся, Соколов, — я оскалился. — Таких, как Катя, больше нет. И даже если бы были, я не хочу никого другого. Не хочу этого признавать вот так, но она мне нравится. Очень сильно. И страшнее всего, что я готов пойти по головам ради неё. Даже будь то твоя, мне наплевать. Я не отступлю ни на шаг. Хочешь меня убрать с дороги? Что же, придётся прикончить. В ином случае я выберусь из любой дыры и откручу тебе голову, а Катя всё равно будет рядом со мной. Хочешь ты того или нет.

— Опустить оружие, — Соколов посмотрел на недоумевающих бойцом спокойным взглядом. — Если бы он хотел убить, то сделал бы это без раздумий. И вас бы тоже прикончил. Уйдите в сторону и не мешайте нам говорить.

— Правильный поступок, — Громов усмехнулся и убрал нож от горла, когда все бойцы побросали оружие и отошли. — Думаю, это лишнее.

— Что ты хочешь? — Олег быстро понял, что не Громова с ним заперли, а наоборот. Его заперли с Громовым.

— Я стою в сотни раз больше, чем Черкасов. Да, пока что у меня нет своего поместья, Родового перстня и прочей чепухи, которая есть у прославленных аристократов. Но и того, что у меня есть сейчас, у меня не было буквально с месяц назад. Я имею хорошую способность быстро расти над собой и добиваться тех высот, которые обычным людям недоступны. Чему ты противишься? Я — идеальная пара для твоей дочери. Хочешь крепкий союз семей? Ты его получишь за просто так, и дочь твоя будет довольна, но для этого отойди в сторону. Позволь нам самим решать, чего мы друг от друга хотим.

Соколов нахмурился, а Громов улыбался. Малец знал, что Олегу нечем крыть его аргументы. Олег вовсе не был глупцом и навёл на наглого парня справки ещё до встречи. Слухов про него ходит много и не только в пределах Центра «РИФТ-Компани». Человек, в одиночку победивший сразу двух