Брак по просчету - Надежда Волгина

Прошел почти год…

Вот же только был январь, когда оглашали завещание отца после его смерти, как наступил декабрь. Еще каких-то пару десятков дней, и останется он «гол как сокол». И это при состоянии-то отца! Крупный строительный бизнес, в котором уже почти пять лет трудится и Антон. А старший брат после смерти отца занял пост лидера компании. Ему принадлежит контрольный пакет акций, но и пакет Антона немаленький. Вернее, пока еще ничейный пакет – если он не женится до конца года, как написано в завещании отца, то все его акции перейдут старшему брату. А Антону Игорь, значит, должен будет назначить ежемесячное денежное содержание. Но и тут батя все предусмотрел, оговорив сумму, выше которой содержание быть не должно. На те копейки можно разве что не умереть с голоду.

Конечно, Антон неплохо зарабатывал, принимая участие в семейном бизнесе, и содержание от старшего брата ему вряд ли бы понадобилось. Но дело даже не в этом, а в принципе. Если он не женится, люди станут показывать на него пальцем. А где найти потенциальную жену, если он вообще не связывается с женским полом дольше, чем на одну ночь? Не доверяет он женщинам и все тут!

Зазвонил мобильный, вырывая Антона из тягостных дум.

– Алло! – протянул он в трубку, даже не посмотрев, кто звонит.

– Ты где? – пробасил в трубу Гена – закадычный друг со студенческих времен.

– Дома, – отозвался Антон.

Причем, один. Игорь на какой-то важной встрече. Стелла, как обычно, умотала куда-то и вернется, поди, ночью и подшафе. А прислугу на сегодня Антон отпустил – ни к чему им гнуть спину ради него одного. Осталась одна горничная.

– Приезжай в клуб, – предложил Геныч. Антон слышал, как хлопнул друг дверцей машины и поприветствовал кого-то. И почти сразу по ушам ударили децибелы клубной музыки.

Ну уж нет – глохнуть в ночном клубе точно не хочется. Да и, кажется, вышел он уже из клубного возраста. Тусят там одни малолетки в основном. А с малолетками ему и раньше не было интересно.

– Зря, – отреагировал Геныч на его отказ. – Я уже вижу симпатичных цыпочек. Мог бы скрасить ими себе ночь… Ладно, ты знаешь, где меня искать, если что.

И не надоело Генычу таскаться по клубам? Им обоим уже хорошо за тридцать. Оба солидные бизнесмены. Днем… А вечером они частенько превращаются в пацанов-переростков. Вот именно! – переростков. Именно в этот момент Антон понял, что не желает больше быть таким. Но и выпить отчего-то хотелось ужасно. Одному набираться и дома было как-то не комильфо. А это значило, что бар ему в помощь. И таковой имелся неподалеку.

Лиза плакала уже больше трех часов, а поток слез все никак не останавливался. Еще с утра все было нормально, а после обеда, когда вернулась из института в общагу, все резко изменилось – в ее жизни наступила черная полоса.

Жизнь Лизы закончилась, толком не успев даже начаться!

Помощи ей ждать неоткуда и меньше всего от родителей.

Институт теперь придется бросить, а значит, и из общаги ее выгонят.

Домой она вернуться не сможет, родители проклянут.

И выход у нее один – с моста на дно бурной реки.

От последней мысли Лиза похолодела, а потом обругала себя же мысленно. В декабре с моста? Ну если она хочет разбиться о толщу люда, то вперед. Тогда как? Наглотаться таблеток? Порезать себе вены? Нет, не получится – для этого нужна ванна, как показывают в кино, а у них в общаге есть только душевая. Повеситься, может? – всерьез задумалась Лиза. А потом сама же представила себя висящую посреди комнаты, и содрогнулась от ужаса. Говорят, у повещенных лица перекошены и синие, язык вываливается изо рта. А еще в момент удушья расслабляется сфинктер и…

– Фу! Какая гадость!.. – всхлипнула Лиза и следом залилась еще более горькими слезами. Получается, даже руки она наложить на себя не сможет.

В комнате Лиза жила с подружкой и одногруппницей – Ирой. Но сейчас ее не было – задерживалась в институте, на консультации перед зачетом. Сама Лиза с консультации сбежала. По пути в общежитие зашла в аптеку и купила все необходимое. И сейчас вот получила неопровержимые доказательства собственного падения.

Она так и уснула вся в слезах. А разбудил ее хлопок двери.

– Ой! Ты спишь? Прости, что разбудила, – кинула Ира на вешалку куртку и пинком отправила в угол уги. – Хотя, в такое время спать уже нельзя. А что у тебя с лицом? – пригляделась к Лизе. – Ревела, что ли?

– Оплакивала свою никчемную жизнь, – кивнула Лиза.

Плакать больше не хотелось – наверное, выплакалась она на десятилетие вперед.

– А чего так? – распахнула Ира холодильник. – Понятно! У нас снова повесилась мышь, – тут же захлопнула его. – А жрать-то как хочется! – погладила себя по животу.

– Ир, я беременна…

– Может?.. Что? – уставилась на нее подруга. – Ты беременна?

Лиза нашла в себе силы только кивнуть, и снова ей захотелось умереть.

– А… а когда ты успела-то? – присела к ней на край кровати подруга. – Это от того, что ли?.. – покрутила она рукой в воздухе. – Богатенького папика?

От кого беременна, Лиза знала точно. Не считая пары раз близости, что случились у нее на первом курсе с главным ловеласом на потоке и месяц назад практически с первым встречным, больше ни с кем она не спала. Тогда, на первом курсе, она лишилась девственности, а очень скоро поняла, какую совершила глупость. Ну а сейчас еще большая глупость привела к беременности. Даже срок Лиза смогла высчитать с точностью до часа. И по ее подсчетам получалось, что беременна она уже шесть недель. Только вот за всеми институтскими хлопотами в преддверии зачетной недели она упустила тот факт, что у нее уже приличная задержка месячных.

От жалости, что читала Лиза в глазах подруги, себя ей стало еще жальче, и разрыдалась она пуще прежнего.

– Так! Хватит разводить мокроту! – решительно заявила подруга и даже слегка встряхнула Лизу. – Слезами горю не поможешь, а делать что-то надо прямо сейчас. Вставай! Будем пить чай и думать.

Пока Лиза умывалась и приводила себя в порядок, понимая, что расставаться с жизнью уже не сильно и торопится, Ира вскипятила чайник и раздобыла где-то даже хлеба с колбасой, из которых быстро и соорудила гору бутербродов. И лишь когда подруги устроились за столом, Ира вернулась к важному разговору.

– Что делать собираешься? – поинтересовалась она напрямую у Лизы.

– Не знаю, – пожала та плечами. – Аборт? – вымученно взглянула на подругу.

– Как вариант… – задумчиво протянула Ира. – Но не самый хороший! – тут же тряхнула головой. – И не самый гуманный…

Она била по больному – Лиза и сама понимала, что даже рассуждать о подобном грех, а уж тем более убивать еще не родившуюся жизнь. Она же себе потом не сможет этого простить. И тот, кто уже зародился в ней, не виноват, что его или ее мама потеряла голову и отдалась чуть ли не первому встречному. И уж точно малыша не волнует, что биологический отец тогда затронул в маме потаенные струны души, что связь эта хоть и стала случайной, но оставила после себя в душе след.