Полина Сергеевна - Наталья Нестерова

На следующее лето годовалый Арсений, по-домашнему — Сеня, уже смешно топал, норовил обследовать неположенные места вроде уличного туалета, схватить опасные предметы вроде серпа или вил, заглянуть в колодец, откушать гранул удобрений. Помощь Люси, снова проводившей много времени на их участке, оказалась кстати. Девочке не надоедало строить с Сеней куличики и замки из песка, водить машинки и паровозики. В конце лета Полина подарила Люсе красивый ранец, пенал, наборы карандашей, фломастеров, альбомы для рисования, тетради и другие вещи — к школе. Несколько книг, модные джинсы и кофточку.

«Отблагодарила няньку», — с видимым удовольствием оценила Клавдия.

Полина не мыслила в подобном плане — мол, девочке положена плата за игры с малышом. Полина просто наслушалась сетований Клавы о том, что к школе надо столько купить — разорение, и хотела сделать приятное. Но Клавдия, работавшая учетчицей на овощной базе, рассуждала иначе.

Так и повелось: они виделись летом, Юся играла с Арсением, получала в конце сезона щедрые подарки, которые сама же и заказывала. Полина поражалась тому, что девочка не стесняется просить очень дорогие вещи, но вслух ничего не говорила. Да и делать подарки ведь очень приятно. Напялив кожаную курточку со смешным названием «косуха», Юся скакала и прыгала от радости, как коза.

Сенька помнил про Юсю и зимой. Потешно было слышать от трехлетнего картавившего малыша:

— Моя подлуга Юся говоить, сьто жвачки не умеют надуать только лохи.

— Его подруге Юсе, — уточнял гостям Олег, — пятнадцать лет.

Дачное соседство с Клавдией, которая едва ли не каждый год приезжала с новым сожителем, было не очень приятным. Клавдия и ее брат получили дачу от двоюродной тетушки и никак не могли поделить наследство. Случались пьяные драки, Олегу приходилось усмирять соседей. Напуганная Юся нередко прибегала ночью, оставалась у Полины. Отсутствие девочки мучившаяся похмельем мать обнаруживала только к середине дня, но никакого раскаяния не испытывала. Клавдия относилась к тем людям, которые думают, что им все должны — потакать, помогать, выслушивать бесконечные жалобы и ничтожные рассуждения. Полина стремилась свести их общение к минимуму, что не всегда удавалось, и от словесной трескотни Клавдии начинала болеть голова. Считается, что худой мир лучше доброй ссоры. Может, ошибочно? Раз и навсегда показать Клавдии на выход — и не нужно пить таблетки от мигрени? Но жалко было Юсю, она Сеньке как сестра.

После девятого класса Юся поступила в колледж (теперь так гордо именовались недавние ПТУ) на кондитера. Вскоре бросила, поступила на бухгалтера, снова бросила… Подробностей ее учебы или, точнее, неучебы Полина не знала. Юся теперь редко приезжала на дачу, да и подросший Сеня со своими мальчишечьими играми в пиратов, в рыцарей, в космодесантников не видел в ней достойной партнерши. Они далеко разошлись по интересам: мальчишка с рогатками и девушка на выданье. Полина хорошо запомнила, когда последний раз видела Юсю. Запомнила, потому что подслушала ее разговор с Сенькой.

Олег и Полина заняли денег и выкупили у соседей участок. Сделке предшествовали юридические хлопоты с оформлением земли и строения — завалившегося щитового домика, с достижением финансового компромисса между Клавдией и ее братом. Это была нервотрепка длиною в год, но двенадцать соток со старым тенистым садом того стоили. Щитовой домик, естественно, предполагалось снести. А на его месте Полина собиралась разбить цветники, сделать альпийскую горку. Олег хотел выкопать пруд и запустить в него рыбу. Арсений требовал спортивную площадку с баскетбольным кольцом. Они спорили, просиживали над планом, рисуя карандашом и стирая ластиком, вымеряя в масштабе свои мечты. Потом кто-нибудь вздыхал и призывал остальных к реальности: в ближайшие два-три года, пока не отдадут долги, никакое строительство невозможно.

Юся приехала забирать какие-то свои вещи с дачи. Полину неприятно поразил вопрос девушки:

— Тетя Поля, можно, я как-нибудь сюда с друзьями завалюсь?

— Юся, боюсь, ты не понимаешь сути произошедшего. Теперь это не ваше владение.

— Ну и что?

— А то, что дом, ваш бывший дом, мы снесем.

— Зачем? Куда мама на лето поедет?

— Юся, ты дура? — хмыкнул Сеня.

— Арсений! — одернула сына Полина, хотя мысленно была совершенно с ним согласна.

Сеньке было четырнадцать лет, следовательно, Юсе — двадцать шесть. Худшие опасения Полины относительно девушки подтвердились. Речь засорена словами-паразитами, симпатичное в общем-то лицо кошмарно раскрашено: ядовито-зеленые тени, черные стрелки на веках, контур губ жирно обведен коричневым карандашом, сами они призывно алого цвета. Полина, которая не выходила из дома, не наложив тонального крема и спокойного блеска для губ, подумала, что бедная Юся напоминает девицу из провинциального борделя, перед выходом к клиентам уродующую себя по принципу «чем вульгарнее, тем прибыльнее». Юся уже начала полнеть: над бедрами, туго обтянутыми джинсами, бугрились валики жировых отложений. Разумнее было бы спрятать их под широкой блузой, но Юся почему-то выставляла лишние килограммы напоказ.

Сенька смотрел на подругу детства с нескрываемой насмешкой. Да и разговор, состоявшийся у Сеньки и Юси на улице, тот самый, подслушанный Полиной, только подтвердил, что сын правильно реагирует на пошлые призывы испорченной девицы.

— Пошли за баню покурим? — пригласила Юся.

— Не курю, — ответил Сеня, — я спортом занимаюсь.

— О-о-о! — протянула Юся. И, подражая грузинскому акценту, кокетливо добавила: — Он спортсмэн, он нэ курит, нэ пьет, дэвушек нэ любит…

Окончания разговора Полина, замершая у окна, не услышала, молодые люди двинулись в глубь участка.

Получая удар, мы инстинктивно ищем опору сзади. Если удар не физический, а эмоциональный, мы ищем опору в своем прошлом, надеемся убедиться, что не прошляпили, не проморгали, не пропустили предвестников несчастья, хотим избавиться от мучительного чувства вины или оправдать свою близорукость. Подчас эти оправдания нелепы, но мы хватаемся за них как за соломинку. Много лет назад в больнице умерла мама Полины, накануне попросила привезти ей апельсиновый сок. Полина пришла в больницу, ей сообщили о маминой смерти. «Она вчера сок просила», — сказала Полина врачу. И потом все время повторяла про сок. Как будто человек, желающий апельсинового сока, не может умереть от повторного инфаркта. У Веры, подруги Полины, украли в метро кошелек. Вера твердила и твердила: «Но ведь там были все мои деньги! Вся зарплата!» Словно грабители — современные робин гуды и последних денег не стащат.

Когда Юся воцарилась в их семье, Полина Сергеевна часто мысленно возвращалась к той сцене на даче, рисовала перед глазами сына-подростка с уничижительной гримасой на лице, снова и снова прокручивала его слова: «Не курю, я спортом занимаюсь». Ведь он презирал Юсю, явно насмехался над ней! Полине Сергеевне не пришло в голову, что, возможно, именно тогда, уведя Сеньку, ушлая бывалая Юся и преподала ему первые уроки плотских наслаждений.