Аукцион на день Валентина - Эмма Брей

— Такие девушки, как мы, не могут позволить себе роскошь в виде ожидания прекрасного принца, — сказала мне Агнес с грустными глазами. В свое время она была проституткой. Я не осуждаю ее за это. Я знаю, она делала только то, что должна была делать, чтобы выжить, а Агнес моя единственная подруга. — С таким же успехом ты могла бы подзаработать, вместо того чтобы тебя изнасиловали или ты отдалась бесплатно или забрал бы ее какой-нибудь неудачник, который утверждает, что любит тебя, и бросит, как только получит желаемое.

Я кивнула, принимая ее совет. Агнес была из другой лиги. Она знает, о чем говорит.

Она сказала мне адрес этого места, в котором у них будет аукцион, как узнала по слухам.

Аукцион в честь Дня Святого Валентина.

Очевидно, что вам не нужно объяснять, что они выставят на этот праздничный аукцион.

Женщин.

О, это не секта секс-торговли или что-то в этом роде. Все женщины здесь участвуют добровольно. Вероятно, это девушки, которым не повезло так же, как и мне. Девушки, которым не помешали бы деньги, и которые готовы отдать за это одну ночь своей жизни.

Но судя по тому, как глаза владельца чуть не вылезли из орбит, когда он узнал, что я девственница, у меня такое чувство, что здесь не слишком много девственниц.

А это значит, что я буду ходовым товаром.

И меня это устраивает, потому что, если собираюсь этим заниматься, я хочу заработать как можно больше денег.

Возможно, я решила сделать это, чтобы какой-нибудь ублюдок вроде Лайла не лишил меня девственности. Может, это мой выбор, но это все равно не значит, что я не нервничаю.

Я девственница, ради всего святого. Самое большее, что когда-либо делала, это целовалась с несколькими парнями. Я никому даже не позволяла прикасаться к себе там, внизу. О, я не настолько глупа. Я прочитала пару книг в библиотеке. Знаю, что влечет за собой половой акт. Понимаю основную механику этого, но никогда подобного не делала, и я бы солгала, если бы сказала, что не слишком нервничала по этому поводу.

Это было самое долгое ожидание в моей жизни. Я стояла за кулисами, и слушала, как все остальные женщины были проданы с аукциона до меня. Ни одна из них не была объявлена девственницей, так что, думаю, именно поэтому меня приберегли на десерт.

Я — главный приз вечера для всех старых извращенцев, мечтающих лишить меня девственности.

Стараюсь не думать об этом. Живот скручивается от нервов. Меня стошнило бы, если бы я что-нибудь съела сегодня.

Вместо этого меня весь день натирали воском, ухаживали за мной и укладывали прическу — все это благодаря аукциону. Они хотели убедиться, что их призовая кобыла будет как можно более привлекательной для участников торгов.

Я плотнее запахиваю тонкий халат, как будто от этого будет какая-то польза. Он легкий и полупрозрачный, чтобы мужчины могли видеть под ним кружевной белый бюстгальтер и трусики. На самом деле, думаю, что халат был добавлен исключительно ради эстетического эффекта. Он, конечно, никак не помогает мне согреться или укрыться.

— А теперь, — в зале воцаряется тишина, когда голос аукциониста приобретает заговорщические нотки. Мое сердце начинает биться быстрее в груди. — Сочный и спелый, нежный фрукт, который никогда раньше не пробовали, молодой и готовый к тому, чтобы его сорвали, — я почти ощущаю сексуальное напряжение, исходящее от зрителей на всем пути за кулисы. Мои руки и ноги начинают дрожать. О боже, что, если я совершаю огромную ошибку?

Деньги, напоминаю я себе. Подумай о деньгах. Подумай о финансовой свободе, которую ты, наконец, обретешь.

— Вики! — Аукционист выкрикивает мое имя драматическим взмахом руки, давая знак выйти на сцену, где меня буквально оценят, а затем предложат цену.

Я прерывисто вздыхаю, и хоть ноги слегка подкашиваются, каким-то образом заставляю их вынести меня на ярко освещенную сцену, где по меньшей мере сотня пар голодных мужских глаз внезапно устремляются на меня.

Дорогой боже, я внезапно молюсь, пожалуйста, пусть тот, кто меня купит, будет хоть немного добрым. Я молюсь, чтобы тот, кто это сделает, не был монстром, которому доставит удовольствие причинять боль девственнице в ее первый раз. Меня даже не волнует, что это грубый старик, главное, чтобы он делал это быстро и немного мягко. Мне не нужен кто-то, кто увлекается извращенным дерьмом.

Пытаюсь остановить себя, но дрожу с головы до ног и ничего не могу с собой поделать. Я окидываю взглядом толпу, и если похотливые взгляды и облизанные губ — это какой-то признак, то мой страх, возможно, только усиливает их желание. Они подобно стае волков, а я ягненок, выставленный перед ними на убой.

О господи… во что я ввязалась?

Валентайн

Хмурое выражение навсегда запечатлелось на моем лице с тех пор, как я понял, куда пришел.

Чертов Кармайкл. Только у него хватило бы наглости назначить встречу в подобном месте. Ублюдок, вероятно, сделал это нарочно. Он, думаю, получает какое-то садистское удовольствие от того, что вот так дергает меня.

Я не только прихожу на то, что, как я выясняю, является чем-то вроде аукциона женщин, но и нигде не могу найти этого засранца. Здесь слишком много мужчин.

Я обшарил толпу вдоль и поперек, и почти сыт по горло.

К черту все это и к черту Кармайкла. Я сваливаю отсюда нахуй.

Поворачиваюсь и начинаю пробираться к выходу, когда аукционист объявляет о продаже еще одной девушки. Губы кривятся от отвращения, когда смотрю на все похотливые лица вокруг. Как будто эти мужчины не могут заполучить ту, кого захотят, за все деньги, которые у них есть? Конечно, предполагаю, что так оно и есть для некоторых парней. Они устают получать все, что хотят, и им нужно искать какие-то острые ощущения, чтобы получить удовольствие. Запретность ситуации, вероятно, то, что заводит их больше всего.

Я качаю головой и ускоряю шаги, мне противно находиться в их присутствии.

Я слышал шепот предвкушения открытия главного события вечера.

Пресвятая Дева.

Многие лица вокруг старые и седеющие, и у меня внутри все переворачивается при мысли о том, что эти мужчины делают ставку на невинную молодую девушку.

Но меня это не касается. Насколько понимаю, все девушки, выставленные на сегодняшний аукцион, добровольно подписались на это.

И все же не могу не задаться вопросом, что могло довести женщину до такого отчаяния, что она решила продать себя таким образом.

— Вики! — выкрикивает аукционист имя следующей девушки.

Всеобщая тишина окутывает