Скульптор твоего тела - Игорь Евгеньевич Журавлёв

ванной, завернул в прихожую, где висит единственное в квартире зеркало во весь рост. Старое, но не потерявшее отражательной способности, наверное, единственная классная вещь в этой древней однушке, которую я снимаю уже несколько месяцев, после того, как решил съехать от предков. Я шел медленно и боялся, что сейчас гляну в это зеркало, а псориаз на месте. Я тогда, конечно, понимающе улыбнусь, ведь люди иногда видят то, что очень хотят видеть, но все же будет обидно. Да, я очень хочу избавиться от болезни и каждый вечер, перед сном всегда повторяю одни и те же слова: «Бог, если ты есть, сделай, пожалуйста, так, чтобы я проснулся с чистой и здоровой кожей. И проси у меня за это все, что хочешь». Безусловно, будучи человеком молодым, современным и образованным, тем более — врачом, ни в какого Бога я на самом деле не верил, но на всякий случай слова эти повторял каждый вечер. Ну, а вдруг, чудо? Больше-то мне надеяться не на что. Но Бог, даже если на секунду предположить, что он есть, всегда просьбы мои игнорировал так, словно его нет.

Я и в мед пошел из-за того, что мечтал стать дерматологом и сам себя вылечить. Правда, уже ко второму курсу я понял, как смешна эта мечта. А когда, после пятого курса мы были на армейских сборах, чтобы потом, вместе с дипломом, получить удостоверение лейтенанта запаса, я случайно сошелся с батальонным медиком, капитаном — мужиком, ближе к сорока годам уже, наверное. Он мне посоветовал идти на хирурга. Мол, дерматолог, не могущий вылечить самого себя — это плохая реклама медучреждению, и поэтому меня никто в нормальную клинику, а тем более — в частную (где зарплаты несравнимы), не возьмет. Так и буду всю жизнь ишачить в бюджетной поликлинике за гроши. А вот для хирурга внешность как раз не важна, лишь бы специалист был хороший. Никто на операционном столе на рожу твою смотреть не будет, а начальство будет смотреть только на показатели успешных операций. Да я и сам, честно говоря, уже давно об этом думал, поэтому, по приезду со сборов, подтвердил выбор квалификации хирурга, хотя формально об этом уже все были в курсе давно.

Я стоял перед зеркалом в полумраке крохотной прихожей, держал руку на выключателе, боясь нажать, но и так уже даже в полутьме видел, что тело мое чистое. Наконец, я надавил пальцем на клавишу, лампочка зажглась, и я уставился на собственное отражение. Там стоял симпатичный парень, кожа которого везде была абсолютно чистой и на вид совершенно здоровой. Я повернулся спиной, вывернув шею, я знал все участки своего тела, пораженные болезнью. Но никакого псориаза у меня больше не было. Совсем не было. Причем, выглядело это так, что я не вылечился, а словно никогда им и не болел. Не веря глазам своим, я стал ощупывать себя руками, но и ладони ощущали лишь гладкую кожу.

Я отошел от зеркала и стал механически натягивать на себя одежду — на работу надо идти все равно. Странное у меня было состояние, кажется, должен плясать от радости, но плясать мне не хочется. Я уже на автомате думаю как врач и думаю я о том, что этого не может быть. Чудес не бывает и всё тут! Бывают совпадения, удачи, какие-то неизвестные доселе факторы, имеющие материалистическое объяснение, но уж никак не чудеса. Однако мысль о том, что Бог мне все же помог, где-то на периферии сознания мелькала. Наверное, поэтому я, скосив глаза к потолку, стыдливо прошептал «спасибо». Ну, так, на всякий случай, язык не переломится. Заодно отметил, что потолок не белили уже лет сто и вновь втянулся в ток мыслей.

Я понимал, что я не сплю и не сошел с ума, но мозг отказывался принимать тот факт, что видимые проявления псориаза на теле пропали. Я пока осторожно думал именно так: я не излечился, просто каким-то образом бляшки на теле пропали. Так думать не хотелось, но и не хотелось после разочаровываться, ведь причина всех разочарований заключается в изначальной очарованности. Не хочешь разочаровываться — не очаровывайся, эту истину я давно исповедовал в своей жизни. А как врач, я знал, что псориаз может проявляться не только на коже и ногтях, но даже на роговице глаз и на внутренних органах, что порой приводит к летальному исходу. Такая вот жуткая болезнь. Правда, я так же знал, что сначала все же обычно проявляются высыпания на коже, а уж на внутренних органах — это последняя стадия, крайне редко встречающаяся. Но ведь теоретически это возможно? Возможно. Следовательно, рано расслабляться. А вот на работу давно пора.

***

На работе, как показалось, никто даже не заметил перемен в моей внешности. Люди вообще редко видят перемены в других людях, если это, конечно, не связано с какими-то экстравагантными нарядами или прическами. А так все зациклены на самих себе, любимых. Я был уверен, что подойди я сейчас и спроси у любого, не заметил ли он во мне ничего необычного, ответом будет что-то типа: «джинсы, что ли, новые купил»? Но сам я, периодически проходя мимо зеркала, не переставал наслаждаться своим новым, чистым лицом, я ведь даже не знал раньше, как я выгляжу без этих кожных «украшений». Да, буду честен, конечно, я пользовался фотошопом, если надо было свою фотку где-то выложить, но все же там ты знаешь, что это обман, хотя и приятный. Недаром сегодня уже трудно найти у кого-то в мессенджере неотредактированное фото самого себя.

Работаю я в районной клинической больнице меньше года и пока почти исключительно на подхвате: подай то или это, наложи швы после окончания операции или еще что-то подобное, чем матерые хирурги себя не утруждают. А зачем, есть же молодые, только после ординатуры, они и сами когда-то такими были и тоже на подхвате. Дедовщина, короче, в одной из своих легких и привычных форм. Нет, аппендицит там вырезать или грыжу, если оно, конечно, без осложнений, это завсегда Виноградов — такая мне неоригинальная фамилия от бати досталась. Фамилия да отчество — на долгую память от тихо свалившего еще в моем счастливом и неразумном детстве папани, решившего, видимо, что воспитание детей это не его конек. Так и сгинул где-то предок на просторах нашей необъятной родины, а может и за ее пределами. Мама, с