Там, где случаются облака - Алан Лис

class="p1">Это был маленький театр с самой невероятной атмосферой. Что бы Лукьян ни задумал, всё обретало форму и воплощалось на сцене. В спектаклях люди летали, говорили на неизвестных языках и открывали планеты. Раньше здесь всегда не хватало мест, а сейчас… Сейчас они пустуют. В стареньком здании всё начинает ломаться, словно театр, как и его хозяин, расстроен и не понимает, куда все подевались.

— Не могу прийти. Важные дела, — говорят теперь зрители театра, которые не пропускали ни одной премьеры. Эти важные люди спешат по важным делам, даже в это субботнее утро. А Лу и Унка спешат к сломанной лестнице.

Они прошли небольшой зал с алыми бархатными креслами и скрылись за кулисами, что всегда напоминали Уне плащ какого-то волшебника.

За кулисами было темно. Уна постояла немного, чтобы глаза привыкли. Вот уже различались силуэты замка с башенкой и огромного сундука с пустотой. Ещё совсем недавно сундук был полон приключений. Ширмы становились убежищами от злодеев, а костюмы — друзьями и защитниками. Сейчас Унка стояла среди картонных зданий и пыльных тряпок, что болтались на вешалках. Но что же случилось, она ещё не знала.

Первых трёх ступеней у лестницы не было. Словно кто-то специально аккуратно убрал их, добавляя конструкции загадочный вид. Лу подсадил дочку и полез вслед за ней. Лестница эта вела к самому потолку здания и опиралась на большую железную балку, держащую на себе кулисы. Балка вполне сгодилась для того, чтобы на ней сидеть.

— Вот это да! — прошептала Уна.

Лу и сам был удивлён. За долгие годы он ни разу не видел свой театр с этого ракурса.

С высоты все проблемы казались крошечными. Там на стене огромный пласт отвалившейся краски, но отсюда он был почти незаметен. Трещина в сцене и вовсе пропала из виду. Старые сиденья звали в бархатные объятия, а актеры были прекрасны даже без новых костюмов.

— Красиво, правда? — Унка наклонилась к папе и положила голову ему на плечо.

— Да, неописуемо!

— Неописуемо, — повторила Унка. — А давай придумаем слово, чтобы описать… Для мамы и деды.

— Вот так и рождаются слова, — улыбнулся Лу.

Приютить юпитер

Отец Лу был астрономом, влюблённым в звёзды! Казалось, что он готов был приютить дома Юпитер, если бы тот слетел с орбиты и заблудился где-то на улицах Грейбурга. Да, пожалуй, он отдал бы Малой Медведице свой ужин и укрыл любимым пледом Марс. На лице Тихона были тысячи трещинок-морщинок. Грубые руки делали всё с большой любовью, а низкий голос оставался добрым. Он не ходил, сгорбив мостом спину (как многие старики). Тихон всегда смотрел вверх и любил Унку больше, чем все на свете звёзды.

«Фольксваген» заехал в открытые настежь ворота обсерватории. Унка была уверена, что это самое уютное место, и что построили его для души. Дом с покосившейся крышей, несколько теплиц и сарай. А в яблонях спрятан зеркальный телескоп, чтобы наблюдать за звёздами и не пугать их всей этой наукой.

— Деда! — Унка выбежала из машины и крепко обняла дедушку Тихона.

Лу захлопнул двери старенького «фольксвагена» и услышал треск. — Нужно заменить несколько деталей, — вспомнил он. — Жаль, что нельзя менять детали в людях. Лукьян бы всё отдал за эту возможность.

Детали деда Тихона износились, но, как и все люди старой закалки, он старался не подавать виду.

Короткий душевный разговор с папой, объятия Унки на прощание. И вот Лу снова мчится навстречу серости огромного города. Мчится по делам. Важным ли?

— Деда, как твоя поездка? Выяснил, почему облака мешают изучить Кассиопею? — сгорая от любопытства, расспрашивала Унка.

— Я выяснил кое-что поважнее.

Бесформенная вата

Алое солнце, уходящее за горизонт, окрасило низкие густые облака в нежно-розовый. Они проплывали над головой и приветствовали Тихона. Кто-то махал пушистой лапой, а кто-то крылом.

— Ты слышишь? — подняв голову к небу, сказал старик.

— Слышу что?

— Облака…

Унка с недоумением посмотрела на белую бесформенную вату, а затем на деда. Было тихо…

Тихон тяжело вздохнул. Случилось то, чего он так опасался. Унка не слышала облака, а это означало непоправимое.

Несколько лет назад Тихон начал большой проект по изучению Кассиопеи. Долгое время облака мешали ему, закрывая ночное небо. Прошел год, второй, а проект так и оставался неизученным. Старик всё меньше и меньше общался со звёздами и от безвыходности обратился к облакам.

— Когда же это закончится? Откуда вы вообще берётесь?

И как-то ночью они ответили: «Клаудинг».

Это было одно из самых лучших решений в его жизни. Он собрал маленький чемодан, обнял семью и купил странный билет Грейбург — Клаудинг. Чтобы наконец понять, зачем облака существуют и кому это нужно.

А выяснил Тихон невероятное! Облака выполняют самую важную работу в мире…

— Деда, о чём ты? — внучка подёргала задумавшегося старика за рукав рубахи.

— Знаешь, быть может, я всю жизнь смотрел на звёзды, чтобы сегодня сказать тебе: смотри на облака. Наблюдай за ними, ладно? Они гораздо важнее, чем мы думаем. Я уверен, ты всё вспомнишь. А сейчас пойдём пить чай. Всё начинается с чая.

Ночью Тихону не спалось, он думал, как же вернуть Унке детство. И было важно сделать это как можно раньше, потому что его собственная история подходила к концу.

Обещание

Через несколько дней наступала осень. Воздух уже был свежим и прохладным, листья неспешно желтели. Птицы напевали незамысловатые мелодии, а Тихон, как и каждое тёплое утро, бродил по траве босиком. Из окна старенького дома выглянула взъерошенная, сонная Уна.

— Доброе утро, деда!

— Доброе, моя дорогая, доброе. Одевайся, хочу тебе кое-что показать.

Унка второпях натянула джинсовый комбинезон, а любимый оранжевый свитер одела навыворот. В прихожей взяла ботинки и выбежала босой на лужайку. Она ощутила ступнями прохладную росу. Травинки щекотали пятки.

— Ты поэтому не живёшь в городе?

— Пожалуй, это одна из тысячи причин, — усмехнулся Тихон.

Они прошли мимо здания с телескопом и теплицы, рядом с которой Уна частенько проводила субботние вечера в компании светлячков. Тропинка звала в глубь леса. Босые ноги медленно ступали по влажной земле. Уне были знакомы эти места. По левую сторону небольшая речушка, где они устраивают пикники, по правую черничные поляны. Но ни то, ни другое не было их целью. Тихон свернул со знакомой тропинки. Золотой свет утреннего солнца обнимал кроны деревьев. Запах мокрой почвы перемешивался с запахом костра, что шлейфом нёс за собой Тихон.

«Наверное, ночью снова сидел